Любовь, которую ты отдаешь - Питер Браун

К этому времени перестало быть тайной, что Пол Маккартни ухаживает за младшей дочерью известного психиатра Ричарда Ашера, хотя пресса беззаботно игнорировала тот факт, что Пол поселился у Ашеров в спальне для гостей. Она также игнорировала слухи об амурных приключениях Пола, которые уже успели принести ему немало неприятностей. Один из владельцев клуба на Гросс Фрайхайт в Гамбурге заявлял, что его дочь забеременела от Пола и что он является отцом младенца. Эрика Хуберз, хорошенькая девушка с длинными прямыми волосами, работала официанткой в одном из клубов. Пол встречался с ней во время одной из поездок в Гамбург. Эрика заявила, что Пол знал о ее беременности и уговаривал сделать аборт. Она отказалась, и в день отъезда Пола из Гамбурга на свет появилась девочка Беттина. Официальные документы, составленные в Гамбурге, были направлены в Ливерпуль, и дело быстренько передали Дэвиду Джекобсу в Лондон. Джекобс велел Полу отрицать свою причастность и переправил документы без ответа обратно в Гамбург. Он заявил, что если мать будет продолжать настаивать на возмещении ущерба, дело может вести немецкий суд. Джекобс предпочитал медлительную бюрократическую судебную процедуру Германии, так как в Англии все это могло привлечь внимание и получить широкую огласку. Однако судебный процесс был неизбежен, и семья девушки угрожала завалить письмами все газеты Великобритании. В 1966 году Пол заплатил примерно 27 000 долларов за то, чтобы существование маленькой Беттины осталось в тайне. Однако в 1981 году Беттина Хуберз возобновила дело, требуя от Пола 6 миллионов долларов.

На этом любовные осложнения Пола не закончились. Весной 1964 года во время съемок фильма «Тяжелый день» впервые всплыла еще более деликатная ситуация. Ливерпульская девушка Алиса Дойл (имя вымышленное) родила мальчика, который, по ее утверждению, являлся сыном Пола Маккартни. По совету Дэвида Джекобса Пол не признал своего отцовства, и девушку отослали в контору Джекобса в Ливерпуле, к чиновнику Д. X. Грину. В меморандуме, который Грин направил Джекобсу, говорилось, что у девушки нет намерения навредить Полу, и что «ее единственной заботой, кажется, является получение денег на коляску для новорожденного».

Джекобс собирался провести переговоры для урегулирования этого дела, но мать мисс Дойл призналась во всем своему брату Джозефу Макглину (имя изменено). Макглин вознамерился проследить за тем, чтобы его племянница получила нужную компенсацию. Его отослали к Дэвиду Джекобсу в Лондон, Джекобс записал телефонный разговор на магнитофон и переправил пленку Бриану.

«Я вас предупреждаю, что все мало–мальски известные газеты уже знают об этой истории», — грозно говорил Джозеф Макглин. «Вы вымогаете у меня деньги, или как?», — бесстрастно спрашивал Джекобс, а Макглин отвечал, что молчание семьи будет стоить 5 000 фунтов стерлингов.

Джекобса больше всего беспокоит, что если они и заплатят девушке большое вознаграждение, это никоим образом не будет гарантией того, что дядюшка не отправится в газеты или не объявится вновь через год с новым требованием денег. Джекобс считал, что чем меньше они заплатят, тем менее виноватыми будут выглядеть в том случае, если история выплывет на поверхность. Бриан согласился с его доводами. Лучше всего заплатить девушке небольшую сумму и надеяться, что семья будет хранить молчание.

Джекобс разработал три документа. Дядя, Джозеф Макглин, получал 5 фунтов стерлингов, мать Алисы — такую же сумму, а самой Алисе Дойл выплачивалось 3 000 фунтов стерлингов при условии, что она не будет предъявлять Полу никаких претензий. В противном случае Алиса была обязана вернуть 3 000 фунтов стерлингов.

Вскоре стало очевидно, что 5 фунтов стерлингов не заставят дядюшку заткнуться. Во время триумфального возвращения битлов в Ливерпуль на премьеру «Тяжелого дня», в толпе из 500 000 человек были распространены листовки, заявляющие об отцовстве Пола. Джекобс пообещал, что дядюшка предстанет перед судом по обвинению в шантаже, но еще три года после этого дядюшка публиковал в газетах стихи о младенце. Часть одной длинной оды, пародирующей несколько песен «Битлз», звучала так:

Я — мальчик Марк Пол Дойл, нас бросил папа мой.Как мамочка любила — вовек ей не забыть,Его ж любви хватило лишь на то, чтоб согрешить.Он деньги заплатил ей, чтоб только правду скрыть,Но, папа, Пол Маккартни, знай, ей слез не осушить.

Однако газеты уже были сыты слухами и обвинениями в адрес четырех битлов, и это обвинение не было принято серьезнее прочих. Благодаря сильной зависимости прессы Флит–стрит от «Битлз» дело удалось скрыть от общественности. Синтия Леннон позднее суммировала так: «Как стало очевидно из документов поверенного, в то время Пол был чем–то вроде племенного быка в Ливерпуле. Требования признать отцовство сыпались со всех сторон. На него был спрос во многих аспектах. Были ли эти претензии обоснованы, пусть каждый гадает сам».

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

1

11 августа 1964 г. я (Питер Браун) приехал в Лондон по приглашению Бриана, чтобы принять участие в пышном торжестве, устраиваемом в честь первого большого турне «Битлз» в Соединенные Штаты. Бриан целыми неделями рассказывал мне о предстоящем празднестве во всех деталях и волновался почти так же, как перед их международными гастролями. Он хотел сделать так, чтобы тщательно подготовленное торжество на всю жизнь запомнилось ребятам, и с этой целью нанял дизайнера по интерьерам Кеннета Партриджа, чтобы тот создал соответствующее оформление. Вместо ресторана или ночного клуба Партридж посоветовал Бриану использовать собственный особняк «Белгравия» и занялся переоборудованием комнат и чердака в роскошное помещение, достойное праздника. На это ушло пять дней. Для начала Партридж покрыл крышу огромным брезентом. В белой брезентовой палатке размером с маленький цирковой балаганчик были сделаны деревянные стены с французскими окнами по периметру, чтобы гости могли видеть город. Под крышей соорудили подвижный пол и покрыли его темно–красным ковром. Поверх него соорудили сцену для музыкантов и танцевальную площадку из дерева. Несколько тысяч белых гвоздик должны были украсить выступы вокруг люстр, в большом количестве находящихся в крыше. Центральная ось палатки была покрыта испанским мхом, а в нем закрепили 700 красных гвоздик в форме пальмового дерева. Наняли маленький оркестр и нашли поставщика, который смог, помимо филе говядины, холодной утки и омаров, предложить широкий ассортимент еврейских блюд, которые бы понравились семье Бриана.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});