Бриджит Джонс: грани разумного - Хелен Филдинг

– Сволочные сволочи! – в конце концов сообщила она. – Весь этот год – сплошной эмоциональный облом, и я совсем запуталась.

Все бросились ей на помощь, вооружившись номером «Вог», шампанским, сигаретами и т. д., а Том объявил, что не существует такой вещи, как платоническая дружба.

– Конешн, всь они сволчи, – констатировала Джуд заплетающимся языком. – Просто ты свихнулась на сексе.

– Нет-нет, – возразил Том, – это просто кошмарный вариант отношений конца тысячелетия. Дружба между мужчиной и женщиной строится на сексуальной динамике. Люди делают ошибку, когда игнорируют это, а потом расстраиваются, если их друзья не хотят с ними спать.

– Я не расстраиваюсь, – пробормотала Шеззер.

– А как насчёт такой дружбы, когда оба не хотят спать друг с другом? – поинтересовалась Джуд.

– Не бывает такого. Секс – вот что всем движет. «Друзья» – это плохое определение.

– Пашмина, – вставила я, отхлебнув шардонне.

– Точно! – возбуждённо воскликнул Том. – Это пашминаизм конца тысячелетия. Шеззер – «пашмина» Саймона, потому что она очень хочет спать с ним и он её унижает, а Саймон – «пашмастер» Шеззер.

Шерон в ответ на это ударилась в слезы, и двадцать минут мы потратили на то, что успокаивали её с помощью ещё одной бутылки шардонне и пачки сигарет, после чего вернулись к составлению списка дальнейших определений, а именно:

Пашминсер. Друг, с которым ты хочешь спать, но на самом деле он голубой. («Я, я, я!» – сказал Том.)

Пашмуж. Друг, с которым ты спала, а теперь он женат и у него дети и ему нравится иногда встречаться с тобой в память о былых временах, но ты при этом чувствуешь себя сумасшедшей, бесплодной старой девой, воображающей, что в неё влюблен викарий.

Экс-пашспёт. Экс-партнер, который стремится снова встречаться с тобой, но прикидывается, будто хочет быть тебе просто другом, а потом начинает приставать и делает всё наоборот.

– Как насчёт пашмучителей? – злобно предложила Шез. – Друзья, которые превращают твою интимную эмоциональную беду в социологическое исследование ценой твоих собственных чувств.

Тут я решила, что лучше сходить за сигаретами. Торчу в грязном пабе на углу, у автомата с сигаретами, жду сдачу – и вдруг чуть не подпрыгиваю до потолка. Возле бара стоит мужчина, который выглядит в точности как Джеффри Олконбери, только вместо жёлтого свитера с ромбами и подтяжек на нём светло-голубые джинсы с отутюженными складками спереди и чёрный нейлоновый жилет на шнурках.

Бешено уставляюсь на бутылку «Малибу», пытаясь собраться с мыслями. Это никак не может быть дядя Джеффри. Снова оборачиваюсь – беседует с мальчиком на вид лет семнадцати. Дядя Джеффри, точно он!

Заколебалась, не зная, что делать. Мелькнула мысль плюнуть на сигареты и убежать, пощадить чувства Джеффри. Но затем какая-то злая внутренняя мстительность заставила меня вспомнить, сколько раз Джеффри оскорблял меня в своём кругу и вопил при этом изо всех сил. Ха! А-ха-ха-ха! Теперь дядя Джеффри на моей территории.

Собиралась уже подойти и заорать изо всех сил: «Кого я вижу! Фрр! Нашёл себе сосунка!» И тут кто-то хлопает меня по плечу. Оборачиваюсь – никого; кто-то хлопает меня по другому плечу – любимая шутка дяди Джеффри.

– А-ха-ха-ха-ха, что здесь делает моя маленькая Бриджит – ищет парня? – рычит он.

Поверить не могу – поверх жилета успел надеть жёлтый свитер с пумой, мальчик исчез: Джеффри пытается нагло выкрутиться.

– Здесь ты никого не найдёшь, Бриджит, – по мне, они все тут похожи на Джулиана Клариса. Надуют и денег не попросят! А-ха-ха-ха! Зашёл вот только купить пачку «панателлы».

В этот момент появляется мальчик: в руках держит кожаную куртку, явно взволнован и смущён.

– Бриджит, – произносит дядя Джеффри, будто весь кеттерингский клуб «Ротари» стоит у него за спиной, но тут у него сдают нервы – поворачивается к бармену: – Эй, парень! Где «панателла», которую я просил? Двадцать минут уже жду!

– Что вы делаете в Лондоне? – с подозрением спрашиваю я.

– В Лондоне? Приехал по делам «Ротари». Он, знаешь ли, не твоя собственность, Лондон.

– Привет, меня зовут Бриджит! – многозначительно обращаюсь я к мальчику.

– Ах да... Это, э-э-э... Стивен, хочет устроиться на работу в министерство финансов, правда, Стивен? Даю ему тут кое-какие советы. Ладно, пойду, пожалуй. Будь хорошей девочкой! А не сможешь – будь осторожна! А-ха-ха-ха! – И дядя Джеффри пулей выскакивает из паба.

Мальчик следует за ним, обиженно оглядываясь на меня.

Когда я вернулась домой, Джуд и Шез едва поверили, что я упустила такую возможность взять реванш.

– Только подумать, что ты могла ему сказать! – с удивлённым сожалением закатила глаза Шез. – «Ну что ж, рада видеть, что вы наконец нашли себе парня, дядя Джеффри-и-и-и! Посмотрим, долго ли это продлится на сей раз. Испаряются – тю-тю-у-у!»

Однако у Тома на лице образовалось довольно неприятное выражение торжественного сочувствия.

– Это трагедия, трагедия! – вспыхнул он. – Столько мужчин по всей стране живут во лжи! Только представьте себе все эти тайные мысли, стыд и желания, которые пожирают их сознание в замкнутом пространстве между диваном и окном! Он, возможно, ходит в Хэмпстед Хет. Он, возможно, идёт на ужасный, ужасный риск. Ты должна с ним поговорить, Бриджит!

– Слушай, – вмешалась Шез, – заткнись. Ты напился.

– У меня такое ощущение, будто я оправдана, – медленно и задумчиво проговорила я.

Принялась объяснять: давно подозревала – тот мир Самодовольных Женатиков, который демонстрировали Джеффри и Юна, вовсе не таков, каким кажется, а значит, я не урод и жизнь в нормальной, гетеросексуальной паре не единственный указанный Богом путь.

– Бридж, заткнись, ты тоже напилась! – оборвала меня Шез.

– Ура! Давайте вернёмся к своим делам. Нет ничего противнее, чем когда другие отвлекают тебя от твоих собственных переживаний! – обрадовался Том.

После этого мы все набрались по полной программе. Получился совершенно фантастический вечер. Как сказал Том, будь у мисс Хэвишем весёлые друзья, которые её развлекли бы, – не сидела бы так долго в своём свадебном платье.

* * *

28 апреля, понедельник

128 фунтов; порций алкоголя – 0; сигарет – 0; бойфрендов – 0; звонков от Строителя Гари – 0; возможностей найти новую работу – 0 (многообещающе); походов в спортзал – 0; походов в спортзал за этот год – пока 1; стоимость годового абонемента в спортзал – 370 фунтов; стоимость единственного посещения спортзала – 123 фунта (оч. плохая экономия).

Так, сегодня решительно начинаю программу посещений спортзала, чтобы иметь возможность говорить всем вокруг: «Да, это трудно. Да, это работает», как партия консерваторов, и все мне будут верить (а не как им) и думать, что я достойна восхищения. Хотя, боже мой, уже 9:00. Тогда пойду вечером. Где этот проклятый Гари?

Позже. В офисе. Ха-ха! А-ха-ха-ха-ха! Сегодня на работе было потрясающе.

– Ну что, Бриджит, – начал Ричард Финч, когда мы все собрались за столом. – Тони Блэр; женские комитеты; новые направления в политике; всё, что касается женщин, – какие предложения? Ни малейшей связи с Колином Фёртом, – если, конечно, тебе удастся.

Красиво заулыбалась, разглядывая свои записи, и подняла взгляд, полный достоинства и уверенности.

– Тони Блэр должен вынести на рассмотрение Кодекс любовных правил для Одиночек! – немного помедлив, объявила я.

– Вот как? – отозвался Ричард Финч.

– Н-да, – кивнула уверенно.

– Не кажется ли тебе, – продолжал он, – что наш потенциальный новый премьер-министр мог бы потратить свое время на вещи поважнее?

– Только подумайте об огромном количестве рабочих часов, потерянных из-за рассеянности или плохого настроения, потраченных на обдумывание сложных ситуаций или ожидание телефонных звонков, – возразила я. – Это легко сравнить с болью в пояснице. Кроме того, во всех других культурах есть особые ритуалы ухаживания, а мы действуем в плохо определённом мире, где мужчины и женщины все больше отчуждаются друг от друга.

Тут Ужасный Харолд насмешливо хмыкнул.

– Боже мо-ой, – затянула Пачули, лениво задрав на стол ноги в велосипедных лайкровых шортах, – нельзя же подчинять закону чувства. Это фашизм.

– Нет-нет, Пачули, ты плохо слушала, – строго ответила я. – Всего лишь рекомендации относительно хороших сексуальных манер. Поскольку четверть семей состоят из одного человека, они значительно улучшат психическое здоровье нации.

– Мне кажется, накануне выборов... – глумливо начал Ужасный Харолд.

– Нет, подожди, – перебил его Ричард Финч, жуя жвачку, подёргивая ногами и странно поглядывая на нас. – Кто из вас женат?

Все глупо уставились в стол.

– Но не один же я, правда? – удивился Ричард. – Неужели только я пытаюсь удерживать вместе разодранные клочки британского общества?

Все старались не смотреть на Саскию, журналистку, с которой Ричард спал всё лето, пока резко не потерял к ней интерес и не переключился на девушку – продавщицу сандвичей.