Россия и Германия: Вместе или порознь? СССР Сталина и рейх Гитлера - Сергей Кремлев

Даже Вальтер Шелленберг в своих послевоенных мемуарах дал такой литературный портрет своего бывшего фюрера, что хоть в «Правде» публикуй!

ПОЭТОМУ, дорогой мой читатель, не мешает нам хоть немного поразмыслить над массивом документальных и псевдодокументальных источников.

Относительно достоверная часть их — это немногочисленные мемуары тех, кто действительно хорошо, на протяжении многих лет знал Гитлера в различных ситуациях, разной обстановке и… И немаловажное обстоятельство, не пытается делать из фюрера мелкого неврастеника или исчадие ада.

А таких, надо сказать, оказалось очень мало. Почти все приближенные или близко стоявшие «прозрели». Или «вспоминают» такие пикантности, которые могут быть неплохо оплачены (да и были неплохо оплачены) англосаксами. Понять их можно — как-никак, а им-то надо было «денацифицироваться» в обязательном порядке. Но чем лучше мы их поймем, тем меньше у нас будет к ним доверия как к свидетелям.

Чисто шкурный (или скажем мягче — меркантильный) интерес мог серьезно влиять даже на таких отдельно стоящих мемуаристов, как Иоахим фон Риббентроп. Свои мемуары он писал уже в Нюрнбергской тюрьме, будучи почти уверенным в смертном приговоре.

Что оставалось? С одной стороны, гросс-дипломату фюрера конечно хотелось обеспечить какой-то доход будущей вдове — Аннелиз фон Риббентроп. Обеспечить, пусть даже таким косвенным образом, как написать мемуары, способные стать товаром. Хотелось ему, наверное, и хоть как-то обелить себя перед историей. Не могли не точить и мыслишки: «А вдруг удастся спастись? Но как?»…

Расчетливый дипломат понимал, что подольститься к русским невозможно при любых условиях, а вот к союзникам — можно. И антисоветизм — достаточно умеренный, потому что палку перегибать было нельзя, оказывался тут нелишним.

Не отсюда ли «свидетельства» Риббентропа о том, что Гитлер сатанел от одного слова «Россия»? Ведь если так, то и вины Риббентропа за, скажем, срыв советско-германского пакта нет — все было запрограммировано позицией фюрера. Не оттуда ли и затушевывание антиеврейских воззрений шефа? И уж наверняка оттуда исключительные славословия в адрес английского Острова, которые Риббентроп вкладывает в уста Гитлера…

И тут больше веришь позднейшей пометке вдовы Риббентропа, сообщающей, что опубликование внешнеполитической главы «Майн Кампф» Гитлер считал своей крупнейшей ошибкой. А известна-то эта глава прежде всего своей апологией похода на Восток!

Зато ценна своей несомненной точностью высокая общая личностная оценка Гитлера Риббентропом.

Во-первых, она сделана в условиях, когда было выгоднее максимально очернить и принизить бывшего шефа. А у Риббентропа мы видим обратное.

Во-вторых, ее давал человек на излете жизненного пути, богатого долгими встречами практически со всеми основными лицами тогдашнего мирового политического процесса — кроме разве что Рузвельта… То есть сравнивать было с чем и с кем… И тут перед смертью Риббентроп душой не покривил. На это оказались способными далеко не все.

Даже любимец Гитлера Шпеер сумел «денацифицироваться» на славу… И в своих мемуарах он порой просто клевещет на шефа, например, отказывая ему в чувстве юмора. Однако и в воспоминаниях Шпеера то и дело проскальзывает подлинная интонация. И она доказывает, что подлинный Гитлер совсем не походил на плоские, безликие и дурно пахнущие ассенизационные поля орошения.

Скорее его можно сравнить с горным массивом, где есть и живописные долины, и опасные осыпи, и мрачные ущелья… Причем таким «массивом», через который было сложно, однако возможно проложить тоннели, ведущие в прямо противоположных направлениях. Так что и Шпееру можно верить часто.

Хотя ему тоже выгодно выпятить, скажем, свою роль «спасителя Германии» от якобы обуявшей фюрера страсти к тотальному разрушению экономики рейха… Шпеер настойчиво подчеркивает, что Гитлер, мол, приказывал взорвать всю Германию к черту, а Шпеер, мол, такие директивы саботировал. Хотя тотально разрушали Германию союзники, причем, в основном, города, а не заводы. Только за март 1945 года англоамериканской авиацией на Германию было сброшено более 200 тысяч (!!) тонн бомбового груза. Десять Хиросим!

И все это — почему-то — хребет военной экономике рейха не сломало.

Есть очень нестандартная книга американца Ричарда Сэсюли с названием «ИГ Фарбен», на которую я еще буду ссылаться. Экономист и журналист, Сэсюли имел после войны редкую возможность знакомства и с архивами рейха, и с его экономикой. Так вот, он писал, что при условии обеспечения топливом, материалами, ремонтом и транспортом, экономика могла бы работать почти на 90 процентов своей максимальной мощности.

«Но может, — возразит читатель, — как раз благодаря Шпееру, который сохранял заводы вопреки воле фюрера?»…

Как сказать…

Ричард Сэсюли в поверженной Германии видел иное: «На лужайке в баварском лесу стоит недостроенное здание со сводчатой крышей в длину около 800 м, в ширину у основания больше 90 м, а в высоту более 30 м. Оно предназначалось для самолетостроительного завода фирмы „Мессершмидт“»…

Завод заглублялся в землю, толщина купола составляла 6 метров. И это строительство, начатое лишь в августе 44-го, рейх продолжал до середины апреля 45-го, когда в эту зону вошли Штаты.

Так что, похоже, слишком многое валил Шпеер со своей больной головы на мертвую голову фюрера, включая рассказы Шпеера о приказах тотального бессмысленного уничтожения. Благо Гитлеру было уже все равно, а Шпееру надо было уходить от петли… Кроме прочего, его утверждения явно расходятся с идеями завещания Гитлера, подлинность которого не оспаривается и в котором Гитлер не проклинает германский народ, а ориентирует его на продолжение «дальнейшей битвы нации» и «продолжение строительства национал-социалистического государства».

Не настолько глуп был Гитлер, чтобы не понимать, что без заводов и экономической инфраструктуры не повоюешь, да и не построишь ничего путного. Так что вряд ли он бездумно приказывал все к чертовой матери взрывать, взрывать и взрывать…

Бывают случаи и посерьезнее. Скажем, вопрос непростой, как нам относиться к оценке Гитлера знаменитым Германом Раушнингом? Последний назвал фюрера «зверем из бездны»… Но сам Раушнинг своей биографией дает основания для особо пристального расследования его добросовестности и правдивости. Слишком уж противоречива эта биография на разных своих этапах. Однако за внешней ее нелогичностью можно усмотреть и некую занятную логику. Заданную, возможно, отнюдь не только самим Раушнингом.

Когда Раушнинг в 1932 году вдруг вступил в НСДАП, ему исполнилось сорок пять лет. За плечами у выходца из старинного юнкерского рода остались учеба в кадетских корпусах, мировая война, лейтенантские погоны, ранение, занятия музыкой и историей.

Итак, человек образованный, респектабельный, талантливый и способный к трезвой мысли. Отнюдь не мятущийся по-юношески. Да и куда уж, вроде бы, метаться? Не мальчик. Гитлеру было на два года меньше.

Раушнинг быстро становится одним из ближайших (!) советников вождя и в том же году назначается им президентом данцигского сената. Ушедший в политику по уши, он с идеями «Библии партии» — «Майн Кампф» был, конечно, знаком. Значит, знал и то, как вождь партии относится к буржуазному парламентаризму, к еврейству и к остальному прочему. Позднее он заявлял: «То, чего, собственно, хочет Гитлер, в „Майн Кампф“ не содержится». А вот Геббельс говорил обратное. Но опровергает Раушнинга не он, а сам текст «Майн Кампф»… (Если что и могло измениться по сравнению с идеями 23-го года, так это взгляды Гитлера на Россию, что и произошло в рациональной версии его эпопеи, которую я намерен рассказать позднее).

Данцигский региональный фюрер пошел в ногу с гросс-фюрером, еще когда мордатый зверообразный Рем был кумиром полукриминальных штурмовиков. И шел рядом после поджога рейхстага, после «Ночи длинных ножей», кроваво убравшей из политики Рема и его сторонников.

Однако в 36-м году Раушнинг — этот уже очень видный нацист — вдруг резко рвет с нацизмом. И через Швейцарию эмигрирует в Англию. Три года почему-то молчит. Потом спешно пишет одну «разоблачительную» книгу за другой в течение трех лет.

Потом вдруг (опять «вдруг»!) уходит в тень, а с 48-го года в штате Орегон занимается почему-то фермерством. Занятие для бывшего главы Германского культурного общества в Польше как раз подходящее. Итак, еще одна странная на первый взгляд фигура, странная судьба.

Что интересно… За первые три года своей эмиграции Раушнинг не сделал никаких «разоблачений». Медленно писал? Нет! Начиная с 1939 года, выпускает сразу пять книг. В первой, «Революции нигилизма», пугает Запад перспективой союза Гитлера и Сталина. Намек очевиден — Западу надо поскорее договориться с Гитлером самому.