Демидовы: Столетие побед - Игорь Юркин

Как бы прилежно Григорий ни догонял, но до лидера ему оставалось как до звезды. Его завод в начале 1721 года находился примерно в том же состоянии, что и завод Ивана Баташева, но даже от него слегка отставал: у того уже строился второй молотовой амбар[190]. А ведь Баташева уже несколько лет давил старший Демидов, Григория же никто специально не тормозил.

Григорий догонял, но, чтобы догнать, чего-то — таланта? удачи? покровительства? — ему не хватало.

И всё же, ступив на дорогу отца, дети двигались по ней довольно успешно. И как тот ни управлял ими, перенаправляя молодую энергию в безопасные для себя проекты, возникали ситуации, в которых они его планам мешали. В 1720 году показал зубы младший. В это время отец закреплялся на реке Вые, где намеревался строить медеплавильный завод. Никита попросился к брату в пайщики. Отец ему отказал. Тот обиделся, предупредил: «Меня де ты в те дачи не пустишь, чюжия де люди ворвутца». Вслед за этим «воздвигнул» на него стороннего претендента, заявившего, что занимался рудными разведками в этих местах еще до Демидовых. С ним комиссар боролся своими методами, а вот с непокорным сыном — обратился за помощью в Берг-коллегию: попросил повелеть его сыну Акинфию «владеть всем недвижимым». В принципе это было действием избыточным — младшие сыновья давно были от отца отделены. Но до официального объявления преемника какой-то шанс наследовать отцовское имущество у них оставался. 23 декабря 1720 года, когда Берг-коллегия в заседании во главе с Я.В. Брюсом своим решением просьбу старшего Демидова удовлетворила[191], этот шанс исчез.

Комиссар Демидов и фискалы

С возвращением старшему Демидову его Тульского завода складывается и надолго закрепляется новая схема пространственного размещения его заводского хозяйства. Оно приобретает двухъядерную конфигурацию с выраженной и все увеличивающейся асимметрией. Каждое из ядер — уральское и тульское (а позже возникло еще одно, вспомогательное, нижегородское) имело функциональную специализацию. Она идеально отражала сложившуюся практику работы с двумя категориями потребителей — государством и раздробленным на множество лиц, но единым в своем интересе рынком. В остававшихся непростыми экономических взаимоотношениях с властью был найден вариант, одновременно привлекательный для казны (часть заказов размещалась в Туле, что ускоряло их выполнение) и для заводчика (эти заказы не мешали нормальной работе уральских заводов, к тому же реализовывались с наименьшими затратами).

Но оптимизация архитектуры хозяйства и неизменно сохранявшееся царское покровительство оказались условиями все же недостаточными, чтобы обеспечить спокойную работу. Начиная с 1712 года Никита на протяжении нескольких лет обороняется от нападок на него фискалов, укусы которых были и болезненны, и опасны.

Система фискалитета была создана в 1711 году[192]. Фискалы исполняли надзорную функцию: должны были доносить обо всех действиях частных лиц, следствием которых являлся или мог явиться ущерб государственному интересу. При этом фискалы были лично заинтересованы в выявлении и наказании преступивших этот интерес. В случае подтверждения доноса доля от штрафа или изъятого имущества доставалась лично им.

В первом доносе на Никиту, поступившем от фискалов Нечаева и Косова в 1712 году, его обвинили в продаже железа без уплаты пошлины. Позже к этому прибавились утверждения, что он завышает цены на железо, поставляемое в казну с Урала, указывалось и на другие его якобы мошенничества. Доносы на Демидова разбирались в Канцелярии лейб-гвардии капитана-поручика И.Н. Плещеева, позже — в Канцелярии лейб-гвардии подполковника князя В.В. Долгорукого. Давая показания во второй, Демидов привел целый ряд аргументов, обосновывавших казавшуюся завышенной цену[193]. Но эти аргументы носили качественный характер, не были подтверждены экономическими расчетами, по каковой причине могли быть сочтены удовлетворительными, а могли и не быть. Решающую роль сыграл, похоже, тот факт, что по собранным сведениям цены Никиты оказались все же ниже, чем у других поставщиков. Он был от обвинений очищен и указом от 12 мая 1715 года получил новые поручения, за которые выпросил новые льготы[194]. Обращает на себя внимание факт, что с этого времени ему было предписано поставлять железо не только для артиллерии, но и для Адмиралтейства[195]. В этом трудно не усмотреть последствия передачи ему двумя годами прежде Тульского завода — лишившееся его Адмиралтейство ясно представляло возможности использования предприятия и не хотело терять с ним связи.

Строительство демидовского Урала

Зная, сколько заводов построили Демидовы, невольно задумываешься о причине длительной паузы между приходом Никиты на Урал и постройкой им здесь первого собственного завода. Четырнадцать лет! Готовился? Собирал силы и капитал? Несомненно, и это тоже. И все же — не четыре, а четырнадцать, на протяжении которых он не раз обещал что-то построить, получал на это разрешения… и не строил. Ладно, медеплавильные заводы — достаточного опыта работы с медными рудами у него еще не было, да и не очень понятно было, насколько медь окажется прибыльна. Но железные заводы при такой замечательной руде, таких лесах…

Вместе с тем можно долго перечислять, сколько сделал за это время Никита. Получив казенные заводы в состоянии, которое охарактеризовал словами «самые малые», он полностью их перестроил и расширил.

Первые пушки и мортиры, присланные с Каменского завода — числом до 350, оказались нехороши — при испытаниях до трети их разорвало. На Невьянском заводе, уже демидовском, за первую половину 1703 года было отлито 53 пушки и одна мортира[196]. Некоторое их число было готово уже к весне, но задержались с отсылкой и к Москве отправили всего восемь[197]. В столице впечатление об уральских пушках складывалось пока в основном по продукции Каменского завода. После стрельб 1703 и 1704 годов отношение к первой уральской артиллерии вполне сформировалось. 19 января 1705 года разочарованный ею царь указом, данным из Приказа артиллерии в Сибирский приказ, «на Каменских и Верхотурских железных заводех чугунных пушек, мартиров, гоубиц лить не указал, для того по опытом прошлого 704 году присланные сибирские пушки явились зело плохи и к стрельбе негодны. А велено на тех слободских заводах делать прутовое, доброе железо, а из самого плохова, которое в ковку негодно, лить бомбы и гранаты…». Через несколько дней аналогичные указы были посланы в Тобольск и Верхотурье, так что Никита уже вскоре получил предписание пушек в казну не ставить, присылать только железо[198].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});