Встречай меня в полночь - Сюзанна Энок

— Ты и раньше делал это.

Он поднял к ней лицо.

— Но никогда с тобой.

Маркиз встал, медленно поднимая вверх ее рубашку, обнажая бедра, талию, грудь… Первым инстинктивным желанием Виктории было укрыться, но его голодный, пожирающий взгляд, возбудил ее больше, чем пьянящие поцелуи. Ловкие руки скользили по ее талии, и теплые уверенные объятия разжигали в ней огонь.

— О Боже! — Он охватил ее взглядом с ног до головы. — Тебя можно назвать словом, находящимся за гранью прекрасного, которое еще не изобретено.

Виктория засмеялась, желая, чтобы он не спешил теперь, когда должно случиться неизбежное.

— Ты становишься поэтом.

— А ты — сама поэзия.

Она вздрогнула, прерывисто дыша, когда он медленно обвел большим пальцем сначала одну грудь, потом другую. Круги становились все меньше и меньше, и вот палец с пронзительной нежностью коснулся ее соска.

У Виктории перехватило дыхание, и она выгнула спину, когда чувствительные бутоны затвердели в ответ на его прикосновения. Что-то новое, таинственное, горячее и жаждущее проснулось в ней.

— Синклер, — выдохнула она и положила руку ему на грудь.

Он снял с себя рубашку, галстук, и ее руки снова пробежали по его мускулистой гладкой груди.

— У меня подкашиваются ноги. — Она приникла к нему, ища поддержки, и ощущение обнаженной груди увеличило ее жар.

— Тебе лучше лечь, — предложил он низким чувственным голосом, похожим на рычание, и, подхватив ее на руки, без малейшего напряжения отнес на кровать.

Сидя на краю кровати рядом с ней, Син стащил сапоги и швырнул их через плечо.

— Так, где же я остановился? — Его взгляд опять заскользил по ее телу. — Ах да, вот здесь. — Нагнувшись над ней, он нежно пробежал губами по чувствительной коже ее пышных грудей, следуя по дорожке, которую прокладывал его большой палец.

Когда он достиг ее соска и взял его в рот, она снова вскрикнула. Виктория вплела пальцы в его волосы, выгибая спину, пока он ласкал сначала одну грудь, потом другую. Никогда она не испытывала такого удовлетворения, наполненного ожиданием.

Она скользила руками по его спине до талии. На нем все еще оставались бриджи, и это было несправедливо, так как она уже была обнажена, и он также, должно быть, испытывал неудобство.

Виктория нащупала верхнюю застежку его бриджей, расстегнула ее, и маркиз, прервав восхитительную цепь поцелуев, поднял голову.

— Я сделала что-то не так? — спросила она прерывистым голосом, едва способная трезво мыслить, а тем более высказываться вслух.

Он усмехнулся:

— Совсем наоборот, продолжай, раз тебе так хочется.

Ей хотелось, чтобы он называл ее Викторией. Быть известной под прозвищем Лисичка забавно, но Синклер заставил ее имя звучать так интимно, что она не могла представить, чтобы он называл ее как-то иначе, во всяком случае, не здесь и не сейчас.

— Поцелуй меня снова, — попросила она, поднимая голову, чтобы встретить его лицо. В то же время ей удалось расстегнуть вторую пуговицу.

Он коснулся ее рта — звук чистого наслаждения и похотливой страсти, — что заставило Викторию улыбнуться. Его свободная рука двигалась по ее животу к темным завиткам внизу.

— С ума сойти, — простонала она, когда его палец скользнул между ее ног.

— Что правда, то правда.

Она рванула третью пуговицу, и та расстегнулась. Оставалась последняя, и у нее уже не было выбора. Он изменил положение бедер, и четвертая пуговица сдалась. Виктория заколебалась, не зная, что делать дальше, но затем второй палец присоединился к первому, и она поняла, чего хочет от него.

Син прижался к ней, и она спустила узкие бриджи вниз. Теперь его твердь легко двигалась между ее бедрами. Виктория судорожно вздохнула, инстинктивно подняв бедра и раздвинув ноги, ощущая его руку у интимного места.

— Синклер, — выдохнула она. Он целовал и ласкал ее левую грудь, прижимаясь языком к соску в том же ритме, в котором двигались его пальцы.

Она изогнулась, чувствуя огонь во всех местах, которых он касался. С отчаянным звуком, передающим остроту ее желания, она обхватила руками его твердые мускулистые ягодицы и притянула его к себе.

— Сейчас!

Дыхание Сина было таким же неровным, когда он лег на нее.

— Виктория, — прошептал он и вошел в нее.

Ей хотелось кричать от нахлынувшего потока ощущений, но его рот, целующий ее губы, поглотил готовые вырваться звуки. Она судорожно схватила его за плечи, пока он легко удерживал свой вес на локтях.

— Ш-ш, подожди минутку.

Низкий мелодичный голос дрогнул, и Виктория, поняв, как тяжело ему проявлять терпение в этот момент, ослабила свои объятия, надеясь, что не поцарапала его до крови, а затем улыбнулась:

— Продолжай.

Он засмеялся, почти не дыша, и она почувствовала, как его смех прошел через все ее существо. Затем он начал двигаться, касаясь ее бедер, и она снова застонала, закрыв глаза.

— Взгляни на меня, — приказал Синклер.

Ее глаза широко открылись, наблюдая за игрой страсти в его расширившихся зрачках. Каждый раз, когда она поднимала бедра навстречу его движению, у нее захватывало дух. Глубоко внутри ее возникала восхитительная пульсация, и вдруг Виктория почувствовала себя на седьмом небе.

Синклер уткнулся лицом в ее плечо и затем вздрогнул, оставив свое семя в ее лоне.

— Ну вот, — прошептал он, медленно опускаясь на нее, — теперь мы женаты.

Глава 8

Синклер испытывал глубокое удовлетворение от того, что стал первым мужчиной Лисички Фонтейн. Шанса разрушить брак больше не существовало, если только они не придумают какую-нибудь длинную сказку, но это уже не имело значения. Он начал понимать, что ему не хочется отпускать ее.

— Мне давно следовало бы поколотить Уильяма Лэндри, — пробормотал он, касаясь губами ее волос.

Виктория засмеялась.

— Согласна. Жаль, что мы не занялись этим с тобой, пока не были женаты.

Он поднял голову.

— Мне это не очень-то нравится.

Она выглядела, как растрепанный ангел в лучах солнечного света.

— Я знаю. Это было бы безнравственно.

Синклер тоже рассмеялся.

— Есть еще кто-то, кого я могу отдубасить для тебя?

К его удивлению, ее глаза слегка затуманились.

— Только человек, который убил твоего брата.

Маркиз вздохнул, перебирая пальцами ее длинные вьющиеся волосы. От главной цели его отвлекла мысль о том, что он может вот так лежать с ней каждое утро до конца жизни.

— Боюсь, сегодня не получится.

— Я много думала о том, что ты собираешься предпринять.

— И?..

— И хочу помочь тебе.

У него перехватило дыхание.

— Нет. Ни в косм случае. — Одно дело немного информации, но активное участие… он даже не хотел думать о том, что может с ней случиться.