Книга Звезд - Йен Уотсон

— Так-так-так! — воскликнул он, ударяя себя кулаком по ладони. Никто не обратил внимания на разлитую воду.

Бернардино нахмурился:

— Значит, убивать всех только для того, чтобы на несколько мгновений воспользоваться их Ка? Какой смысл? Это все равно что сжечь свинарник, чтобы получить тарелку жареной свинины.

— Нет, в этом есть смысл, — сказал Проф. — Божественный разум может забрасывать рыбачью сеть в пространство-Ка, но сам, в сущности, принадлежит физической вселенной. Он не контролирует пространство-Ка; он его не понимает. Он его просто использует. Держу пари, у него нет такого хранилища-Ка, как у Червя Йалин. Душа нашего Божественного разума пуста.

— Возможно, — сказал Чезаре, — именно его он и хочет увидеть с помощью своего телескопа, если решил его создать во что бы то ни стало. Он хочет узнать, как овладеть пространством-Ка.

— Что ж, и овладеет, — сказал Проф, — если пространство-Ка — ключ к разгадке вселенной. По-видимому, пространство-Ка — это обитель мертвых. Может быть, мертвые своего рода… подсознание вселенной? Жизнь развивается во вселенной миллионы лет. Пространство-Ка наполняется все новыми душами мертвых. Становится ли от этого богаче и глубже подсознание? Если да, то мертвые — ключ к разгадке тайны. Хотя что могут мертвые?

— Ты становишься метафизиком, — упрекнула его Патриция. — Удивительное дело! Однако я считаю, что нам следует обсудить наши возможные действия здесь и сейчас. Йалин дала нам прекрасный инструмент для свержения Божественного разума и обретения свободы: опасность того, что однажды Божественный разум уничтожит всех нас.

— Однажды, — согласился Луиджи. — Однажды через тысячу веков. Скольким людям есть дело до такого промежутка времени?

— Должно быть!

— Должно быть. А есть? Думают пьяницы о похмелье на следующее утро? Или о состоянии Своей печени через двадцать лет?

— Не нужно говорить о времени. Если мы пустим слух у нас, а потом, подключив наши контакты, и по всей Европе и если дитя звезд публично обличит Божественный разум…

— Не смотрите на меня.

Но Патриция, разумеется, уже смотрела.

— Кто сказал, что, если ему дать достаточно длинный рычаг, он перевернет мир? — спросила она.

— И точку опоры, — подсказал ей Проф. — Архимед сказал.

— Может быть, рычаг у нас уже есть — рычаг длиной от Солнца до звезды Йалин!

— А как насчет того, что Божественный разум контролирует время? — поспешно вставила я, — Если то, что говорит Проф о происхождении моего Червя, правда…

— Твоего Червя? — живо ухватился за это слово Бернардино. — Почему ты не до конца откровенна с нами, Йалин?

— Потому что, ну… — (Его усмешка сделалась шире.) Я попыталась исправить положение. — Если Божественный разум контролирует время, будь оно неладно, на что нам надеяться?

— Взгляни на это по-другому, — сказал Проф. — Новая точка зрения! Если ты что-то отправляешь в прошлое, пусть даже далеко в космосе, то что-то при этом должно исчезнуть в настоящем — или измениться, — чтобы компенсировать потерю. Чтобы сохранить причину и следствие. Чего-то, что может оказаться знанием того, что ты сделал. Во всяком случае, мидый херувим, ты тоже уже поиграла со временем. Так же как и все дети звезд, которые умерли и возродились здесь.

— И как вы это объясняете?

— Ты прибыла сюда через пространство-Ка гораздо быстрее, чем позволяет перемещаться обычная вселенная. Значит, мертвые путешествуют во времени.

Я зевнула. Просто не смогла удержаться. Я смертельно устала. В конце концов я была просто маленькой девочкой.

— Ты будешь спать здесь, в таверне, — ласково сказал Бернардино. — А завтра мы все вместе соберемся на ланч, идет? Приходи чистенькой, как эта скатерть была до того, как на ней пообедали. — (Лужа уже впиталась. Повсюду валялись крошки, а место, где стояли бокалы с вином, было отмечено парой красных кругов.) — Мы будем думать и действовать. За этим ты и пришла на Землю, не так ли?

— Вы что, читаете мысли? — проворчала я.

— Нет, я читаю только по лицам. И знаю язык тела. И сейчас я вижу, что если ты немедленно не отправишься спать, то уснешь прямо на этом стуле.

Итак, на следующий день, за ланчем (рыбный суп и ризотто из печени) я действительно чистенько и аккуратненько выложила им все о Черве и о Себе, чем привела их в полный восторг. Тесса даже подарила мне свое любимое золотое кольцо, во всяком случае так она сказала. А разве когда-то, в дни моего триумфа с Червем, я не носила прекрасное кольцо? Я приняла ее подарок как справедливую замену своего любимого бриллиантового кольца, утерянного навеки.

В последующие недели конспирация усилилась. Наше Подполье связалось с ячейками по всей Европе: в Париже, Берлине, Лондоне, — Петербурге, по «телефону» — светящейся говорящей трубке. Эту новость подхватили журналы. Проф сказал, что есть еще более быстрые способы распространения новостей: радио (о котором говорил Амброз) и даже радио, передающее картинку. Хотя правящий Божественный разум запретил пользоваться этими приборами как несовместимыми с его задачей поддержания порядка, мира и покоя на планете Земля.

За эти недели я кое-что узнала, о чем моя Циклопедия не удосужилась мне сообщить. (Не то чтобы я не спрашивала. Я просто не знала, о чем спрашивать. А возбуждать в ней подозрения наводящими вопросами мне не хотелось.)

Что особенно привлекло мое внимание на Земле, так это система правосудия, поскольку я полагала, что совершу (мягко говоря) антиобщественный поступок, публично обругав Божественный разум.

Патриция мне все объяснила. Эта система называлась Социальной Милостью: высшей мерой наказания того, кто кого-то притеснил, была пожизненная ссылка в какое-нибудь отдаленное место, в основном во льды или пустыню. (Хотя никоим образом, решительно говорила Патриция, мой предполагаемый проступок нельзя было бы назвать «притеснением», ибо он был явно направлен на освобождение.) В отличие от Идема, которым управлял непосредственно Божественный разум и который занимал полмиллиарда акров, — вопросы законопорядка на остальной части Земли решали особые люди, Миротворцы. Эти самые Миротворцы давали советы и судили, успокаивали людей и улаживали их споры и конфликты. Иногда им помогали машины — механическая птица или собака.

Интересно, что никто не знал ни единой семьи, чей сын служил бы в Корпусе Миротворцев. Кроме того, все они были как-то странно похожи друг на друга, что наводило на мысль об их искусственном происхождении. Либо их специально создавали в резервуарах; либо, по слухам, набирали среди ослушников, которые преступили законы Миротворцев: среди убийц, насильников, вандалов, поджигателей, идолопоклонников и много еще кого. Люди говорили, что этих преступников подвергали обработке в особом резервуаре, где им меняли Не только тело, но и разум; это и было их наказанием — изоляция от самих себя, идеальная справедливость.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});