Болевой прием - Сергей Алтынов

«Спортивные, здоровые подростки, – мысленно отметила я. – Это ведь очередной биоматериал для экспериментов Графа...»

– А какова вообще эта Территория 8? – спросила я.

– В основном лес. Конца и края не видать, целое поместье.

– Полигон, – уточнила я. – Ты знаешь, насчет полигона никаких мыслей пока нет, а вот насчет Гамаля... Слушай, а что, если... Твой брат занимался разработкой нового оружия?

Разгадка нашего рейда в охотхозяйство сложилась у меня только что. Крутились в голове мысли, версии, но в единое целое они улеглись лишь сейчас.

– Меня Павел в это не посвящал. Я ничего про это не знаю, – ответил Сергей.

– Павел Шорников был похищен для продажи международным террористам в лице Гамаля, которые ведут собственные разработки оружия. Разумеется, за очень большие деньги. Подумай, а если... Страум каким-то образом, по своим разведканалам, узнал об этом и попросту перекупил твоего брата! А Граф решил кинуть арабов, грохнуть Гамаля и взять деньги!

Это единственное, что мне пришло в голову после упорных попыток разгадать комбинацию, затеянную Графом.

– Значит, Павла... увезет Страум?

– Да, – уверенно кивнула я, все больше и больше проникаясь собственной версией. – А тебя убьют сразу же, как только мы вернемся на эту злосчастную Территорию 8.

В ответ Хмурый лишь вяло пожал своими худыми широкими плечами.

– И что, нам теперь, назло Страуму, оставить Гамаля в живых?

– Нет! Гамаль должен быть уничтожен в любом случае.

Подполковик с облегчением вздохнул. Видимо, ему очень не хотелось отпускать того, за кем не один год охотился в Чечне...

– Итак, дети, – продолжила я. – Не менее десяти человек, возраст от одиннадцати до четырнадцати, обоих полов. Здоровые, без серьезных патологий. Славянской национальности, никаких татарских или кавказских примесей... Разумеется, никаких родственников у них быть не должно.

– По-твоему, это... биологический материал?

Нет, не зря Хмурый до подполковничьих звезд дослужился. Быстро догадывается. Речь идет о так называемой «умной бомбе». Или специальном газе, поражающем людей только определенной расы или национальности.

– Я в «умную бомбу» не очень верю, – с сомнением произнес Сергей.

– А я точно знаю, что такие разработки ведутся.

Что ж, о том, что разработки по созданию генетического (или этнического) оружия ведутся полным ходом во всем мире, не наслышан только очень тупой. Биоматериалы нужны для расшифровки так называемого генома, присущего определенной национальности, в данном случае славянам. Одни ученые уверенно говорят, что ничего подобного быть не может, другие, что может и даже очень. Несмотря на два своих образования, мне трудно сказать что-то определенное. Но ясно одно – десяток детей славянской крови нужны не для усыновления и даже не для утех богатых педофилов. Возраст таков, что в процессе взросления можно будет многое отслеживать. Эксперимент долгосрочен, но явно стоит того. Вот, выходит, чем еще параллельно занимается Граф.

– А ты... ты на Территорию вернешься? – спросил Сергей, не желая развивать малопонятную для него теорию «умной бомбы».

– Придется, – кивнула я.

– Тогда и мне придется. Не станет меня Саня так вот сразу валить... Да и я поводов ему не дам.

В ответ я лишь вздыхаю.

– Тебе туда одной нельзя, – подводит итог Хмурый.

Интересно, наверное, мы выглядим со стороны. Симпатичный мужик, рядом молодая баба, тоже, пожалуй, симпатичная. Мирно прогуливаются и более ничего. Неплохой кадр для начала фильма на вечную тему «мужчина и женщина». Тем более что Хмурый нравится мне больше, чем Жан-Луи Трентиньян. Но на нашу замечательную пару приятно смотреть, не включая звука. Потому что диалог у нас не для мелодрамы.

– Значит, в лице этого Страума Саня нашел более денежного покровителя? – после паузы задал вопрос Сергей.

Как я уже и отмечала, имя «Саня» шло вальяжному Графу точно так же, как если б йоркширского терьера назвали Гераклом.

– Значит, Гамаль прибыл сюда для того, чтобы забрать твоего брата. Видимо, обколотого чем-то психотропным.

При этих моих словах у Сергея дернулось лицо. Он отнюдь не был стальным суперменом. Нервы за годы службы, участия в боевых действиях уже порядком издерганы. Старается сдерживаться, но не всегда удается.

– Нам нужно ликвидировать Гамаля, но потом побеседовать с кем-нибудь из его свиты, – подытожила я. – Хотя бы одного взять живым. И это нужно сделать в ближайший час!

Я часто думаю: вот я, вот тот же Хмурый. Мы уже люди не юные. Кто нам на смену придет? Как-то занесло меня в один детский оздоровительный лагерь, курируемый организацией, где покойный Сократ Иванович служил. Ребятишек там было много. И пацаны, и девчата, не сказать сразу, кого больше. В основном все русоволосые, есть и несколько темных головок, но лица у всех славянские. Помимо традиционных ребячьих забав, изучали они там спецдисциплины. Я будто снова в «кадетку» или даже в учебный центр попала. Вновь переправа вплавь, переправа на плотах. Уроки выживания в глухом лесу. Суп, по счастью, варят не из змей и лягушек, как однажды я в учебном центре, а из крапивы. Опять ударная, бросковая техника. Уроки обнаружения мин и их обезвреживания. Потом стрельба из пневматики, метание ножей и тяжелой саперной лопатки. Меня в свое время ножницы научили метать, а также тарелки и чайные блюдца. Ребятишкам интересно. Для них это игра. Удары, не доведенные до «болевой точки», метание ножа в фанерную мишень...

Пока игра... Вечером кино. Старое и доброе. «А зори здесь тихие», «Золотой ключик», «Илья Муромец», «Котовский». По словам наставников, детишкам очень нравится. Кого из них готовят? Профессиональных убийц?! Защитников Родины?! В любом случае – зачем им в двенадцать-четырнадцать лет эти навыки? Или те, кто их готовит (та же полковник Наталия Телегина, которая из меня суперпрофи сделала), уже сейчас заранее знают, ЧТО им, ребятишкам этим, предстоит?!

– Хочешь иметь будущее – научись читать и плавать!

Плавают в одежде, сапогах, с бутафорскими, но тяжелыми автоматами. Не рано ли детство ушло? Война, спецоперации – это не игра... Видела я других детей. Которых в элитные школы привозят телохранители на бронированных джипах. В школах тех – бассейны с теплой водой и соответствующей глубиной, чтобы, не дай бог, кто из «юных пловцов» не хлебнул подогретой водицы. Оценок ниже четверки не ставят, не положено огорчать учащихся, тем более их родителей. А потом некоторые из них думают, что Россия граничит с Африкой и Австралией...

Что вообще в дальнейшем у всех этих ребят и девчат? По большому счету, у Отечества нашего два пути. Первый – гнусная реальность в яркой, фосфорически блестящей упаковке. Ребятишки с возрастом превращаются в дебилов с тупыми рожами Бивиса и Бадхеда, с такими же здоровыми, но пустыми, плоскими головами и тоненькими, неразвитыми ножками и ручками. Вся жизнь их сводится к тупому добыванию (не зарабатыванию!) бабла (так, кажется, они именуют деньги) и животной случке-спариванию. Вместо искусства – ток-шоу, реалити-шоу (кто кому первый отрежет голову, освежует и скушает в сыром виде), массовые дерганья под ритмы рэпа. Двуногие скоты, опутанные информационной компьютерной сетью. Второй путь ненамного лучше. Власть захватывают ортодоксальные фанатики, не исключено, что какие-нибудь дремучие ваххабиты. Женщины с замотанными головами и лицами, в балахонах до пят, кругом скучнейшее средневековье, власть у полевых командиров. Кто-то с кем-то из-за чего-то воюет, причем постоянно. Плюс наркотики, дармовая рабочая сила, по сути рабы, насилие над человеческой природой в виде нелепейших табу, массовая безграмотность, одним словом – руины цивилизации.

Как-то я летела из Тегерана в Москву. Незабываемое зрелище – после взлета иранские женщины с неподдельным облегчением срывают с голов платки, распуская по плечам пышные темные волосы. Ханжество и лицемерие рано или поздно достают всех.

На размышления времени у меня немного: лишь по дороге в жилой комплекс. Мы вернулись в гостиницу, поднялись в свой номер. Как я отметила, из главного входа никто не выходил, в окне номера, где остановился Гамаль, мелькнула пара мужских фигур. Сергей достал черную спортивную сумку, в которой был замаскирован пистолет-пулемет с дульным устройством бесшумной стрельбы.

– Мы не вычислили всех прикрывающих, – произнес он, прилаживая сумку так, чтобы стрельбу можно было открыть мгновенно.

– Я думаю, после того, как мы сделаем Гамаля, они явятся сами, – ответила я, в свою очередь пряча под куртку любимую «грозу», почти такую же, как та, из которой я «сделала» отморозков на пустыре. – Вот им и будем задавать вопросы.

Легче всего позвонить сейчас в компетентные органы, анонимно все изложить и умыть руки. Но в спецслужбе сидит высокопоставленный Крот, может быть, даже ее руководитель, пока вся правоохранительная машина заведется и начнет работать, Граф успеет исчезнуть. И не один, а с Павлом Шорниковым и детьми. Свой «бизнес» эта бородатая образина терять не захочет, денег и связей в верхах у него предостаточно. Мы на него вышли, нам его и добивать...