Способ побега - Екатерина Федорова

— Ха! — Инопланетянин явно пришел в возбуждение. — Лакомый кусочек! Целая планета! Голубая, с морями и реками… О-о! А какие на ней омуты! И почти на всех материках!

Рак возбуждался все больше и размахивал клешнями все сильнее — на манер ветряной мельницы. «Дон-Кихота бы на тебя, паразит хитиновый», — мельком подумал Тимофей. Увы, на роль Дон-Кихота из них троих подходил один Вигала. Да и тот сейчас отсутствовал.

— Омуты у нас хороши, — пробормотал Тимофей, — тенистые, прохладные и одновременно теплые. Но они ни к чему, пока к Земле летит Пасть Дракара.

— О, мерзкие людишки, ничего вы не понимаете! — зло прошуршал рак. — Ну, прилетит Пасть Дракара. И улетит дальше — людей-то нет! А вот уже потом… — Бедного инопланетянина явно начало заносить в его мечтах. — Останется пустая прекрасная планета. Там будут жить наши стройные самки, ползающие по дну, детеныши, греющиеся на отмелях…

— Это он о нашей Земле так мечтает? — накаленным голосом прошептал Леха. — Я, конечно, не против раков к пиву, но если они все будут с него, то я изжогу заработаю! Они же даже в пасть не пролезут! Нет, братан, никаких раков, хватит с нас и омаров. Земля — для землян!

Тимофей шикнул на братка и обратился к раку:

— А разве вы не собираетесь вернуть людей обратно? Эвакуация, насколько я понимаю, должна быть явлением временным. Беженцев принято возвращать на их родные земли. И потом — а что же будет с целой человеческой расой?

— Вас что, кто-нибудь спрашивает? — надменно воскликнул рак. — Нет. Людишки будут жить там, куда их перебросили. Подумаешь, каменистая планета с угасающим солнцем! Лет на сто ее хватит. А там — ну кто хватится недоразвитой расы в таком большом космосе?

— А ведь с ними и наши братки улетели, — горестно прошептал Леха, — и все девочки. Черт, мне даже лохов, улетевших с ними, — и то жаль! Нет, но вот девочек я ему точно не простю! То есть не прощу!

— Я отвлекся, — спохватился рак. — Итак, зачем вы сюда прилетели во второй раз, жалкие мягкотелые создания?

Тимофей отцепился от прутьев решетки и, почти развлекаясь, сказал:

— Снова за Ларцом. Мы его в первый раз привезли — но он оказался поддельным.

— Ты что, издеваешься надо мной, землянин?! — взревел инопланетянин.

— Ни в жисть, — проникновенно сообщил Тимофей. — Бя буду и мумой клянусь. Ты же веришь собственному справочнику о нас, членистоногое? Значит, должен понимать, что я и сейчас говорю правду.

Существо в красном панцире, напротив, яростно задышало. Тимофей мило улыбнулся и улыбался, пока щеку не свело от боли.

— Нам все равно отсюда не выбраться, — напомнил он, — так что нет смысла врать.

Рак еще какое-то время повращал черными глазками на телескопических антеннах. А потом молча развернулся и вышел.

И в наступившей тишине Леха громко спросил:

— Так я не понял, братан, — кто тут кого допрашивал: он тебя или ты его?

Сзади раздалось хихиканье стражников. Тимофей испугался, что рак еще не отошел далеко и вполне мог расслышать и Лехины слова, и это хихиканье. Он кашлянул и потянулся локтем в сторону друга. Но Леха уже отступил предусмотрительно в сторону.

На сцену вновь выступил мужик в бордовом камзоле и скомандовал лающим голосом:

— В камеру! Стройся и быстро отсюда!

Охранники расступились, пропуская их хромающую парочку сквозь свой строй. И вновь выстроились у них за спинами, добросовестно целясь в них пиками.

* * *

Следующим его посетителем стала не гоблинша, а сам маг-оружейник. Точнее, один из них. Вигала двинулся было в сторону цепочки, прикрытой его безрукавкой, но передумал. Было уже слишком поздно пытаться скрыть от мага тот факт, что он освободился от их подарочка.

— Эльф. — Маг-оружейник остановился в луче света, падающем из приоткрытой двери, и наклонил голову.

— Маг, — холодно произнес Вигала, но голову наклонять не стал.

Оружейник какое-то время постоял молча, щуря глаза и пытаясь рассмотреть эльфа. Эльфу же, хотя в камере и царил полумрак, щурить глаза не пришлось — он и в темноте видел достаточно ясно.

Перед ним стоял тот самый маг, что командовал их арестом у ворот города.

— Эльф. — Гость двинулся и слегка вздохнул, — Вижу, ты обижен и ничего не понимаешь. Но мы были обязаны поступить с тобой так. И заперли тебя здесь для твоей же пользы.

Вигала молча положил локти на колени и сплел пальцы под подбородком. Маг еще немного постоял молча, затем неуверенно спросил:

— Тебя хорошо обслуживают? Мы распорядились, чтобы за тобой ухаживали. Вижу, ты уже освободился от цепи силы…

— Что с моими друзьями?

— Они тебя не должны интересовать, — с фальшивой доброжелательностью в голосе посоветовал посетитель. — Подумай лучше о себе. Тот, кто за них заплатил, очень рвался и с тобой побеседовать. И не самым лучшим образом, заверяю тебя.

— Спасибо за защиту.

Маг еще немного постоял, покачиваясь с носка на пятку.

— Мне вот только одно интересно, — обманчиво мягким голосом сказал Вигала. — Остальные маги-оружейники тоже знают, как ты уберегаешь меня в тюрьме от бед и несчастий?

Маг-оружейник зло фыркнул:

— А сейчас в городе магов такое творится, что никому нет ни до чего дела, эльф. И хотя многие из нас тебя помнят добром, но при нынешних проблемах с Орденом Обожествленного Вина… магам-оружейникам не до троицы, арестованной у ворот.

Не волнуйся, никому и в голову не придет поинтересоваться, чей это бесхозный дракон перед воротами пасется.

Значит, их арестовали не по приказу верховных магов. Это была обычная продажа ордера на арест, привычное дело в среде оружейников. Маги-пространственники зарабатывают на том, что предоставляют убежища беглецам изо всех миров, а вот маги-оружейники — на арестах этих самых беглецов. За соответствующие деньги, если найдется кому заплатить…

Но вот с ним маги-оружейники не могли поступить подобным образом. Хотя уточнение — с ним так и не поступили. Скорее всего, его подержат здесь, пока с его друзьями не будет покончено. А потом выпустят. И сколько потом ни ходи и ни возмущайся, все будут только пожимать плечами. Мол, законное дело в городе магов — арест за деньги. А тебя — тебя им, конечно, не следовало арестовывать. Но ведь выпустили? Ты жив и здоров? Все.

На свободе он мог бы помочь людям. Попросить кого-нибудь, в конце концов, раздобыть денег и перекупить их. Однако он тут. Значит, за это тоже было заплачено.

— И стражники не проговорятся? — быстро уточнил Вигала. — Или ты с ними за это поделился?

Маг пожал плечами:

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Стражников содержим мы, маги-оружейники. С чего их должен удивлять очередной арест? Это наше дело, а не их. Они-то не знают, как тебя зовут, — и значит, не разнесут по городу весть о том, что арестован эльф по имени Вигала.

— Как просто-то, — пробормотал Вигала. — А кто тебе за все это заплатил, маг?

Оружейник молча развернулся и шагнул к выходу. Уже на пороге он остановился и четко произнес:

— И не вздумай пытаться бежать, эльф. Для твоего сведения — в дверь твоей гостевой комнаты вделана мертвая лоза. Которая для тебя — вот ужас-то! — смертельна. Внутренняя сторона двери из живого дерева. Пока ты в камере, живое дерево экранирует мертвое, и это тебя защищает. Но если попробуешь выйти отсюда, я ни за что не поручусь.

— Ты называешь это моей гостевой комнатой? — с насмешкой спросил Вигала. — Значит, я гость?

Маг с издевкой поклонился:

— Ты гость, пока не доказано обратное, не так ли? А что до мертвой лозы — так кто это знал? Я первый буду сожалеть и сокрушаться, если ты все же попробуешь сбежать. И даже в грудь себя кулаками поколочу, если понадобится. Ах, кто знал, какую неудачную комнату я предоставил эльфу. А он так просил уединения… Подумай, эльф. За этой закрытой дверью ты жив и здоров. И таким отсюда и выйдешь, когда настанет время.

«И когда мои друзья уже будут мертвы», — мысленно продолжил Вигала речь мага-оружейника.

Дверь хлопнула, отрезая от пленника свет.

Самка гоблинов появилась через три с половиной часа после ухода мага. За это время он облазил всю камеру, и ползком и стоя, тщетно пытаясь найти в гладких стенах хоть что-нибудь, что могло послужить лазейкой наружу. Хотя бы щель, оставшуюся на месте заделанного окна. Но увы. То ли в комнате и раньше не было окон, то ли их заделали на совесть.

За дверью загремели замки. Он узнал ее раньше, чем она вошла в камеру — от нее по-прежнему пахло горьковатым дымком. Женщина зашла, но на этот раз она несколько нервно прикрыла за собой дверь, оставив только узкую щель. В руках у нее снова был судок.

Вигала, пока она не перевела взгляд на него, торопливо улегся на пол. Следовало дальше изображать больного. Кто знает, может, в гоблинше пробудится жалость…