Рука Зеи - Камп Де

- Как оно называется?

- "Шамбор" - имя, удачу приносящее.

Однако цена, заломленная торговцем, по мнению Барнвельта, не имела ровно никакого отношения к "подарку", о котором шла речь. Основательно поторговавшись и в меру сил сбив первоначальную цену, Барнвельт купил суденышко и тут же отдал распоряжения относительно кренования, чистки, покраски и замены всех вызывающих сомнения снастей. Потом они с Тангалоа направились на биржу труда и при посредстве глашатая объявили, что им требуются моряки исключительной храбрости и преданности, поскольку, как пояснял тот наиболее непонятливым, предстоящая экспедиция связана с необыкновенными опасностями и лишениями.

После этого они заглянули в магазин подержанной одежды, где приобрели голубую униформу курьера "Межроу Гурардена". И, поскольку униформа эта единственная на весь магазин - прекрасно подошла Барнвельту, а на Тангалоа даже не налезла, было решено, что наденет ее для вторжения в Сунгар именно Барнвельт.

Управившись с обедом, они вернулись в свой номер и оделись понарядней, после чего двинулись к дворцу, который, как и большая часть Рулинди, освещался горелками с природным газом. Их проводили в покои, где уже сидели королева Альванди, принцесса Зея, Заккомир бад-Гуршмани и пузатый, с затуманенным взором кришнянин средних лет, мрачно раскладывающий доску для какой-то игры.

- Супруг мой Кай, собственной своей ненаглядной персоной, - пояснила Альванди, представляя землян под их ньямскими псевдонимами.

- Это великая честь, - воспитанно сказал Барнвельт.

- Избавьте меня от сих пустых славословий! - поморщился доур. Когда-то и я, вам подобно, вес кой-какой имел в битвах да забавах, но чего теперь о сем говорить?

- Р-р-рк! - послышался знакомый голос, и принадлежал он, конечно, сидящему в клетке Фило. Какаду позволил Барнвельту почесать себя между перьями, даже не попытавшись его цапнуть.

- Изволите ли играть вы в шанайкизахи? - продолжал король.

Барнвельт, несколько обалдев оттого, что Зея поднялась и уступила ему место, уставился на доску. Та выглядела в чем-то знакомо: в форме шестиугольника, разбитого перекрещивающимися линиями на множество треугольных полей.

- Отец! - произнесла Зея с чувством, прикуривая сигару от газового рожка. - Сколько следует твердить вам, что произносится сие "шанайкишахи"!

- Правильное название сей игры, - возразила королева Альванди, "шанайкишаки".

- Не говорите глупостей, матушка! - вскричала Зея. - Заккомир, правда ведь "шанайкишахи"?

- Что бы ни молвила ты, все это сущая правда, о наиблестящее из сокровищ Зоры!

- Подлиза! - заявила королева. - Да последнему дурню известно...

Король Кай фыркнул.

- Коли уж какое-то жалкое десятиночье ждать мне осталось, так называть я сие буду, как мне вздумается, клянусь Кунджаром!

- Раз так, значит, уж наверняка врешь, - холодно заметила королева Альванди. - И не по вкусу мне поминанье твое кровожадного божка, коего прародительницы мои праведным указом своим изгнали из сих краев навсегда! Лично я всегда говорю "шанайкишаки". А ты что скажешь, о человек из Ньямадзю?

Барнвельт поперхнулся. Чувствуя себя укротителем, которого попросили войти в клетку и разнять двух подравшихся львов, он наконец промямлил:

- Ну... гм... В моих краях сия игра известна как "шанхайские шашки".

- Во-во, как я и говорила! - обрадовалась королева. - Не cчитая, конечно, варварского твоего заморского акцента. В общем, кто желает со мной играть, для того это будет "шанайкишаки", и точка. Выбирай, и красные ходят первыми.

Она протянула кулак с фишками всех шести цветов. Красную вытащил король Кай. Печально поглядев на нее, он произнес:

- Если б на прошлом кашьо повезло бы мне так при жеребьевке, не ждал бы меня теперь столь жалкий и бесславный конец...

- Хватит каркать, акебат старый! - взвилась королева. - Изо всех консортов моих самый ты бесполезный, что в постели, что вне ее! Можно подумать, что не было у тебя в году прошедшем всей роскоши и шику, что земля наша произвести может. Давай играй! Задерживаешь!

До Барнвельта дошло, что Кай и являлся одним из тех требуемых курьезным обычаем ежегодных супругов, закат карьеры и самой жизни которого неумолимо приближался под видом фестиваля кашьо. При подобных обстоятельствах вряд ли стоило винить Кая за состояние некоторой прострации, с которым он смотрел на вещи.

- Заккомир, - возмутилась принцесса Зея, - ну кто же так ходит? Что же ты лесенку должную не выстраиваешь?

- Смотри за собственными фишками и не суй нос свой длинный в мои, милочка! - отрезал Заккомир.

- Нахал! - вскричала Зея. - Зер Сньол, ужель и ты назвал бы нос мой длинным?

- По правде говоря, я определил бы его скорее как "аристократический", вместо обыденного "длинный", - сказал Барнвельт, который давно уже украдкой присматривался к рельефным чертам лица принцессы, и потрогал свой собственный, отнюдь не отличавшийся миниатюрностью хобот.

- Как, - поразилась она, - ужель в Ньямадзю далекой нос птичий знаком высокого рожденья является? У нас так все наоборот: чем курносей, тем благородней, а посему вечно знакомые мои забаву находят в облике моем низкородном. Должно быть, следовало бы мне в ваши края студеные переехать, где волшебством обычаев общественных уродство мое разом в красоту бы превратилось.

- Уродство?! - вскричал Барнвельт и принялся было лихорадочно выдумывать какой-нибудь велеречивый комплимент, когда неожиданно встрял Заккомир:

- Поменьше кокетства дамского, мадам, и побольше к игре вниманья! Как Курди великий заметил однажды, помыслов да деяний красота переживает красоту плоти, будь последняя и не слишком соблазнительною.

- Не по вкусу и мне рассужденья столь легковесные об обычаях незыблемых, - пробурчала королева Альванди. - Сие воображаемое пред зеркалом кривлянье к лицу лишь хвастливым да глупым мужчинам, но никак не тем, кто к сильному полу себя причисляет!

Когда затюканная таким образом Зея вернулась к игре, Заккомир повернулся к Барнвельту:

- Генерал Сньол... Генера-ал!

Барнвельт, который, глядя на Зею, впал в некоторый транс, очнулся и вздрогнул.

- А? Пардон?

- Поведайте мне, зер, как подвигаются приготовленья ваши к охоте на гвамов.

- Да почти все готово. Осталась сущая ерунда: оплатить по счетам, набрать экипаж и закончить ремонт судна.

- До чего же хотелось бы мне разделить с вами сей жребий! мечтательно проговорил Заккомир. - Давно уж грезил я приключеньями...

- Дудки! - рявкнула королева. - Слишком опасно сие для личности пола твоего, и, как опекунша твоя, запрещаю я это строго! Да и не к лицу персоне, к трону приближенной, примыкать к авантюре столь сомнительной. Кай, гнусный ты мошенник, сейчас мой ход! Эх, устроить бы фестиваль чуток пораньше, чем диктуется стеченьями астрологическими!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});