Блеск - Анна Годберзен

Они подходили к оживленному входу в отель, и Каролине казалось, что они идут так плавно, будто плывут по воздуху.

— Вы невероятно добры.

Каролина расслабила спину. Она поняла, что с каждым днем нравится Лиланду все больше и больше. Для пущего впечатления она слегка покраснела.

— Ну, — смущенно прошептала она, — все мы делаем, что можем.

Они зашагали быстрее, оставив отель позади. Лиланд приподнял тонкую черную накидку Каролины, чтобы защитить спутницу от любопытных глаз, пока они пробирались через толпу у входа.

— Да, вы поступаете так, потому что вы милы и добры! Но какие же зануды! Какие же все остальные зануды! — воскликнул Лиланд, запрыгивая следом за Каролиной в поджидающий его фаэтон и давая кучеру знак трогаться. Оборки персикового платья Каролины обтекали её стройные бедра и струились на пол, накрывая брючины Лиланда. Каролина была ошеломлена тем, как он говорит о знаменитых Шунмейкерах и их друзьях, но в следующий миг поняла, что Лиланд совершенно прав: все эти люди, несмотря на их громкие имена, изысканные наряды и дорогие украшения, только что провели абсурдно скучный вечер в одном из самых лучших залов города.

— О боже, простите меня! — Она расхохоталась. Фаэтон двигался по Пятой авеню, и сквозь открытые окна виднелись фонари, освещающие тротуары и особняки, казавшиеся усталыми от событий долгого сезона. — Как мне удалось настоять, чтобы вы посетили столь скучное собрание?

— Не знаю, — усмехнулся Лиланд. — Должно быть, я что-то натворил или вы все ещё злитесь на меня за то, что из Франции я не черкнул вам ни строчки…

— Нет! Нет, я вовсе не хотела вам мстить. Но, боже мой, раз уж я вас до смерти утомила, то возможно вы меня разлюбите… — Последнее слово эхом отдалось в её ушах, и Каролина почувствовала, что её лицо и шея приобретают тот оттенок красного, который доселе она считала невозможным. Вот она во всей красе, её привычка говорить, не подумав, от которой Каролина считала, что избавилась. — То есть, возможно, я перестану вам нравиться…

— Любовь? — Искренние голубые глаза Лиланда широко распахнулись, и он выпрямился.

— О, я не… — заикнулась Каролина.

— Вы меня любите?

Каролина поняла, что улыбается невольной неуклюжей улыбкой, и понадеялась, что в тусклом свете её кавалер не станет слишком пристально вглядываться в её лицо. Они сидели рядом в фаэтоне, и хотя их лица находились в тени, дыхание заметно участилось.

— Да, — сорвалось с её губ, и Каролина подивилась собственной неизвестно откуда взявшей смелости.

— Знаете, — начал Лиланд, беря её за руку, — я весь день твердил себе: «Я люблю её», «Я люблю её», но не думал, что мои чувства взаимны.

— Не думали? Да как вы могли… — Каролина не смогла договорить из-за подступавшего к горлу недоверчивого смеха.

— Я не слишком хорошо умею флиртовать, и никогда не уделял дамам столько внимания, сколько они хотели. Но также я никогда не встречал девушку, похожую на вас. Вы такая же прелестная, как и все они, но в вас есть нечто необычное. Вы живее любой из них. Вы настоящая. Не такая жеманная и изнеженная. О, я даже не знаю, в чем дело. — Лиланд покачал головой, словно расстроенный своей неспособностью выразить все, что думает. Он посмотрел на их сомкнутые руки, лежащие на её коленях, и произнес: — О Каролина, как же я вас люблю.

Фаэтон покачнулся, столкнув пассажиров друг с другом, и покатился дальше в темноту. Душная тенистая ночь была словно осязаемой сквозь открытые окна, но ни одного из влюбленных не интересовало ничего за пределами экипажа. Ресницы Каролины коснулись ещё красных щек, и девушка позволила сладости слов Лиланда обволочь её язык и уголки рта.

— Правда? — прошептала она.

— Вы мне не верите?

— Это просто невероятно.

— Я люблю вас. — Лиланд приподнял её руки и принялся целовать каждый пальчик. — Но я сказал об этом уже трижды, а вы пока ни разу! Скажите же.

— Да. — Она не стала открывать глаза, потому что сердце было готово выскочить из груди. Хорошо, что она сидела, потому что чувства в её душе так бушевали, что Каролина боялась, равновесие бы её подвело. — Я люблю вас.

Лиланд склонил голову и обнял Каролину одной рукой за талию. Зарылся носом в её волосы и нежно прижался губами к шее. От этих ласковых прикосновений Каролина так затрепетала, что её глаза закатились, а пухлые губки приоткрылись, и она почувствовала, что должна сидеть неподвижно, иначе с её губ сорвется крик.

— О Каролина, — вздохнул он, указательным пальцем приподнимая её подбородок и приникая к её губам.

Они долго ехали по Пятой авеню и парку, и все ближе прижимались друг к другу, лишь иногда прерываясь, чтобы повторить эти чудесные слова. За окном экипажа не спадала жара, а высоко над головой небо было усеяно звездами. Каролина не знала, что поцелуи могут быть такими, что они могут длиться так долго. За эту поездку её знания о поцелуях углубились, и теперь она понимала, почему это занятие считается столь скандальным, и все об этом так много шепчутся. Мисс Брод не возражала бы, если бы они никогда не прекращали целоваться, но спустя некоторое время влюбленные все же оторвались друг от друга, а кучер Лиланда все ещё вез их по маленьким мостикам и лесным тропинкам Центрального парка.

Казалось, день начался очень давно. Каролина вспомнила, что проснулась рано, чтобы выбрать платье и подогнать его по фигуре, а затем её накрасили и сделали прическу, сейчас в художественном беспорядке рассыпавшуюся по плечам. В «Уолдорфе» она танцевала и общалась с людьми, считавшимися столпами общества. Затем была встреча с Клэр и паника, сопровождавшая последующее объяснение, а также легкая грусть при мысли о том, что её сестре пришлось покинуть дом, в котором они жили с детства, никому об этом не сказав, потому что семьи у неё нет. Внезапно Каролина почувствовала себя обессиленной. Её охватила та самая приятная усталость, какой Каролина не испытывала — или ей не позволяли испытывать — с самого детства. Ей не хотелось вновь бороться с утомлением, и поэтому Каролина уронила голову на плечо Лиланда и считанные секунды уснула, но в блаженном состоянии, предшествующем сну, успела заметить, что Лиланд взял с сидения рядом с ней тонкий полотняный платок и накинул ткань на её обнаженные плечи.

Глава 18

Миссис Генри Шунмейкер, чей муж недавно возвратился с военной службы за рубежом, довольно ярко вернулась в светское общество, и хотя её сторонники утверждают, что своим скандальным танцем с принцем Баварии она всего лишь вдохнула в мертвый сезон жизнь, действия принца говорят об обратном. Ходят слухи, что принц оплатил ежедневную доставку букета экзотических цветов по адресу бывшей мисс Хейз, в особняк Шунмейкеров на Пятой авеню. Кстати, сегодня вечером по тому же адресу состоится торжественный ужин в честь возвращения юного Генри…