Мир - Анатолий Анатольевич Логинов

парней тоже свернула на эту улицу. Очень интересно и отнюдь не вдохновляюще, потому что они были явно подготовлены не хуже «призраков» АНБ. Если только не являлись им на самом деле. Что тоже наводило на не очень приятные выводы, особенно с учетом «стихийного протеста молодежи» именно в городе, где проходит конвент демократической партии. На своем опыте двух жизней и работы в АНБ Том верил в стихийность любого организованного движения не больше, чем в Санта Клауса или русского Деда Мороза. Личные же впечатления от прогулки по беспокойным улицам Чикаго лишь подтвердили эту его уверенность — за молодежью прятался кто-то серьезный, заинтересованный или в победе республиканцев, или просто в очень большом управляемом хаосе. Почему и кто они — реальные спонсоры ему сейчас вызнать никак не получится. Для этого нужны будут, скорее всего ресурсы Агентства. Причем Томпсон готов был поспорить на сотню баксов против ломанной копейки, что сначала придется само Агентство чистить от сторонников этих спонсоров.

Однако сейчас и здесь надо было что-то решать с неотвязно прилипшим «хвостом». Устраивать серьезную драку с тремя профессионалами, или даже стрельбу, было никак нельзя, потому что журналисты только и ждали каких-нибудь «жареных новостей» с улиц. А уж драка с участием одного из членов избирательного штаба Джона Кеннеди стала бы не просто сенсацией. Соперники и колеблющиеся только и ждали какой-нибудь неприглядной новости о кандидате, членах его штаба или волонтерах, поддерживающих Кеннеди. Любой негативной новости, даже о том, что кто-то из них случайно задавил курицу, проезжая мимо фермы. Такая новость могла поломать неизвестные ему расчеты и договоренности Бейли и О'Брайна, которые с трудом, но медленно и методично, переманивали делегатов на «светлую сторону Силы».

Впереди появилась очередная группка молодежи. Накачанные, несмотря на общую худобу и какую-то явную маргинальность в облике, в одинаковых черных свитерах с белой надписью «Vassar»[4] на груди. Том мог поклясться на библии, что этой четверкой, в глубине уходящего в сторону, похожего на горное ущелье переулка, прячется еще минимум десяток парней в точно таких же свитерах, только с чем-нибудь тяжелым в руках.

Не торопясь и стараясь выглядеть как можно безобиднее, Томпсон пошел на сближение с «качками». Те смотрели на подходящего к ним непонятного мужика с недоумением, но без злобы. Пока Том шел, он успел проследить по отражению в окнах первого этажа как пустеет улица.

— Привет, парни, — три пары глаз недоумевающе уставились на непонятного субъекта, первым (!) заговорившего с ними. «Нарывается или действительно не понимает, что происходит», — было прямо-таки написано двенадцатым кеглем[5] на их лицах. — Выручайте. За мной трое фликов[6], не могу от них сбежать.

— А ты кто? — спросил самый шустрый из них.

— Про Грязного Гарри слышал? В свое время с ним ходил. А сейчас дело шьют, по беспределу. Найти виновного не могут, решили взять меня, — сымпровизировал Том. И не ошибся. Кто-то из троих парней, а может и все они, видимо что-то про это старое, но громкое ограбление читали или слышали. Качки молча переглянулись, расступились и один из них, свистнув на особый манер, махнул рукой в сторону переулка. Том, внутренне напряженный, но внешне старающийся выглядеть спокойно, как на прогулке по аллеям парка, сбил набок шляпу и прошел в указанном ему направлении.

Переулок оказался действительно очень узким и Томпсон шел по нему, задевая расступавшихся и смыкающих за ним проход качков, большинство из которых вооружилось металлическими прутьями. Атмосфера вокруг этих парней пропиталась злобой настолько, что Том невольно поспешил проскочить переулок. И только выйдя на параллельную улицу, вздохнул с облегчением. Тем большим, что эта улица оказалась как раз той, на которой его ждал Грир. С удовольствием увидев неновый неброский «Тандерберд» самого первого выпуска, еще шестьдесят первого года, и сидевшего в нем с сигарой в зубах Билла, Томпсон с трудом удержался от того, чтобы побежать. Впрочем, оставшуюся часть пути он прошел очень быстрым шагом и, оказавшись в салоне, выдохнул с облегчением. Грир, выбросив недокуренную сигару, молча тронул машину. И тотчас рванул по полупустынной улице, набирая скорость за счет установленного на этой, отремонтированной и перебранной машине, форсированного движка. Даже если кто-то и планировал проследить за Томпсоном, он сразу «остался с носом», среди остальных автомобилей, которых Билл обгонял, как стоячих. Конечно, особой надобности в таком пробеге не было, ехали все равно в известный всем отель. Но Том не стал отменять данных им самим перед «походом в народ» инструкций. Пусть наблюдатели побегают, а аналитики подумают, пытаясь понять, что же происходило, пока он с такой скоростью мчался на конвент…

А в отеле все было как обычно. По коридору шарахались толпы молодых и не очень идиотов, одетых с карнавальной крикливостью, с воздушными шариками и плакатами — агитацией за того или иного кандидата. За то время, пока Том пробирался к номеру — штаб-квартире «команды Джека», он успел «насладиться» весьма дурно сработанной импровизированной кричалкой от сторонников Хамфри, куском гимна штата Калифорния и, наконец, переделанным куплетом старой песни Чака Берри:

— А матушка сказала: «Вырастешь сынок

Возглавишь ты страну, когда настанет срок.

Люди будут приезжать за много-много миль

Чтоб вечером услышать твой волшебный стиль,

И может быть однажды твое имя прогремит:

Президент наш Джекки, он очень знаменит![7]

Так что Соренсена он встретил, напевая припев:

— Go, Jeckie, go, go, go!

Go, go, Jeckie, be good!

Теодор только усмехнулся и заметил: — Похоже, ты что-то накопал, Автомат?

— Само собой, Тедди-Мишка[8], само собой, — весело ответил Том. — Пойдем ко мне в номер.

В номере, отведенном Томпсону дежурил очередной охранник. Вообще к охране номеров всех сотрудников штаба с подачи Тома относились очень серьезно и никогда не оставляли их пустыми, чтобы не дать установить микрофоны. Тем более, что в доме, в котором происходила предварительная встреча один такой микрофон нашли, а через пару дней кто-то пытался сжечь этот несчастливый дом вместе с ночевавшими там Джоном Кеннеди и его семьей.

— Тедди, — в номере, едва охранник вышел, Том резко перешел на серьезный тон. — Против нас грязно играют. Мои личные наблюдения лишь подтвердили то, что я докладывал тебе на основе полицейских сводок — кто-то очень богатый вложил в йиппи большие деньги. И вложил потому, что Джек имеет реальную возможность стать кандидатом от демпартии…

— Том, я и мои ребята, а также парни Бейли согласны с твоими выводами. Теперь надо решать, что делать. Есть предложение — договорится с Хубертом, предложив ему стать вице…

Положение действительно складывалось интересное. Клан Кеннеди, несмотря на то, что его патриарх после инсульта безмолвным овощем занимал инвалидное