Русская война 1854. Книга четвертая - Антон Дмитриевич Емельянов

над этим еще поразмыслим, но мне кажется, лучше решения для обороны проливов просто не придумать!

— Расчистить заранее дороги для подхода к берегу. Возможно, где-то даже проложить рельсы, чтобы можно было пускать самые крупные калибры, — присоединился Хрущев.

— Тогда завтра нам нужно будет работать еще больше, — подвел итоги Нахимов.

На этом первые военные игры были закончены, и в следующий раз решили собраться через два дня уже более широким составом. А пока нужно было успеть хоть немного поспать. Да, вот запишу итоги учений и сразу в кровать!

Я тоже двинулся к своей палатке. Как офицеру можно было остановиться в одной из уцелевших казарм, но… Внутри старых крепостей меня почему-то преследовал запах сырости и тухлятины, поэтому я предпочитал свежий воздух. Тем более в местном климате-то! Мелькнула мысль: может, отложить писанину на завтра? Но нет! Немного покачиваясь от усталости, я подошел к паровой машине, установленной под отдельной крышей, завел ее и запитал генератор, зажигая подвешенную в палатке лампочку.

Повернулся и успел увидеть, как за брезентом мелькнула явно не ожидавшая такой подсветки тень. Рука невольно потянулась к поясу.

Глава 11

Не дышу, смотрю на тени, думаю… Будут меня сейчас убивать или соблазнять? Потому что при всей скорости, с которой тень спряталась, одно я разглядел точно — она была женской. Анна Алексеевна? Если это она, а я подниму тревогу, будет очень глупо. А если там очередной убийца, а я не подниму, то будет еще глупее.

— Считаю до трех и зову ближайший патруль, — я отступил на шаг и положил руку на пистолет. Обычный однозарядный… По идее, с пары метров не промажу, но на будущее стоит взять один из трофейных кольтов. У местных у офицеров их было достаточно.

— Стой… — голос хриплый, незнакомый. Но все-таки женский. — Не нужно никого звать.

— Кто ты?

— Не узнали, Григорий Дмитриевич?

Я действительно не узнал голос, но эти ехидные нотки…

— Юлия Вильгельмовна? — я и не подумал убирать руку с пистолета.

С одной стороны, я, конечно, буду рад, если девушка каким-то чудом смогла сбежать из плена. С другой, сколько случайностей должно было бы для этого сложиться? Не бывает таких совпадений!

— Вы, кажется, не рады?

— Видел вас в компании султана, поэтому не могу даже представить, как вы оказались тут.

— А чего сложного? — Стерва не смутилась. — Думаете, султан в восторге от ситуации? Ему очень и очень хочется договориться, и я предложила свои услуги.

— Тогда, пожалуй, вам не ко мне, а к Павлу Степановичу.

— Так и планировалось, — Стерва откинула полог и вышла на улицу. Выглядела она в тусклом свете горящей внутри палатки лампочки как самое настоящее привидение. Не поймешь, живая или нет, впрочем, одежда у нее была вполне приличной и чистой.

— Тогда что вы делали в моей палатке? — я встряхнул головой, прогоняя лишние мысли, и продолжил допрос.

— Знала, что сюда точно никто не заглянет до вечера, — впервые с начала разговора в голосе Стервы мелькнула фальшь. — А еще меня узнали пилоты и согласились провести. Они хорошие мальчики, не наказывайте их.

Я с трудом разжал кулаки. Кто бы из хороших мальчиков из каких бы самых лучших побуждений ни нарушил устав, уже завтра он отправится домой. Я молчал…

— Гриш… Григорий Дмитриевич, — голос Стервы снова изменился. — Я знаю, что ты не пытался спасти именно меня, но… Если бы не вся эта безумная авантюра с проливами, то мне бы вечно сидеть в казематах султана. Спасибо.

— Очень многие люди не умеют говорить это слово, — я опять по-новому посмотрел на девушку. — Пожалуйста и… Если твоя история подтвердится, то мне бы хотелось знать, кто именно тебя похитил.

Вопрос со шпионом до сих пор висел в воздухе.

— Я не видела лица, — Стерва погрузилась в воспоминания. — Но это точно был мужчина. Слишком силен для женщины. Еще он открыто передвигался по улицам, значит, не чужой в городе человек.

— Что-то еще?

— Руки. Я запомнила его руки и, если увижу снова, узнаю.

Слова той, кого и саму считали и считают шпионом — не самое надежное обвинение. Но точно лучше, чем ничего…

— Григорий Дмитриевич, Юлия Вильгельмовна, не может быть! — в нашу сторону быстрым шагом шел Нахимов.

А рядом с ним семенил сияющий Лешка Уваров — вот значит кто в этой истории хороший мальчик. Бывший мичман и мой лучший пилот до сих пор искренне считал, что все сделал правильно.

* * *

Сегодня впервые за много дней Юлия спала в свой собственной кровати. И ей пришлось побороться, чтобы в ней оказаться. Нет, в чем-то ей повезло, когда Мехмед IV сам вызвал ее и начал задавать вопросы про новые машины и тактики русской армии. Тогда-то Юлия узнала, что устроил Григорий Дмитриевич: захватил проливы, и пусть не ради нее, но она воспользуется эти шансом.

Так девушка сначала убедила султана, что как посол она будет ценнее, чем как пленница. Она же расписала и предложение, которое могла бы передать от его имени. Нейтралитет султана в грядущем противостоянии великих держав.

— Глупая женщина, неужели ты не понимаешь, что мне уже никто не даст остаться в стороне? Ни чужаки, ни свои! — они говорили в походе, без лишних ушей, и султан мог позволить себе гораздо больше, чем обычно в Топканы.

— Нейтралитет не обязательно объявлять, достаточно лишь не очень спешить со сбором армии. Вон, Австрия держится в стороне, и уже без единого выстрела получила твои Дунайские княжества. Пруссия заработала на поставках и еще крепче привязала к себе Германский таможенный союз.

— Не объявлять… — султан задумался, пропустив мимо ушей слова о чужих успехах. Или не пропустив. — Нет! Не имеет смысла держаться в стороне. Россия теперь не уйдет из проливов, а Османская империя не имеет права их отдавать.

— Россия не уйдет, вы правы. Но в каком качестве она останется? Как единоличный владелец, как захватчик, которому придется еще несколько десятилетий держать тут огромную армию? Или же как партнер, который, возможно, получит равные права по контролю проливов и даже поставит пару своих крепостей?

— Невозможно!

— Если Россия проиграет, то да. Но если выиграет, будет ли уже у вас выбор?.. — Юлия смотрела прямо в черные,