Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Левченко и Колыбанов рассказали о положении в Одессе. Город не знал еще своей судьбы. Не знали и в оборонявших его частях, что отвод дивизии Томилова (в первых числах октября отправлялась в Крым еще только она) - начало общей эвакуации войск. Дивизия, переброшенная на одесский плацдарм немногим больше двух недель назад, помогла оттеснить врага в восточном секторе, избавить город от артиллерийского обстрела, а теперь, получив новый боевой приказ, уходила на другой участок фронта - так это выглядело для всех, кому пока не полагалось знать большего.
2 октября войска ООР контратаковали противника в южном секторе (еще при участии одного из полков 157-й дивизии), улучшив на этом направлении свои позиции. Было уничтожено до четырех батальонов неприятельской пехоты, захвачены значительные трофеи, в том числе 44 орудия. Отличился в этих боях танковый батальон старшего лейтенанта Н. И. Юдина - единственный в Приморской армии и потому подчиненный непосредственно командарму. [112]
Он состоял в основном из тракторов, обшитых на одесских заводах броней. 35 таких самодельных танков, обогнав поднявшиеся в контратаку стрелковые части, ворвались на вражеские позиции, вызвав там немалое смятение. Это они и прибуксировали большую часть захваченных в тот день орудий.
Главная цель активных действий в южном секторе заключалась теперь в том, чтобы помешать противнику разгадать наши дальнейшие намерения. В том же был смысл заметных для воздушной разведки заготовок овощей на заброшенных полях пригородных совхозов, работ по строительству зимних землянок. На верхних палубах двух-трех транспортов, следовавших в Одессу, открыто разместили некоторое количество железных печурок…
О том, как обстоят дела в каждом секторе Одесской обороны, мне, конечно, было известно из оперсводок и донесений. Но Колыбанов рассказывал и о том, что Одесса продолжает жить так, как уже привыкла жить в осаде: вода, как и продукты, - по карточкам, но тем и другим население обеспечено, предприятия и транспорт работают, кинотеатры открыты, в сокращенной сети школ начался учебный год… Еще недавно все это радовало. Теперь слышать об этом было больно. А каково, думалось мне, собственными глазами видеть эту жизнь города, зная, что скоро придется отдать его врагу?…
Однако, что решено, то решено. И Военный совет не могло не тревожить то, что кое-кто из руководителей Одесской обороны, как выяснилось, еще надеялся на пересмотр решения Ставки. Пытался ставить вопрос об этом один видный политработник, утверждая, что ООР может обойтись и без дивизии Томилова, как будто о ней одной шла речь. Такие настроения могли сказаться на практической работе. Быстрее преодолеть их помог нарком ВМФ, напомнивший в краткой телеграмме этому товарищу, что принятые решения и отданные приказы надо выполнять.
Эвакуация войск шла планомерно и, очевидно, все еще принималась противником за обычные морские перевозки между Одессой и Крымом. Посадка людей на суда и погрузка техники производились ночью. С рассвета транспорты прикрывались истребителями: сперва - поднимавшимися с Тендровской косы, а затем - вылетавшими навстречу с крымских аэродромов.
7 октября Военный совет флота донес в Ставку, что из Одессы вывезено более 17 тысяч бойцов, 2600 раненых, 130 орудий, около тысячи лошадей, 128 автомашин… Продолжалась [113] эвакуация жителей города. По действовавшему тогда плану предполагалось закончить переброску войск ООР в Крым 20 октября. Ставка с этим сроком согласилась.
Намеченный срок обусловливался как необходимостью обеспечивать скрытность всей операции, так и наличием перевозочных средств. Однако у руководителей Одесской обороны начали появляться опасения, что не удастся благополучно довести дело до конца, если не ускорить эвакуацию. Особенно тревожным стал тон донесений из Одессы после того, как 9 октября противник предпринял атаки крупными силами одновременно почти по всему обводу обороны, по-видимому, рассчитывая на плечах наших войск ворваться в город. Атаки врага были отбиты с большими для него потерями (чапаевцы, поддерживаемые береговыми батареями и бронепоездом, окружили и разгромили целый полк 10-й румынской пехотной дивизии, захватив и его знамя). Но в штабе ООР возникли подозрения (в дальнейшем не подтвердившиеся), что противник, возможно, раскрыл наши планы.
Что и говорить, нелегко было держать оборону, располагая с каждым днем все меньшими силами, тогда как у врага их не убывало. Но прежде чем пересматривать принятый план, следовало вновь побывать в Одессе кому-то из флотского руководства - на месте все виднее. Тем более что вице-адмирала Левченко там уже не было - Гордей Иванович отбыл на Азовскую флотилию. Решили, что отправлюсь туда я вместе с заместителем начальника штаба флота А. Г. Васильевым и другими штабистами.
Шли в Одессу на двух катерах-охотниках в ночь на 13 октября при свежей, почти штормовой погоде - давала себя знать наступившая осень. На КП ООР сразу же собрался Военный совет оборонительного района с участием командования Приморской армии и военно-морской базы. Обсуждались два вопроса: о сроке завершения эвакуации и о том, как отводить с позиций те силы, которым предстояло до последнего момента удерживать занимаемые рубежи.
Произведенный к тому времени тщательный перерасчет возможной подачи тоннажа показывал, что при крайнем напряжении мы в состоянии ускорить перевозку остававшихся в Одессе войск и техники на четыре-пять дней. Таким образом, предлагавшийся командованием ООР новый срок ухода последнего конвоя - 15-16 октября - становился реальным, и спорить тут было не о чем.
Не вызывал у меня возражений и разработанный одесскими товарищами новый смелый план отвода частей боевого [114] ядра армии с переднего края: не двумя эшелонами, как намечалось прежде, а одновременно, и не через промежуточные рубежи, а прямо в порт.
Конечно, это было сопряжено с определенным риском. Но действия по старому плану означали бы риск не меньший. Преимущество отвода за одну ночь основного боевого состава четырех дивизий (без тяжелой техники, снимаемой с позиций раньше) и не «ступенчатого» отвода, а сразу на причалы, у которых ждут суда, виделось уже в том, что у врага, если бы он все-таки разгадал наш замысел, оставалось меньше времени, чтобы что-то предпринять.
За новый план решительно высказывались и командующий ООР Г. В. Жуков, и члены Военного совета оборонительного района, и командарм Приморской, и командиры дивизий, с которыми я также переговорил. И все сознавали, сколь важно продемонстрировать в оставшиеся дни высокую боевую активность на фронте обороны - вплоть до имитации подготовки контрударов. Вообще чувствовалось, что тут основательно продумали систему мер, маскирующих наши действия и намерения.
Не будучи уполномочен утверждать новый план самостоятельно, я послал радиограмму Ф. С. Октябрьскому. Смысл ее сводился к тому, что прежний план следует считать не соответствующим сложившейся обстановке, которая заставляет действовать иначе. Ответ из Севастополя поступил через несколько часов. «Предложением полностью согласен», - радировал командующий флотом.
Так было окончательно решено, что боевые части, развернутые на переднем крае, отойдут с него (кроме подразделений прикрытия) одним броском с посадкой на суда в ночь на 16 октября. Сразу же были подписаны уже подготовленные приказы.
Много людей и техники предстояло вывезти из Одессы еще до этого. 13-14 октября по плану заканчивалась эвакуация раненых, а также и персонала госпиталей. Я поехал в военно-морской госпиталь посмотреть, что там делается.
Навещать госпитали при всякой возможности, беседовать с ранеными вошло у меня в привычку, стало просто потребностью. Сколько интересного, да и поучительного могли рассказать эти люди о недавних боях, с какой гордостью говорили о своем корабле или части, о своих командирах! (Но если заходила речь о том, почему что-то в бою не удалось, всегда оказывалось, что «подвел сосед».) И в Одесском морском госпитале, в большой палате, куда пришли [115]десятки раненых из других палат, завязалась, как обычно, оживленная беседа. Делились пережитым, задавали вопросы о положении на фронте.
Раненым, разумеется, ничего не было известно, что мы оставляем Одессу. Об этом сообщалось лишь ограниченному кругу лиц, постепенно расширявшемуся только по мере прямой необходимости. Не знали еще лечившиеся в госпитале моряки и того, что менее чем через сутки они должны отплыть в Севастополь или на Кавказ. Стремясь подготовить их к этому, я доверительным тоном сообщил: ожидаются крупные налеты вражеской авиации и потому предполагается, во избежание напрасных потерь, вывезти из Одессы всех раненых.
Реакция на мои слова была неожиданно бурной. «А мы не поедем!», «Мы еще пригодимся тут!», «За Одессу еще повоюем!» - возбужденно говорили, почти кричали обступавшие меня моряки в повязках и госпитальных халатах. Должен сказать, что не на всех возымела действие и последующая разъяснительная работа, для которой, правда, оставались считанные часы. На следующее утро мне доложили: когда ночью были поданы машины для отправки раненых в порт, некоторой части их, особенно из числа выздоравливающих, в палатах не оказалось…
- Падучая звезда. Убиты под Москвой. Сашка. Самоходка номер 120 - Сергей Никитин - О войне
- Неповторимое. Книга 2 - Валентин Варенников - О войне
- Март- апрель (текст изд. 1944 г.) - Вадим Кожевников - О войне
- Заградотряд. «Велика Россия – а отступать некуда!» - Сергей Михеенков - О войне
- Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике - Леонард Рейнолдс - О войне
- Дневник комиссара - Георгий Кулаков - О войне
- В глубинах Балтики - Алексей Матиясевич - О войне
- Подводный ас Третьего рейха. Боевые победы Отто Кречмера, командира субмарины «U-99». 1939-1941 - Теренс Робертсон - О войне
- Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру - История / О войне
- Час мужества - Николай Михайловский - О войне