Новый мировой беспорядок и индийский императив - Шаши Тарур

269 непальцев. К сожалению, грехи Рио вновь проявились в Киото. По данным обзора, проведенного секретариатом РКИК ООН, за 1990-2006 гг. выбросы углекислого газа всеми промышленно развитыми странами сократились всего на 1,3%. Причем это снижение произошло в основном за счет стран с переходной экономикой, в частности, государств бывшего СССР. Без учета этих стран выбросы государств, входящих в Приложение I, фактически выросли на 14,5%.

Развитые страны также успешно вели переговоры о "рыночных" решениях проблемы изменения климата, поэтому Киотский протокол санкционировал "торговлю выбросами". Этот термин означает рыночные операции, при которых страны с высоким уровнем выбросов парниковых газов (которые несут большие затраты по ограничению выбросов) могут торговать своими обязательствами со странами с низким уровнем выбросов. Этот механизм возник из предложения Бразилии о создании Фонда чистого развития, который должен был включать в себя принцип "загрязнитель платит", т.е. фактически являлся налогом на невыполнение обязательств по Киотскому протоколу. Однако в конце переговорного процесса в Киото это предложение было преобразовано в "Механизм чистого развития" (МЧР) - механизм, с помощью которого развитые страны могли получать углеродные кредиты за деятельность по компенсации выбросов углерода. Очевидно, что этот механизм был еще одним способом для развитых стран фактически перестроить свои собственные экономические модели. Он позволял более богатым странам продолжать загрязнять окружающую среду при условии, что они будут инвестировать в экологически чистую энергетику развивающихся стран.

С самого начала было ясно, что МЧР является скорее коммерческим предприятием и мало способствует устранению первопричины изменения климата. С точки зрения экологической эффективности МЧР в конечном итоге оказался катастрофой. Субсидируя углеродные энерготехнологии, он создает дополнительные препятствия для проникновения неуглеродных энерготехнологий и может заблокировать их на несколько десятилетий. Кроме того, практически невозможно проверить, какое влияние оказывают эти проекты на повышение уровня устойчивого развития в развивающихся странах. О том, что МЧР был в первую очередь рыночной, а не экологической мерой, свидетельствует географический охват реализуемых проектов. Более 75% из зарегистрированных МЧР-проектов приходится всего на четыре страны, причем 48% - на Китай и 20% - на Индию. В то же время на 48 "наименее развитых стран" приходится всего 1% проектов и 0,6% выданных кредитов, а на страны Африки к югу от Сахары (за исключением ЮАР) - 1% проектов и 1,5% выданных кредитов. Такой разброс наблюдается несмотря на то, что именно наименее развитые страны, несомненно, больше всего нуждаются в инвестициях и технологиях.

Мало того, что стало ясно, что Киотский протокол вряд ли поможет решить проблему изменения климата, так еще и развитые страны продолжают оставаться слепыми по отношению к добывающей практике своей собственной промышленности. Африка, пожалуй, является лучшим примером того, как Запад не может оценить колониальное наследие деградации окружающей среды и бедности. В 2003 г. в газете New York Times была опубликована статья под названием "Удар по бедности: Нефть как проклятие", в которой освещались научные работы, последовательно предупреждавшие о том, что уже более десяти лет развивающиеся страны, экономика которых зависит от нефти или других добываемых материалов, продолжают страдать от бедности, авторитарных правительств и гражданских войн.

На Севере основные аргументы по-прежнему сводились к "плохому управлению" и недостатку государственного потенциала в бедных странах, а также к их хронической склонности к коррупции. Однако гражданское общество и неправительственные организации практически последовательно выступали против лицемерия этого нарратива. В 1999 г. организация Global Witness опубликовала доклад "Пробуждение сырой нефти", в котором подчеркивалась негативная роль транснациональных нефтяных компаний и коммерческих банков в расхищении ресурсов и присвоении доходов от добычи нефти в Анголе. Подобная история повторяется практически во всех богатых       минеральными ресурсами странах: войны, бедность и ухудшение экологической обстановки преследуют западный капитал и корпорации, которые систематически препятствуют усилиям правительств по перераспределению богатств, полученных от природных ресурсов.

Действительно, к 2000 году стало ясно, что большинство богатых природными ресурсами стран находятся в нижней части индекса человеческого развития ПРООН и в верхней части индекса восприятия коррупции Transparency International. По собственным оценкам Всемирного банка, страны с небольшим количеством природных ресурсов. В 1960-2000 гг. темпы роста в этих странах были в два-три раза выше, чем в богатых ресурсами странах.

Мало того, что в Киото не было учтено колониальное наследие отсталости развивающихся стран, развитые страны, особенно США, продолжали утверждать, что глобальное потепление и деградация окружающей среды не представляют непосредственной угрозы для Соединенных Штатов, а экономические затраты на выполнение каких-либо обязательств слишком высоки. Масштабы того, что некоторые без колебаний называют "экологическим империализмом", оказались практически невыносимыми для ряда стран, особенно уязвимых к изменению климата. В то время как более бедные страны все еще платили свои взносы в МВФ, богатые страны отказывались признавать даже существование экологического долга.

Примерно в то же время следует отметить, что абсолютная бедность, измеряемая по стандарту "1 день", установленному Всемирным банком и ООН, сократилась с 1,25 млрд. человек в 1990 г. до 986 млн. человек в 2004 г. Однако верно и то, что во многом это снижение обусловлено высокими темпами экономического роста в двух странах - Китае и Индии. Однако, несмотря на эти успехи, бедность в мире все еще сохраняется. Более того, во многих странах бедность продолжала усугубляться. С 1981 по 2001 год число людей, живущих менее чем на 1 день в странах Африки к югу от Сахары, удвоилось - со 164 млн. до 313 млн. человек. В странах Латинской Америки и Карибского бассейна этот показатель вырос с 36 млн. до 49 млн. человек, а доля людей, живущих менее чем на 2 дня в странах Восточной Европы и Центральной Азии, увеличилась с 2% в 1981 году до 20% в 2001 году, что в значительной степени стало результатом краха коммунизма в этих регионах. В то же время неравенство достигло рекордного уровня. В период с 1960 по 1991 год доля беднейших 20% населения мира в мировом доходе сократилась с 2,3% до 1,4%. При этом доля 20 % самых богатых выросла с 70 до 85 %. Это удвоило соотношение долей самых богатых и самых бедных - с 30:1 до 61:1. Также становится все более очевидным, что при деградации экосистем в первую очередь страдают самые бедные слои населения планеты. Например, в 1998 году такие погодные явления, как Эль-Ниньо и ураган Митч унес тысячи жизней, миллионы стали вынужденными переселенцами. Сегодня впервые число экологических беженцев превысило число политических беженцев.

Это стало важным фактором при принятии ГА ООН в 2000 г. "Декларации тысячелетия", которая призвала государства-члены принять меры на всех уровнях, чтобы к 2015 г. вдвое сократить долю населения