Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было около девяти часов вечера. Уже пробили сигнал гасить огни. Парижские улицы пустели. Днем изредка выглядывало солнце и дул теплый ветер, поэтому все оттаяло, лужи ледяной воды и ямы, полные грязи, превратили площадь Бастилии в непролазное болото, которое огибала та прижавшаяся к стене крепости дорога, о которой мы уже говорили.
Бюсси, определив, где он находится, начал искать место, где ранили его коня, и, как ему показалось, нашел его. Затем он восстановил в памяти свои отступления и атаки и воспроизвел их. Он отступил к домам и обследовал каждый фасад, надеясь найти ту дверь с нишей, к которой он прислонился, и с окошечком, через которое смотрел на Келюса. Но у всех дверей были ниши, и почти в каждой из них было прорезано окошечко, а за ним виднелась узкая темная прихожая. По воле судьбы, три четверти всех входных дверей открывались в такие прихожие, и эта предосторожность не покажется нам такой уж нелепой, если мы вспомним, что в те времена парижские буржуа не знали, что такое консьерж.
— Черт побери! — с досадой сказал Бюсси. — Пусть мне придется постучать в каждую из этих дверей и расспросить всех хозяев, пусть я истрачу тысячу экю, чтобы развязать языки всем лакеям и всем старухам, но я узнаю все, что хочу узнать. Здесь пятьдесят домов, по десять домов в вечер составит пять вечеров, и я пожертвую ими. Только придется подождать, пока земля не подсохнет.
Бюсси уже заканчивал этот монолог, когда заметил вдали колеблющийся бледный огонек, который, отражаясь в лужах, как свет маяка в море, двигался в его сторону.
Огонек приближался медленно и неравномерно; временами останавливался, порой отклонялся — то влево, то вправо, иногда вдруг, остановившись, внезапно принимался что-то вытанцовывать, уподобляясь блуждающему огню, затем спокойно двигался вперед, но вскоре снова принимался за свои выкрутасы.
— Решительно, площадь Бастилии — необычное место. Но будь что будет, подождем.
С этими словами он устроился поудобнее: завернулся в плащ и спрятался в нишу какой-то двери. Стояла темная-претемная ночь, и в четырех шагах уже ничего нельзя было различить.
Огонек приближался, описывая самые причудливые круги. Но, поскольку Бюсси не был суеверен, он оставался в убеждении, что этот свет не принадлежит к таинственным блуждающим огням, которые внушали такой страх путникам в средние века, а исходит всего-навсего от фонаря, находящегося в чьей-то руке, а рука, в свою очередь, должна быть соединена с каким-то туловищем.
Действительно, после нескольких секунд ожидания это предположение подтвердилось. Шагах в тридцати Бюсси заметил черный силуэт, длинный и тонкий, как столб, постепенно принимающий очертания человеческой фигуры; человек держал в левой руке фонарь и то вытягивал руку с фонарем перед собой, то отводил ее в сторону, то опускал к ноге. Сначала Бюсси подумал, что незнакомец принадлежит к почтенному братству пьяниц, так как только опьянением можно было объяснить его странные телодвижения и то философское спокойствие, с каким он проваливался в грязные ямы и шлепал по лужам.
Один раз он даже поскользнулся на подтаявшем льду: Бюсси услышал глухой звук, увидел, как фонарь стремительно полетел вниз, и подумал, что ночной гуляка, которого плохо держат ноги, тщетно пытается сохранить равновесие.
Бюсси уже ощущал к этому “служителю Бахуса”, как назвал бы незнакомца мэтр Ронсар, тот род сочувствия, который благородные сердца испытывают к пьяницам, оказавшимся поздно ночью на улице, и чуть было не бросился ему на выручку, но тут фонарь взмыл вверх с быстротой, свидетельствующей, что его владелец обладает гораздо большей устойчивостью, чем это можно было предположить на первый взгляд.
— Ну вот, — пробормотал Бюсси, — кажется, впереди еще одно приключение.
И так как фонарь возобновил поступательное движение и, по-видимому, направлялся к тому месту, где стоял Бюсси, молодой человек плотно прижался к стене.
Фонарь приблизился еще на десять шагов, и в отбрасываемом им свете наш герой заметил удивительную вещь: у человека, который нес фонарь, на глазах была повязка.
— Ей-Богу! — подумал Бюсси. — Что за дикая затея играть в “холодно-горячо” с фонарем в руке, особенно в такой час и в такую распутицу? Неужели я опять сплю и вижу сон?
Бюсси ожидал. Человек с завязанными глазами сделал еще пять или шесть шагов.
— Господи помилуй, — прошептал Бюсси, — по-моему, он разговаривает сам с собой. Нет, он не пьяница и не сумасшедший. Он математик и пытается решить какую-то задачу.
Эту последнюю мысль нашему наблюдателю подсказали слова, которые бормотал человек с фонарем:
— Четыреста восемьдесят восемь, четыреста восемьдесят девять, четыреста девяносто. Должно быть, где-то здесь.
И таинственный незнакомец, приподняв повязку, подошел к двери дома, возле которого он оказался, и тщательно ее обследовал.
— Нет, — сказал он, — дверь явно не та.
Затем опустил повязку на глаза и снова зашагал, отсчитывая на ходу:
— Четыреста девяносто один, четыреста девяносто два, четыреста девяносто три, четыреста девяносто четыре… Здесь должно быть “горячо”.
Он опять приподнял повязку и, подойдя к двери, соседней с той, возле которой спрятался Бюсси, осмотрел ее с не меньшим вниманием, чем первую.
— Гм! Гм! — произнес он. — Вот эта вполне подходит. Нет… да, да… нет… чертовы двери, они похожи друг на друга как две капли воды.
“К такому выводу пришел и я, — подумал Бюсси, — этот математик начинает внушать мне уважение”.
Математик надвинул повязку на глаза и продолжал свой путь.
— Четыреста девяносто пять, четыреста девяносто шесть, четыреста девяносто семь, четыреста девяносто восемь, четыреста девяносто девять… Если напротив меня есть дверь, — сказал он, — то это и должна быть та самая…
Дверь тут действительно имелась, и это была как раз та самая, в нише которой прятался Бюсси, в результате чего, приподняв повязку, предполагаемый математик оказался лицом к лицу с нашим героем.
— Ну как? — поинтересовался Бюсси.
— Ой! — вскрикнул любитель ночных прогулок, отступая на шаг.
— Вот те раз! — сказал Бюсси.
— Но это невозможно! — воскликнул неизвестный.
— Как видите, возможно, но случай и в самом деле необычный. Так, значит, вы тот самый лекарь?
— А вы тот самый дворянин?
— Тот самый.
— Господи Иисусе! Какая удача!
— Тот самый лекарь, — продолжал Бюсси, — который вчера вечером перевязал дворянина, получившего удар шпагой в бок?
— Верно.
— Все так, я вас сразу узнал. Должен сказать, что рука у вас нежная, легкая и в то же время очень умелая.
- Графиня де Монсоро. Том 2 - Александр Дюма - Исторические приключения
- Графиня де Монсоро - Дюма Александр - Исторические приключения
- Графиня де Шарни. Том 1 - Александр Дюма - Исторические приключения
- Роман о Виолетте - Александр Дюма - Исторические приключения
- Две Дианы - Александр Дюма - Исторические приключения
- Асканио - Александр Дюма - Исторические приключения
- Графиня Козель - Юзеф Крашевский - Исторические приключения
- Цезарь - Александр Дюма - Исторические приключения
- Граф Монте-Кристо - Александр Дюма - Исторические приключения
- Блэк. Эрминия. Корсиканские братья - Александр Дюма - Исторические приключения