Русский романс - Антология

ИВАН КОЗЛОВ

(1779–1840)

168. Ирландская мелодия («Луч ясный играет на светлых водах…»)[176]

Луч ясный играет на светлых водах,Но тьма под сияньем и холод в волнах;Младые ланиты румянцем горят,Но черные думы дух юный мрачат.

Есть думы о прежнем, их яд роковойВсю жизнь отравляет мертвящей тоской;Ничто не утешит, ничто не страшит,Не радует радость, печаль не крушит.

На срубленной ветке так вянет листок,Напрасно в дубраве шумит ветерокИ красное солнце льет радостный свет, —Листок зеленеет, а жизни в нем нет!..

<1824>

169. <Из «Невесты Абидосской»> («Любовник розы — соловей…»)[177]

Любовник розы — соловейПрислал тебе цветок сей милый,Он станет песнею своейВсю ночь пленять твой дух унылый.

Он любит петь во тьме ночей,И песнь его дышит тоскою;Но с обнадеженной мечтоюСпоет он песню веселей.

И с думой тайною моейТебя коснется пенья сладость,И напоет на сердце радостьЛюбовник розы — соловей.

<1826>

170. Вечерний звон[178]

Т. С. Вдмрв-ой

Вечерний звон, вечерний звон!      Как много дум наводит онО юных днях в краю родном,      Где я любил, где отчий дом.И как я, с ним навек простясь,      Там слушал звон в последний раз!

Уже не зреть мне светлых дней      Весны обманчивой моей!И сколько нет теперь в живых      Тогда веселых, молодых!И крепок их могильный сон;      Не слышен им вечерний звон.

Лежать и мне в земле сырой!      Напев унывный надо мнойВ долине ветер разнесет;      Другой певец по ней пройдет.И уж не я, а будет он      В раздумьи петь вечерний звон!

<1827>

171. Венециянская ночь[179]

(Фантазия)

(П. А. Плетневу[180])

        Ночь весенняя дышалаСветло-южною красой;Тихо Брента[181] протекала,Серебримая луной;Отражен волной огнистойБлеск прозрачных облаков,И восходит пар душистойОт зеленых берегов.

        Свод лазурный, томный ропотЧуть дробимыя волны.Померанцев, миртов шепотИ любовный свет луны,Упоенья ароматаИ цветов, и свежих трав,И вдали напев Торквата[182]Гармонических октав[183] —

        Все вливает тайно радость,Чувствам снится дивный мир,Сердце бьется; мчится радостьНа любви весенний пир,По водам скользят гондолы,Искры брызжут под веслом,Звуки нежной баркаролы[184]Веют легким ветерком.

        Что же, что не видно болеНад игривою рекойВ светлоубранной гондолеТой красавицы младой,Чья улыбка, образ милыйВолновали все сердцаИ пленяли дух унылыйИсступленного певца?

        Нет ее: она тоскоюВ за́мок свой удалена;Там живет одна с мечтою,Тороплива и мрачна.Не мила ей прелесть ночи,Не манит сребристый ток,И задумчивые очиСмотрят томно на восток.

        Но густеет тень ночная;И красот цветущий рой,В неге страстной утопая,Покидает пир ночной.Стихли пышные забавы,Все спокойно на реке,Лишь Торкватовы октавыРаздаются вдалеке.

        Вот прекрасная выходитНа чугунное крыльцо;Месяц бледно луч наводитНа печальное лицо;В русых локонах небрежныхРисовался легкий стан,И на персях белоснежныхИзумрудный талисман!

        Уж в гондоле одинокойК той скале она плывет,Где под башнею высокойМоре бурное ревет.Там певца воспоминаньеВ сердце пламенном живей,Там любви очарованьеС отголоском прежних дней.

        И в мечтах она внимала.Как полночный вещий бойМедь гудящая сливалаС вечно шумною волной.Не мила ей прелесть ночи,Душен свежий ветерок,И задумчивые очиСмотрят томно на восток.

        Тучи тянутся грядою,Затмевается луна;Ясный свод оделся мглою;Тьма внезапная страшна.Вдруг гондола осветилась,И звезда на высотеПо востоку покатиласьИ пропала в темноте.

        И во тьме с востока веетТихогласный ветерок;Факел дальний пламенеет, —Мчится по морю челнок.В нем уныло молодаяТень знакомая сидит,Подле арфа золотая,Меч под факелом блестит.

        Не играйте, не звучите,Струны дерзкие мои:Славной тени не гневите!..О! — свободы и любвиГде же, где певец чудесный?Иль его не сыщет взор?Иль угас огонь небесный,Как блестящий метеор?

172. Обманутое сердце[185]

        О ты, ночь моя, ноченька,Ночь ты лунная, ночь морозная,Как тревожишь ты сердце томное,Сердце томное — безнадежное!

        Страшно мне: мой уголокКак могила вкруг чернеет;Разведу я огонек —Дуб трещит и пламенеет,Свет багровый на стенахЧудно зыблется в очах,И дохнуть не смею я, —Тени бродят вкруг меня.

        О, зачем я рожденаВянуть бедной сиротою;Жизнь моя отравленаНеотступною тоской;Светлый призрак в тяжком снеНа беду являлся мне;Даль мою затмил туман —Сердцу был во всем обман.

        На заре весны моейГолубка я приучила;Он был друг невинных дней.О, как я его любила!Снегом белым он сиял,Томно, нежно ворковал;Но, как легкий ветерок,Улетел мой голубок.

        В бедном садике моемРдела роза полевая.Любовалась я цветком;Часто горе забывая,К розе с свежею волнойЯ бежала в летний зной.Туча бурная нашла —Розу молния сожгла.

        Был друг милый у меня!..Ночь, ты знаешь, ты видала.Как в пылу безумном яДруга к сердцу прижимала;Вспомни: он твоей лунойМне клялся, что будет мой. —Но тень бродит… страшно мне!Не душней в могильном сне.

        О ты, ночь моя, ноченька,Ночь ты лунная, ночь морозная,Как тревожишь ты сердце томное,Сердце томное, — безнадежное!

173. Добрая ночь[186]

«Прости, прости, мой край родной!        Уж скрылся ты в волнах;Касатка вьется, ветр ночной        Играет в парусах.Уж тонут огненны лучи        В бездонной синеве…Мой край родной, прости, прости!        Ночь добрая тебе!

Проснется день; его краса        Утешит божий свет;Увижу море, небеса, —        А родины уж нет!Отцовский дом покинул я;        Травой он зарастет;Собака верная моя        Выть станет у ворот.

Ко мне, ко мне, мой паж младой!        Но ты дрожишь, как лист?Иль страшен рев волны морской?        Иль ветра буйный свист?Не плачь: корабль мой нов; плыву        Уж я не в первый раз;И быстрый сокол на лету        Не перегонит нас».

— «Не буйный ветр страшит меня,        Не шум угрюмых волн;Но не дивись, сир Чальд, что я        Тоски сердечной полн!Прощаться грустно было мне        С родимою, с отцом;Теперь надежда вся в тебе        И в друге… неземном.

Не скрыл отец тоски своей,        Как стал благословлять;Но доля матери моей —        День плакать, ночь не спать».— «Ты прав, ты прав, мой паж младой!        Как сметь винить тебя?С твоей невинной простотой,        Ах, плакал бы и я!

Но вот и кормщик мой сидит,        Весь полон черных дум.Иль буйный ветр тебя страшит?        Иль моря грозный шум?»— «Сир Чальд, не робок я душой,        Не умереть боюсь;Но я с детьми, но я с женой        Впервые расстаюсь!

Проснутся завтра на заре        И дети и жена;Малютки спросят обо мне,        И всплачется она!»— «Ты прав, ты прав!        И как пенять,Тебе нельзя не горевать:        И муж ты и отец!

Но я… Ах, трудно верить мне        Слезам прелестных глаз!Любовью новою оне        Осушатся без нас.Лишь тем одним терзаюсь я.        Не в силах то забыть,Что нет на свете у меня,        О ком бы потужить!

И вот на темных я волнах        Один, один с тоской!И кто же, кто по мне в слезах        Теперь в стране родной?Что ж рваться мне, жалеть кого?        Я сердцем опустел,И без надежд и без всего,        Что помнить я хотел.

О мой корабль! с тобой я рад        Носиться по волнам;Лишь не плыви со мной назад        К родимым берегам!Далеко на скалах, в степи        Приют сыщу себе;А ты, о родина, прости!        Ночь добрая тебе!»

<1824>

174. Ирландская мелодия («Когда пробьет печальный час…»)[187]