Ищи, кому выгодно - Инна Бачинская

– Федечка, заходи, родной! Мы уже заждались! – пропела Рита Марковна, и Федор испуганно вздернул к глазам руку с часами. Он не опоздал, до назначенной встречи оставалось еще три минуты. У него, как у всякого нормального человека, были бзики, и одним из них была боязнь опоздать, развившаяся, скорее всего, от необходимости жить по школьному звонку.

– Здравствуйте, Федор, – поприветствовала его Инна Васильевна. – Прошу! – Она кивнула на стул напротив, и Федор уселся, озадаченный, – похоже, Инна Васильевна не собиралась уходить, и его намерение поговорить с Ритой Марковной наедине оказалось под угрозой.

– Что стряслось? – спросила Рита Марковна.

– Я по делу, – ответил Федор, выразительно взглянув на Инну Васильевну. Она ответила ему невинным взглядом, сделав вид, что не поняла. Федор стал судорожно соображать, как бы поделикатнее дать понять, что ему нужно поговорить с глазу на глаз. И некстати вспомнил, что у Зарецкой была кличка Шапокляк – не то из-за шляп, которые она практически не снимала, не то из-за норова, – и с трудом сдержал ухмылку. Ее языка боялась вся кафедра.

– Простите, это частная драка или я тоже могу принять участие? – прямо спросила она, видя его замешательство.

– Ну… – протянул Федор неопределенно.

– Федя, ты меня пугаешь! – вскрикнула Рита Марковна, хватаясь за сердце. – Что случилось?

И Федор решился, рассудив, что сохранить в тайне их беседу все равно не удастся: что знает Рита Марковна, знает все заведение. И будет она здесь одна или на пару с Инной Васильевной, ему, Федору, безразлично – на конечный результат этот факт никак не повлияет. Хотя, с другой стороны, может повлиять в позитивном смысле, так как Инне Васильевне, несомненно, есть что сказать.

– Я хотел поговорить о вашей бывшей студентке… – начал он.

Рита Марковна тут же перебила:

– О Леночке Мироновой!

– В супружестве Гетманчук! – добавила Инна Васильевна. – Ага! А что я говорила? Риточка, сумочку в студию!

– Федя, Инна Васильевна у нас прямо Шерлок Холмс, она сразу сказала, что ты хочешь поговорить о Леночке Гетманчук!

– Надеюсь, это не секрет? – заметила Инна Васильевна. – Все знают, что вы великий детектив и великий аналитик, что у вас свои индуктивно-дедуктивные методы, что вы обставляете оперов на счет «три!»

– Слухи о моей смерти… гм… несколько преувеличены, – смутился Федор.

– Мы поспорили на мою новую сумочку. Я думала, тебе нужно подтянуть английский, – объяснила Рита Марковна. – А Инночка сразу сказала, что ты спросишь про Лену Гетманчук.

– Мне очень жаль, – пробормотал Федор, имея в виду сумочку.

– Почему вдруг Леночка? – спросила Рита Марковна. – Ты думаешь, она в чем-то замешана?

– В городе болтают, что у Гетманчука была дама сердца, и ее муж с ним разобрался, – сказала Инна Васильевна. – Такой видный мужик, неудивительно… А что думает следствие? Неужели замешана эта бледная немочь?

– Леночка хорошая девочка! – вступилась за свою студентку Рита Марковна. – Спокойная, незаметная…

– Ага! В тихом омуте! Я как чувствовала, я всегда говорила… Эти опущенные глазки, опущенная головка, смирение – сплошной театр! И оказалась права – охмурить такого мужика, как Гетманчук!

– Не он первый, не он последний! Кризис среднего возраста, их всех тянет на девочек.

– Педофилы!

Дамы загомонили наперебой. Федор не успевал реагировать и смирился – не пытался встрять, просто сидел и слушал.

– Красавец, козырный, глаз горит! А как одет!

– Вялая, ни рыба ни мясо, спала на парах! Они вместе совершенно не смотрелись. Она из бедной семьи, для меня загадка, как ей удалось поступить к нам, у нас страшный конкурс и блатных полно.

– Она неплохо занималась.

– Нашла спонсора, не иначе!

– Инночка, ты не права, Леночка хорошая девочка! По сравнению с остальными! Ты же сама знаешь, молодежь теперь ничего не интересует, кроме денег и секса. Мы в наше время…

– И я о том же! – перебила Инна Васильевна. – Она выскочила замуж за деньги!

– Она полюбила его! Неопытная девочка…

– Это ты неопытная, Риточка! Эти, сегодняшние, прекрасно знают, что почем. Не верю я, что полюбила.

– Кроме того, в городе появился маньяк! При чем здесь она?

– Дыма без огня не бывает. Кому выгодно? Отсюда и плясать надо.

– Федя, не слушай нас! – вдруг сказала Рита Марковна. – Это так, заметки на полях. Инна Васильевна вовсе так не думает. А то прямо какая-то школа злословия…

– Да ладно! – махнула рукой Инна Васильевна. – Федя свой. Мы же не со зла. Согласна, она была старательной студенткой, не пропускала занятий, не дерзила…

– И успеваемость неплохая. А когда вышла замуж, девчонки в группе устроили ей обструкцию.

– А она за это порезала ножницами дорогое пальто другой студентки!

– Это не доказано!

– В коллективе всегда все знают! Ей пришлось перевестись на заочный. А что, она действительно замешана в убийстве? – решительно спросила Инна Васильевна.

Обе с любопытством уставились на Федора. Он подумал и сказал:

– Какое животное она вам напоминает?

– Кролика! – тут же ответила Рита Марковна.

– Овцу! – выпалила Инна Васильевна. – С опущенными глазками и с колокольчиком. И еще жует траву. А что?

– Да ничего… Штрихи к портрету. Вы сказали – театр… Вы имеете в виду, что она лжива, лицемерна, актриса?

– Ничего подобного! – возразила Рита Марковна. – Нормальная девочка. Если ты думаешь, что она замешана… ну, ты меня понимаешь. Нет, нет и нет!

– А я даже за себя не поручилась бы! – сказала Инна Васильевна, вскинув голову, отчего затряслись поля ее кружевной шляпы. Федор вспомнил вузовские слухи о ее неудачной супружеской жизни и громком разводе. – Когда приспичит, все мы… Может, он ее достал!

– Кстати, Федя, ты еще не женился?

– Еще нет.

– Философ должен быть один, да?

– Ты не права, Инночка! А семья?

– Ага! И семейные ценности. Свобода дороже, запомните, Федор! Брак – это узаконенное рабство. Не вздумайте! Гуляйте пока. Здоров, руки-ноги на месте, голова варит – на фиг вам в ярмо?

– Я с тобой не согласна!

– Согласна, не согласна, а толк один! Кстати, у нашей тихони был поклонник.

Федор сделал стойку, но задать наводящий вопрос не успел.

– Кто? Тот мальчик с физмата? – спросила Рита Марковна.

– Он! Альтернативно одаренный злой гений.

– Не думаю, что это было серьезно.

– Почему альтернативно одаренный? – заинтересовался Федор.

– В математике – гений, в обществе – неприятный невоспитанный тип. То есть однобокое развитие. Как у краба!

– У краба? – удивилась Рита Марковна. – При чем здесь краб?

– При том, что бегает боком, и одна клешня больше другой. Так и этот гений. Кстати, я их видела вместе месяц назад. В парке, днем, он держал ее за руку, а она плакала.

– Ну и что?

– Этот злой гений – кто он? Студент? – спросил Федор. Ему на память пришли слова капитана Астахова о гениях-психах.

– Бывший! Его отчислили.

– Почему?

– Я же говорю: очень умный. Прикладывал наше совковое наследие так, что перья летели. В свое время они были, конечно, спецы, а сейчас, в век информатики, морально устарели. А он – гений! Значит, заслужил костра.

– Инночка, ты, право… Зачем же так?.. – пробормотала Рита Марковна. – Я слышала, он сам ушел.

– И правильно сделал! Чего зря время терять?

– Где он сейчас? – спросил Федор.

– В политехническом, на заочном, и еще работает в какой-то импортной фирме, вроде финской, – сказала Рита Марковна.

– Он без работы не останется, у него мозги – как у робота. Миронова ему очень подходила: молчит, никуда не лезет, сонная. А тут вдруг подвернулся Гетманчук. Но, знаете, говорят, старая дружба не ржавеет…

– Как его зовут?

– Владимир Коваленко. У него брат, между прочим, сидит! – сообщила Инна Васильевна.

– За что?

– За пьяную драку. Мне Наташа Бушко рассказывала…

Федор вспомнил подружку Елены Наташу, похожую на Буратино. Ему она о Владимире Коваленко не говорила. И тем более о сидящем брате.

– А где находится эта финская фирма? – Он чуть не сказал «баня».

– В Мегацентре, с обратной стороны – можно спросить у охраны, они должны знать. – Инна Васильевна задумалась на минутку, а потом вдруг сменила тон: – Знаете, Федор, вы уж нас извините! Мы по-бабски вывалили на вас все эти сплетни… Вы не думайте, мы хорошие. Это штрихи к портрету, как вы сами сказали, как коллеги коллеге, не для прессы. Офф зе рекорд[12]. И если вы думаете, что Лена Миронова в чем-то замешана… Глупости! Ни за что не поверю! Нет в ней злодейства, понимаете? Ну, может, театр, поигрывает слегка… А скажите, кто не театр? Вы, что ли, не играете? Хвост не распускаете? Или мы? Все мы на сцене, под пристальными взглядами и софитами. А Миронова… Она из тех, что будут терпеть и плакать, вечная жертва. И самое интересное, Федор, что свора… Пардон, родной коллектив просекает таких безошибочно и чует запах крови. Своей беззащитностью они провоцируют агрессию… Я, конечно, не психолог, но кое-что читала. Мне она не нравится, ваша Елена, а почему – черт его знает! И смирная, и старательная, и услужливая, а вот поди ж ты! Была у них в группе Римма Удовиченко – стерва, грубиянка, гулена, а мне нравилась. Почему, спрашивается? Не знаете? Скажу. Потому что личность и вся на виду, камень за пазухой не держит, говорит, что думает – я эту породу знаю как облупленную. А Елена… Терра инкогнита, закрытая комната, а ключика-то и нет. Знаете, говорят, в тихом омуте… Но это так, опять же по мелочам, этакое бытовое коварство: пальто порезать, вырвать страницы из учебника… Да и то не доказано, за руку никто не поймал. Уж скорее ее подружка Наташа Бушко… Как бы там ни было, все это на уровне трепа. Знаете, как бывает: мы ее не любим, значит, она виновата.