Большая игра - Александр Задорожный

В университете ярко раскрылась личность Герба Кримсона как будущего политика. Он быстро нашел взаимопонимание с деканом. Основой этого стали общие идеалы, вожделение к денежным знакам Федерального плобитаунского банка. Заручившись поддержкой декана своего факультета, которому Герб платил изрядный процент от внеучебной деятельности на гуманитарном факультете, молодой Герб основал религиозную секту «Братство света». Сам же он стал верховным магистром братства и главным проповедником. В секте широко культивировался отказ от всех материальных ценностей, разумеется, в пользу братства, и деньги к Кримсону потекли рекой.

Как ни странно, но идеи «Братства света» получили широкую поддержку среди студенческой молодежи, в основном отпрысков достаточно обеспеченных семей. При поддержке того же декана Герб Кримсон купил участок земли, где основал коммуну «Братство света». Там коммунары поклонялись солнцу, слушали очистительные проповеди, занимались беспорядочным сексом и курили наркотики. А «брат» Кримсон сидел в своем кабинете и подсчитывал барыши.

Скандал разразился, когда единственная дочь одного влиятельного сенатора из МОГСа под воздействием наркотиков вышла на балкон своей квартиры, расположенной на семьдесят втором этаже высотного небоскреба, и шагнула за перила. Полиция, расследуя обстоятельства гибели молодой девушки, нашла записку, приклеенную скотчем к стеклу балконной двери: «Я ухожу к своему великому и лучезарному творцу. Я счастлива».

Убитый горем сенатор собрал своих радикально настроенных сподвижников и приказал линчевать эту «чернозадую обезьяну», виновную в смерти его единственного чада. А заодно сенатор бросил клич перерезать всех «цветных» без разбору, населяющих Плобитаун, дабы очистить цивилизацию белых людей от «разной эмигрантской сволочи» во имя демократии и прогресса.

Но и в этой, казалось бы, безвыходной ситуации Герб Кримсон проявил себя блестящим политиком. Он вместе со своим братством, заплатив кругленькую сумму «членских взносов», вступил в сплоченные ряды партии прагматиков, заклеймив при этом вечным позором утопические идеи «Братства света», а вместе с ними и расистские взгляды «некоторых высокопоставленных чиновников из МОГСа».

Сенатору, дела которого пошли из рук вон плохо, когда газета «Прагматик ньюс» откопала, что его прабабка была не совсем белой, а точнее сказать, совсем не белой, а даже наоборот — черной, ничего не оставалось, как пожать руку Гербу Кримсону на конгрессе, посвященном защите прав личности, ежегодно проводимом в Плобитауне. В дальнейшем в партии прагматиков Герб делал себе карьеру тем, что боролся за права национальных меньшинств и с так называемыми «тоталитарными сектами».

— Да, политика — тонкое искусство, и надо быть поистине мастером компромисса, чтобы трудиться в этой области на благо общества и прогресса. И если шаман использует для этого торговлю рабами, то политик торгует голосами своих избирателей. («Я способен на все ради прогресса и процветания!» — из предвыборной речи кандидата на пост председателя партии прагматиков Герба Кримсона на седьмом съезде в отеле Фортуна).

Электромобиль капитана Хэнка, шурша шинами о мелкий гравий, ехал мимо клумб с красивыми яркими цветами, которые Герб Кримсон приказал доставить на Плобой с планеты Ливер в память о своей «исторической» родине.

Клумбы, деревья и аллеи были подсвечены разноцветными лампочками, отчего казалось, что все растения сделаны из маленьких мерцающих огоньков. Сейчас, в плотном тумане, все контуры были стерты и размыты. Создавалось впечатление, что некая мистическая сила собрала сотни тысяч мерцающих загадочным светом разноцветных светлячков и развесила их в неподвижном воздухе.

Капитан подрулил к ярко освещенному подъезду и не спеша вылез из машины.

Герб Кримсон жил в роскошном трехэтажном особняке. Белые колонны, тянувшиеся от самого фундамента до пологой крыши, придавали элемент легкости и воздушности этому в общем-то массивному и тяжелому зданию, а большие стрельчатые окна с цветными витражами создавали иллюзию стабильности, надежности и благополучия.

На шум подъехавшей машины из дома тут же выскочил привратник — точная копия дежурившего у ворот охранника, одетый в длиннополую лиловую ливрею. На шее у него тоже висел крупнокалиберный карентфаер с укороченным стволом.

Когда привратник увидел капитана Хэнка, его недоверчивый цепкий взгляд смягчился, а черты застывшего в напряжении лица, какое бывает при визите непрошеного гостя, разгладились.

— Добро пожаловать, господин капитан. Представители полицейской администрации всегда желанные гости в этом доме, — воскликнул привратник, отвешивая поклон.

— Твой хозяин дома? — спросил Хэнк, хотя мог бы и не задавать этого вопроса.

— Да, господин капитан. Хозяин сейчас в бассейне.

— Доложи ему, что я приехал. Скажи, по делу, не терпящему отлагательств.

— Будет исполнено, господин капитан.

Привратник пропустил Хэнка в дом, запер за ним дверь, после чего помог капитану снять плащ и взял его шляпу.

Капитан Хэнк не раз бывал в доме Герба Кримсона и успел хорошо его изучить. Холл, где сейчас находился Хэнк, был просторной четырехугольной комнатой с высоким потолком, поддерживаемым тонкими колоннами, стилизованными в виде переплетенных лиан. Внутри колонн были вставлены светящиеся трубки, отчего казалось, что светятся сами колонны, освещая мягким светом каменные плиты пола, выложенные в шахматном порядке черно-белыми квадратами, и стены с картинами, изображающими сцены охоты аборигенов на планете Ливер.

Сам Герб Кримсон очень любил животных и был заядлым охотником. У него даже жил большой белоснежный кролик-альбинос, которому кандидат на пост мэра от партии прагматиков очень любил чесать брюшко.

Пройдя через холл, Хэнк отворил небольшую дверь, спустился на несколько ступенек вниз по лестнице и оказался перед дверью в бассейн, откуда слышался женский смех и визги, перекрываемые баском самого Герба Кримсона.

Когда капитан вошел в залу, где у кандидата на пост мэра был бассейн, сам Герб Кримсон уже вылез из воды, где еще резвились несколько девиц, играя в догонялки. Кримсон облачился в оранжево-красный (цвета партии прагматиков) халат и энергично шагнул навстречу капитану полиции.

— Привет, Хэнк! — несколько фамильярно, поддерживая и в домашней обстановке имидж «свойского парня», воскликнул Кримсон. — Рад тебя видеть, старина!

— Отлично выглядишь, Герб, — энергично пожимая протянутую ему руку, ответил капитан в тон молодому кандидату.

— Гибсон, — приказал Кримсон дворецкому, который стоял рядом со своим хозяином, держа в руках большое махровое полотенце оранжевого цвета, такого же, как и халат Герба, — вели приготовить кофе и подай его нам в кабинет.

— Будет исполнено, сэр. — Дворецкий величественно удалился.

— Пойдем в кабинет, Хэнк. Там и обсудим наши дела. Ведь ты, как я понимаю, старина, приехал сюда не только затем, чтобы поприветствовать будущего мэра?

— Ты прав. Я приехал для того, чтобы будущим мэром стал действительно ты. Надеюсь, ты считаешь это достаточно серьезной темой для разговора.

Герб изобразил на лице серьезное выражение и жестом предложил Хэнку выйти из бассейной залы, для того чтобы поговорить в другом, более подходящем для такого случая месте.

Поднявшись на лифте на второй этаж, где находился рабочий кабинет Герба Кримсона, капитан Хэнк удобно устроился в одном из красных кожаных кресел и, закурив любезно предоставленную хозяином дома сигару, отхлебнул кофе из маленькой чашки, которую поставил перед ним дворецкий. Такого дорого сорта кофе комиссар не мог себе позволить, что сильно задело его самолюбие.

— На месте твоего повара, Герб, я бы положил во время заварки в кофейник немного корицы и заваривал бы его на жженом сахаре. Вот увидишь, какой будет вкус, — сказал капитан Хэнк, разглядывая развешанные по стенам кабинета предвыборные плакаты с изображением Герба Кримсона.

На одном из них кандидат на пост мэра был изображен в блестящей строительной каске и новом, отглаженном комбинезоне фирмы «Адис», которая являлась спонсором его избирательной кампании, объясняющим рабочим, как нужно класть кирпичи на бетонный раствор, широко при этом улыбаясь обступившим его изумленным рабочим. Снимок был сделан на фоне строящегося небоскреба. Внизу плаката огромными буквами была сделана надпись: «Только прагматики могут понять нужды и чаяния простых парней. Только Герб Кримсон может дать тебе хорошую, высокооплачиваемую работу и защитить твои интересы!».

— Ты же знаешь, Хэнк, я не так хорошо разбираюсь в кофе, как ты, — ответил Кримсон. — Я — скромный политик. И все мое время уходит на то, чтобы заботиться о нуждах своих избирателей.

— Может быть, Герб, тебе стоит восполнить этот пробел твоего образования? «Общество кофейных гурманов» насчитывает в своих рядах не одну сотню тысяч человек. А филиалы этого общества разбросаны на многих планетах галактики.