Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что-то это нам отдаленно напоминает, верно? Ну как же, как же. Президентские выборы 1996 года. Там тоже имелся труп журналиста Листьева (весна 1995-го, за год до выборов); по обе стороны клетки бдительно рычали вечно голодные семибанкирцы и ненасытные коржаковцы; первые требовали резко ослабевшего Ельцина заключить антиконституционный пакт с товарищем Зюгановым, вторые хотели вообще отменить выборы. И нельзя сказать, чтобы Ельцин не имел никакого отношения к первым и ко вторым; и тех и других породил он; и те и другие были птенцами его гнезда. Однако ж хватило воли, инстинкта самосохранения и трезвого расчета, чтобы в последнюю секунду разрушить свою собственную, своими руками созданную клетку, отстроенную олигархически-силовую систему – и выскочить на волю. Да, потом были болезни и кризисы, расплата по счетам; все было. Но главное – роковая, непоправимая ошибка не была совершена и прошлое не перекрыло нам опасный путь в будущее.
Но если верно, что на определенном этапе интересы условного Березовского совпали с интересами условного погоновожатого, то верно ведь и обратное. На какой-то исторический период общественные интересы всех нерадикальных групп и личные интересы главы государства тоже совпали. Независимо от того, что они думают о нем, а он о них. Стерпится – слюбится. Он не может спокойно уйти со своего поста, если не разрушит железобетонный силовой клан, не раздробит его на управляемые сегменты, не разорвет роковую связку между обоюдовраждебными ему олигархами и погоновожатыми. Но и мы не сможем жить, если он этого не сделает. Жить в пределах мучительно развивающегося российского государства, которое слишком медленно продвигается к своей главной цели, когда-то так точно сформулированной ВВП: свободный человек в свободной стране.
Конец медийной эпохи
На неделе между 4 и 10 декабря. – В селе Васильково Кувшиновского района Тверской обл. прошли похороны священника Андрея Николаева, его жены и детей: семья была сожжена местными пьяницами. – На съезде «Единой России» Борис Грызлов призвал удвоить зарплаты россиян в обозримой исторической перспективе. – У русской службы Би-би-си возникли проблемы с частотами.
Когда появились первые сообщения об отравлении Литвиненко, у крупнейшей британской радиокомпании «Би-би-си» на российской территории случились проблемы со спутниковым сигналом. Как только было решено, что мы не станем отмалчиваться и доблестно отразим информационный наскок врага (во всех итоговых информационных программах на российском ТВ одномоментно появились развернутые сюжеты о лондонском страдальце), российские проблемы британских вещателей решились сами собой; сигнал пошел. Случай показательный; примерно такой же показательный, как цензурное изъятие из эфира СТС одной-единственной фразы, произнесенной Андреем Норкиным на церемонии вручения ТЭФИ: дескать, благодарю Гусинского и Малашенко за существование телекомпании RTVI.
Не обсуждаем, хорош или плох Литвиненко; не вдаемся в подробности, стоит ли слать эфирный привет Гусинскому. Речь о другом. До сих пор в головах наших политических администраторов сидит застарелая мысль, что информацию можно и нужно напрямую контролировать из одного центра; что обладание сигналом равносильно обладанию информацией, а обладание информацией равнозначно обладанию властью. И они перестали замечать, что контроль за информационными потоками давно уже не имеет ничего общего с контролем за доступом к этим самым потокам; что пока ты пережимаешь один поток, тут же, рядышком, пробьется другой. Никакие радиопомехи не помешают желающему узнать весь объем открытых сведений о покойном Литвиненко, а выковыривание фамилии Гусинского из псевдопрямого эфира вызовет только гомерический смех: все, кому это интересно, о благодарностях Норкина уже знают до всякой трансляции, а для остальных Гусинский и Малашенко никто и звать их никак. Вырезали, не вырезали – какая разница? Оставили бы – все равно никто из посторонних того бы не заметил. А своим и так уже известно.
В том и дело, что из поля информационной эпохи, где новость предназначена всем вместе и никому в отдельности, где правильно поданное и тонко препарированное событие связывает миллионы и миллиарды людей в тугой медийный узел, мы неуклонно смещаемся в поле всеобщей коммуникации, где каждое слово, каждый факт открыты для всех, но предназначены исключительно для своих. И где прежние формы цензуры сами собой превращаются в мартышкин труд, разбазаривание времени и средств.
Самое время оглянуться назад, в сравнительно недавнюю историю. 22 октября 1962 года Белый дом собрал журналистов на внеочередную пресс-конференцию. Те явились: возбужденные, радостные, ожидающие сенсации. Советский Союз разместил ракеты на Кубе, теперь Америка обречена ответить на вызов; результаты непредсказуемы. Но поистине исторический смысл происходящего заключался в другом. Впервые телевидение было использовано в качестве главного политического оружия, сопоставимого по мощи с ядерным. Публике было предъявлено наглядное подтверждение агрессии; фотографии, сделанные с самолета-разведчика и увеличенные до масштаба рекламных щитов, воздействовали на сознание масс сильнее самых ярких слов. А тот, кто владеет массовым сознанием, владеет всем.
С этого момента телевидение из некоей формы информационного развлечения превратилось в центр исторической силы; «всемирный телеглаз», как назвал его Солженицын, схватывал все события с космической скоростью и с той же скоростью транслировал во все стороны света. Под расписание телетрансляций подстраивались ключевые переговоры и моменты объявления войны, теракты и свадьбы королевских семей. Телевидение училось разговаривать языком образов с абсолютным большинством; оно осваивало технологии работы с миллионными аудиториями. И в этом весьма преуспело. Что оно разучилось делать (а может, никогда и не умело), так это общаться с небольшими группами близких друг другу людей. Близких по духу, по опыту жизни, по серьезным интеллектуальным запросам.
Неостановимая телевизионная экспансия сокрушала все препятствия на своем пути. И политические, и культурные. В конце концов саморасширяющаяся медийная вселенная поглотила или сместила на обочину культуру малых форматов. Пострадали все, кто работал с человеком один на один, кто стремился усложнить картину жизни. Писатели. Театральные режиссеры. Создатели элитарного кино. Ученые-технари. Профессиональные историки. Целые пласты культурной жизни мгновенно были выброшены за пределы общего внимания, поскольку телевидение не умеет показывать неподвижные предметы. Вы никогда не задумывались о том, почему массовое, общедоступное ТВ охотно дает репортажи про балет (не так часто, как про футбол, но ведь надо и честь знать) и так редко про библиотеку? Почти всегда – про модную премьеру и только в исключительных случаях про музеи? Почему так мало времени выделяется под экономическую информацию и еще меньше – под рассказ о новых книгах?
Но в том и дело, что не бывает у Вселенной обочины. Комета, пропавшая из поля зрения, всего лишь переместилась в пространстве и времени; пройдет время – изменится и пространство. То, что сегодня исчезло из поля зрения, никуда не пропало; завтра именно оно может оказаться в центре внимания. Технологическая революция, в самом начале которой (с опозданием в пять–шесть лет по отношению к сопредельному миру) мы находимся, неизбежно и очень быстро разрушит основы медийной эпохи. Рядом с метровыми телеканалами, устроенными по принципу салата оливье – всего понемножку, – уже появились дециметровые, тематические; тут же подтянулись спутниковые каналы, еще более узкие, нишевые; через год-два завершится реконструкция кабельных сетей и число нишевых телеканалов удесятерится; как только будут сняты политические препятствия по продвижению широкополосного Интернета и возникнет разветвленное интернет-телевидение, счет каналов пойдет на тысячи. Начнется борьба за десятки тысяч, а в некоторых случаях и сотни зрителей.
Нетрудно догадаться, что это значит. Чем меньше аудитория, тем выше шансы у «продвинутых» программ и ниже порог контроля. Сейчас кажется дерзким вызовом проект ночных «Диалогов» Александра Гордона, когда в студии сидят заумные люди и ведут долгие занудные речи, совершенно не считаясь с законами массового восприятия. Очень скоро именно такие проекты и будут востребованы. Очень легко представить себе специальный интернет-канал для русских математиков, живущих и работающих по всему миру. Для поклонников документальной литературы. Читательский клуб в прямом эфире. И так далее.
ТВ строилось по принципу сетевого универмага: среднее качество по средним ценам для среднего человека, колоссальные обороты. Мы вступаем в эпоху телевизионного бутика. Здесь не действует принцип тотальной распродажи фактов. Зато здесь действует принцип фейсконтроля. Маятник пошел в обратную сторону. Приятного просмотра.
- Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев - История / Политика / Публицистика
- На 100 лет вперед. Искусство долгосрочного мышления, или Как человечество разучилось думать о будущем - Роман Кржнарик - Прочая научная литература / Обществознание / Публицистика
- Вхождение в божественное пространство. Новый взгляд на жизнь, на духовный мир, на реальный мир природы - П. Соболев - Публицистика
- Цена будущего: Тем, кто хочет (вы)жить… - Алексей Чернышов - Публицистика
- Жить в России - Александр Заборов - Публицистика
- Злой рок. Политика катастроф - Фергюсон Ниал (Нил) - Публицистика
- Кто и зачем заказал Норд-Ост? - Человек из высокого замка - Историческая проза / Политика / Публицистика
- Полдень магов. Оккультная перестройка мира - Отто Нойегард - Публицистика
- От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным - Наталья Геворкян - Публицистика
- Ядро ореха. Распад ядра - Лев Аннинский - Публицистика