«Если», 2009 № 11 - Журнал «Если»

Стол не отбрасывал тень. А кувшин отбрасывал.

Довершал кошмар музыкальный фон — режущая ухо какофония в стиле «техно».

Школьники находились в полуобморочном состоянии. Более или менее осознанно смотрели на паноптикум Чудаков и Подорванный. Первому было интересно наблюдать за живым воплощением мертвого творчества, а второй находил в увиденном нечто родное.

Когда в дрожи забился и Чудаков, историк решил закругляться:

— Но самый главный этап, венчающий творческий процесс, это публикация. Посредством ее общество оценивает труды автора. И здесь вновь нужно отметить значительное упрощение.

Историк развернул ноутбук монитором к классу, подошел ближе, чтобы было видно тем, кто еще мог смотреть, и нажал кнопку «enter». Групповая фотография 12-го «Б» мгновенно появилась на интернет-странице Палеонтологического музея искусства.

Прозрачная стена исчезла, нечисть кинулась на беспомощных подростков…

…Как они выбежали в коридор, никто из школьников не помнил. Запыхавшись, остановились на лестничной площадке. Выпученными глазами смотрели друг на друга, обмениваясь стонами и короткими фразами. Когда из двери вышел историк и двинулся к лестнице, в испуге рванули вниз.

Один Чудаков остался, где стоял.

— Чего убегаете? — удивился историк. — Пойдемте на пятый, там самое интересное.

Подростки сделали шаг назад, к стене с картиной Архипа Куинджи «Полдень. Стадо в степи», закрывая собой пасущихся коров.

— Будет страшновато, — историк перевел взгляд с Чудакова на жмущихся плечом к плечу одноклассников, — но вы взрослые, должны понимать: это — имитация.

— Сам иди, ботаник! — возразил картежник Лёха и показал кукиш.

Класс загудел. Историк развел руками:

— Ну что ж, раз никто не хочет…

— Я хочу, — произнес Чудаков и поглядел вверх, куда вела лестница. — А что там?

— Там — последний павильон экспозиции под названием Homo Ducerus, Человек Ведущий. Это следующее звено творческой эволюции. Материалы чисто предположительные — вещественных доказательств вид пока не оставил.

Чудаков пошел наверх, но его остановил Подорванный:

— Ты это… отдай книгу-то!

Нехотя сняв футляр с пояса, Чудаков достал электронную книгу, посмотрел на нее в последний раз и передал Подорванному. Читать ее двоечник, ясное дело, не будет. Закачает туда игрушек — и все дела. Устройство последней модели, чтение текстов в ней лишь одна из функций. Еще можно смотреть фильмы и слушать музыку.

Подорванный схватил добычу и упрыгал, стуча костяшками пальцев. Его длинные руки, кривые ноги, сутулая спина и выдвинутая вперед челюсть смотрелись весьма органично в стенах Палеонтологического музея. На площадке засуетились другие представители 12-го «Б». Дружно пошли вниз. Одни передвигались без помощи рук, иные опирались на передние конечности, волоча зад.

У центрального входа их ждала прямоходящая учительница и заросший шерстью охранник с дубинкой на поясе.

— А где Чудаков? — спросила учительница, сверяясь с журналом.

— Пошел на пятый этаж! — наперебой заговорили одноклассники.

— Понятно. — Учительница сделала в журнале пометку и еще раз пересчитала класс по головам. — Так, а Подорванный где?

Историк и Чудаков подошли к залу на пятом этаже.

— Вы говорили, что человечество откатилось на ступень назад, — спросил Чудаков, поправляя пустой футляр. — Значит, следующим этапом снова будет Человек Разумный?

— Напоминаю, мы говорим не о биологической, а о духовной эволюции. Homo Ducerus — ориентир для тех, кто ценит чистое искусство, творчество ради творчества. Но таких в наш музей попадает мало, до пятого этажа редко кто добирается.

Историк занес ключ над замком.

— Ты станешь совершенно другим человеком, которому будет сложно вписаться в современную эпоху. — Экскурсовод посмотрел на Чудакова с жалостью. — Еще не поздно отказаться, подумай.

Чудаков расправил плечи, уничтожая комичность прямоходящей фигуры, над которой посмеивались одноклассники. Он точно знал, что вернется из будущего в настоящее и будет опять экономить на завтраках, чтобы через год купить новую электронную книгу.

— Я готов.

— И меня возьмите! — подал голос от лестницы Подорванный. При ходьбе двоечник опирался только на левую руку — в правой была зажата книга. — Я тут это… подслушал и мне того… интересно стало.

Историк улыбнулся и пропустил Чудакова вперед. Следующим зашел Подорванный. Переступив порог, он приподнялся на задние конечности и сделал первый шаг.

НАТАЛЬЯ РЕЗАНОВА

КРУТЫЕ ПАРНИ ЕЗДЯТ НА ТРАМВАЯХ

На линии создавался тяжелый затор. А шофер все так же трусил по рельсам впереди меня и никуда не сворачивал.

Я неистово трещал, высовывался, ругался, но шофер только попыхивал в ответ табачным дымом из кабины… я пришел в отчаяние и решил действовать. На спуске к Самотеке я выключил мотор и с оглушительным треском, делая вид, что у меня отказали тормоза, ударил сзади автомобиль с его нахалом шофером.

Что-то выстрелило. Автомобиль осел на один бок. Из него повалил белый дым. Я увидел, как со стороны Самотечной площади бегут к вагону, придерживая шашки, околоточный надзиратель и городовой.

К.Г. Паустовский. «Повесть о жизни».Иллюстрация Евгения Капустянского

Все началось с безобидного, казалось бы, постановления городской думы. В целях борьбы с пробками на улицах автомобилям было разрешено ездить по трамвайным путям. Ну, хотели как лучше. С пробками бороться надо? Надо. Но почему-то пробок стало не меньше, а больше, только теперь в них стояли и трамваи. А большинство работяг, если кто не в курсе, аккурат трамваями и передвигается. Они стали опаздывать на работу, последовали штрафы, увольнения и все такое прочее — а кому оно нужно? Тут работяги, что крайне редко бывает, вспомнили о своих гражданских правах и что у них, вообще-то, тоже есть свои депутаты. И протащили через законодательное собрание постановление, согласно которому водитель трамвая в случае необходимости мог подтолкнуть преградившую путь машину. Основанием служил известный московский прецедент 1914 года, неоднократно описанный в литературе.

Формулировка «в случае необходимости» допускала весьма широкое истолкование, но после того как несколько дорогих иномарок получило внятные вмятины на бамперах, братки, вместо того чтобы наехать (во всех смыслах) на трамвайное депо, стали стрелять по окнам вагонов. Работяги в ответ взялись за арматуру. Появились первые жертвы. На путях стали строить баррикады. Начались рукопашные бои — и не только рукопашные. Работяги обзавелись самодельными бомбами — на заводах и фабриках много чего можно собрать из подручных материалов, а народная смекалка работает во все времена. Братки сменили волыны на автоматы. Впрочем, под раздачу зачастую попадали и обычные мирные автомобилисты. Поэтому машины на всякий случай стали бронировать. Любые. Трамваи тоже.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});