Мины по-флотски - Сергей Зверев

Кэт томно вздохнула.

– Джон, ты временами невыносим.

– Я это знаю. И именно поэтому мы работаем вместе. Ты тоже временами невыносима. Мне это нравится, с тобой хотя бы не скучно.

– Черт с тобой, Джон. Встретимся на яхте. Пойду искать свой чертов салон. – Она поцеловала оператора в щеку и с отрешенным видом зашагала по улице.

Местные мужчины провожали ее взглядами, но не пытались цепляться, заигрывать, понимали, что эта дама не про них. Женщины, когда хотят, умеют правильно себя поставить и дать понять, стоит ли тратить на них красноречие, силы и деньги.

Кэт прошла совсем рядом с сидевшим на скутере Саблиным и не узнала его, шлем с забралом надежно скрывал лицо каплея. Теперь Виталий неотрывно следил за Грифитсом, надо было предугадать, куда он направится, и вновь играть на опережение. Джон осмотрелся, не следят ли за ним, после чего зашагал к подъехавшему такси, держа в руках серебристый кейс.

Виталий завел двигатель, проехал по тротуару и, срезав угол, подкатил почти к самой машине, спустился на землю, присел и сделал вид, будто проверяет, хорошо ли накачано переднее колесо его скутера. Улучив момент, он сунул руку под задний бампер такси и прикрепил на днище машины радиомаячок с магнитным креплением.

Грифитс еще не успел подойти к автомобилю, как Саблин сел в седло и отъехал. Теперь он наблюдал за оператором из-за декоративных кустов с другой стороны площади. На руле у Саблина лежал планшетник с включенной картой Латакии. На экране среди городской застройки мигала красная точка, отмечавшая местоположения маячка. Теперь Виталию оставалось только надеяться, что он не ошибся и Грифитс поедет именно на той машине, к которой направлялся. Надежды оправдались. Грифитс поздоровался с водителем.

«Они знакомы, значит, его услугами оператор пользуется не в первый раз», – подумал Саблин.

* * *

– Куда едем на этот раз? – поинтересовался таксист.

– Туда же, куда и в прошлый, – улыбнулся Грифитс.

– Клиентов по нынешним временам не так уж и много, – вздохнул таксист, разворачиваясь на площади. – Южный пригород – место небезопасное. Но вы правильно делаете, что нанимаете такси. Таксистов в Латакии уважают.

Машина катила по улицам, а водитель, воодушевленный тем, что рядом с ним иностранец, мог отвести душу – искренне высказать свое отношение к повстанцам, отбившим город у правительственных войск. Таксист считал себя человеком вне политики. Он готов был поддерживать любую власть, лишь бы она обеспечивала порядок и уважение к частной собственности.

– Разве такое раньше было возможно? – возмущался он по дороге. – Сесть в такси, полдня ездить, а потом не заплатить? Даже за бензин не заплатить. Никакого порядка нет. И жаловаться некому. Полиции нет – разогнали, все ходят с оружием. Вот до них все было понятно и прозрачно: заплатил полицейскому взятку – и больше он к тебе не цепляется, не штрафует, пока месяц не пройдет. А теперь непонятно, кому и сколько платить. Подходят, автомат наставляют и говорят, чтобы деньги давал, мол, тогда и проблем у тебя больше не появится. Заплатил – назавтра уже другие с тем же самым предложением. Вы сперва между собой договоритесь, а уже потом к людям идите. Вот тогда они и вашу власть уважать станут. Вот, говорят, у вас на Западе порядок?

– Есть немного, – согласился Грифитс. – Вот только полиция взяток не берет. Попробуешь подкупить копа, можешь в тюрьму загреметь.

– Они у вас что, такие честные или такие глупые, если денег не берут?

Постановка вопроса заставила Грифитса задуматься. Полицейских он никогда не считал интеллектуалами, но и за идиотов не держал. В человеческую честность не верил, к тому же в массовом масштабе.

– Все зависит от суммы, – принялся развивать свою жизненную философию Грифитс. – Если взятка небольшая, то к чему рисковать репутацией и свободой? Лучше сравнить ее с деньгами, которые получаешь на службе. Ну что такое сто евро для полицейского? На них можно прожить с семьей один день. А вот если ему предлагают несколько тысяч, это уже соблазн решить определенную проблему, скажем, съездить в отпуск, купить мебель. У каждого человека есть своя цена, на которой его сознание ломается. Нет абсолютно честных, есть только большие или маленькие суммы. Чтобы купить министра или депутата, нужно больше денег, чем для того, чтобы купить мелкого клерка.

– Это вы верно подметили, – согласился водитель. – У всех людей своя цена. – Приехали, мистер. Мне вас подождать, как в прошлый раз?

– Надеюсь, долго ждать не придется. – Грифитс хлопнул дверцей.

Таксист стал настраивать радио, искал «нейтральную» радиостанцию, где бы звучала музыка и не говорили о политике. Но сделать это было сложно. В Латакии принимались и радиостанции, перешедшие в руки повстанцев, где последними словами клеймили Асада с его приспешниками, и тут же после поворота ручки ловилась правительственная радиостанция. В ее эфире теми же самыми словами ругали повстанцев, нередко обвиняли в тех же самых преступлениях. Мол, сами устроили расправу над мирным населением, а потом обвиняют в этом Дамаск. Водитель наконец нашел то, что искал. Из динамиков полилась музыка, певица пела о цветущем миндале и о любви. Он поудобнее устроился в машине и приготовился ждать.

Саблин вел преследование такси с Грифитсом по всем правилам. Ни разу не попался объекту на глаза. Следовал за ним, где по параллельным улицам, где проезжал по тротуарам между зданиями. Старался особо не отставать, ведь маячок был прикреплен к машине, а не к самому оператору. Поэтому, когда красная пульсирующая точка на мониторе замерла, Виталий прибавил скорость, решив, что Джон прибыл на место и сейчас покидает машину.

Боцман остановил скутер, чуть не доехав до угла квартала, слез с седла и выглянул. Грифитс шел от такси по пустынной улице. Вокруг возвышались разграбленные, разрушенные особняки. Таксист явно ожидал возвращения пассажира. Вести наблюдение на пустой улице – сразу же выдать себя с головой. Виталию пришлось дождаться, когда Джон скроется за углом, и тогда вновь сесть на скутер. Таксист проводил скучающим взглядом скутериста, выехавшего из-за угла: мало ли по каким делам человек оказался в брошенных кварталах?

Саблин неторопливо проехал мимо Грифитса, тот настороженно повернул голову и подозрительно оглядел его с головы до ног. Виталий сделал вид, будто и не собирается останавливаться, свернул за угол. Когда он вновь выглянул на улицу, то оператор со своим серебристым кейсом уже торопливо заходил во двор заброшенного особняка. Боцман закатил скутер под стену, прикрыл его широкой картонкой, валявшейся на улице. Он не рискнул заходить в особняк тем же путем, что и Грифитс, пришлось двинуться в обход, преодолеть высокую стену, которую строители умудрились «украсить» поверху вмазанными в бетон осколками стекла. Боцман спрыгнул во двор, прокрался мимо пересохшего, засыпанного сухими листьями бассейна и нырнул в дом. Понять, куда направился оператор, было несложно – из холла в зал. Его косая тень лежала за дверным проемом. Грифитс сидел на колченогом стуле спиной ко входу и кого-то ждал, кейс лежал на коленях.

На улице послышался гул двигателя. Через выбитое окно Виталий увидел остановившийся возле разграбленного особняка джип. Из него вышли вооруженные люди и решительно направились во двор. Вся мебель из холла была вынесена мародерами, пришлось прятаться во встроенном шкафу. Сквозь деревянные жалюзи дверок Саблин прекрасно видел, что происходит в комнате.

В дом первым вошел немолодой боевик с автоматом в руках, огляделся, затем махнул рукой. Следом за ним появился Адан Сенхариб.

– Сиди и не оборачивайся, – обратился по-английски к оператору боевик.

– Я уже привык к этому, – несколько нервно ответил Грифитс.

– Мы привезли деньги, – продолжал боевик, явно просто озвучивая то, что поручил ему хозяин – полевой командир, стоявший за его спиной. – А ты привез то, что обещал?

– Не все, только часть, – проговорил Джон.

Боевик растерянно посмотрел на Сенхариба. Встреча явно выбивалась из привычного сценария, а потому и фраза не была приготовлена заранее.

– Ты не держишь слова, – совсем тихо, так, чтобы его услышал только боевик, проговорил Адан.

Немолодой мужчина продублировал сказанное.

– В любом деле случается форс-мажор. – Оператор заерзал на стуле. – Все было подготовлено, но вчера кто-то влез в мой номер и украл записи, осталось только то, что было на компьютере. Так что слово свое я держу.

Сенхариб понял, что общаться через посредника уже не получится, дал знак немолодому боевику, чтобы отошел в сторону, и заговорил, намеренно изменив голос:

– Кому это могло понадобиться?

– Откуда мне знать? – пожал широкими плечами оператор.

– Этот человек живет с вами на плавучем госпитале?

– Я не знаю, кто он такой. Он спрыгнул ночью за борт, его так и не нашли. Так что вор вполне может оказаться и местным.