Янтарное имя - Наталия Мазова

– Да будет так, – снова склонил голову Растар. – Только мы еще посмотрим, кого после этого аутодафе назовут неправедным судьей – меня или Эллери!

Серраис повернулся к Лиула и в последний раз обнял ее.

– Ты-то не боишься?

– Ты же сам сказал, что огонь – это ты, – она приникла головой к его плечу. – И когда я буду стоять в пламени, оно будет ласкать меня, как ласкали твои руки….

Он провел рукой по густым черным волосам и легко, как вечность назад Ланнад, поцеловал ее в лоб.

– Мы еще обязательно встретимся, – твердо сказал он.

Встал, поправил у пояса позолоченный кинжал Лани – ни к чему оставлять улику, а самому пригодится. Заправил под берет прядь волос, откинул плащ с правого плеча. Еще немного помедлил, словно надеясь, что эти двое все же передумают и последуют за ним….

– Что ж, преподобный Растар, – с этими словами Серраис отошел к дальней стене кельи, – спасибо вам за гостеприимство и за все, что вы сделали для меня. Удачи вам в вашем нелегком труде, а теперь прощайте!

И сделал шаг.

Наконец-то сделал шаг, о котором мечтал четырнадцать лет.

Дрогнул воздух, что-то сверкнуло, и на миг лица Растара коснулся порыв соленого ветра, а слуха – крик чайки….

Они стояли и смотрели в лицо друг другу – главный инквизитор Олайи и кандидатка не то в ведьмы, не то в святые. А больше в келье не было никого.

– Сколько у нас еще времени в запасе? – наконец спросила Лиула. – Минут двадцать еще будет?

– Пожалуй, будет, – кивнул Растар.

– Тогда давай быстро придумаем, что будем говорить Эллери и вообще народу. А то еще выйдет неубедительно….

* * *

«….В колокола зазвонили, ударили в барабаны, и вот судия неправый ведет на костер Льюланну. Связали ей крепко руки, цепями к столбу прикрутили, облили дрова смолою и факел в них уронили. Ай, плачьте, рыдайте, люди! Не будет ей избавленья, не будет петли у горла, что дарит смерть до сожженья.

Ай, небо, светлое небо! Ай-лэй, святая Льюланна!»

(Аугусто Иларио Канде, «Чудо святой Льюланны».)

* * *

«….И свидетельствовал Растар, что расступилась стена по мановению руки Льюланниной, и свет ослепительный стал в келии.

Киарья же ступила в тот свет, и стена закрылась за спиной ее. И вопросил Растар преподобного Эллери: „Мыслимо ли сие не Божиим, но диавольским попущением сотворить? И достанет ли могущества у диавола свершить такое? Ведомо же тебе, как и мне, что невинна была та киарья“. Льюланна же рекла: „Если невинна я, то положу руку в огонь, и вреда не будет мне“. И разожгли жаровню, и вложила святая целительница руку свою в пламя, и невредима была рука ее. Преподобный же Эллери веры ей не имел и рек: „То ведьма! И не вредит ей пламя, ибо есть на теле ее оберег диавольский, в плоть вшитый!“ И раздели Льюланну донага, и волосы ее срезали, и Эллери тело ее испытывал иглой. Кровь текла, но улыбалась святая, боли не чувствуя. И клали пальцы ее в тиски, и дробили их без всякой жалости, и вопрошали: „Ответь, каким ведовством извела ты певца Хено, с которым скиталась?“

Растар же, видя сие, лишь заливался слезами, но поделать ничего не мог….

….Тогда же увидели люди, что не только невредима стоит в пламени Льюланна, но исцелились все раны ее, от палачей принятые. Веревки же на ней сгорели, и ступила она из огня, и попятились от нее судии неправедные. И рекла Льюланна: „В доказательство веры моей да выйдет один из вас ко мне, и введу его в пламя, вреда же никакого ему не будет“. И вызвалась женщина именем Дина, супруга рыцаря делле Вальдиад; стража не пускала ее, но взошла она на помост. И взяла ее за руку Льюланна, и вместе вошли они в пламя, и стояли в нем рука об руку, словно в реке прохладной. Страх обуял Эллери и палачей его, святая же и Дина смеялись им из огня….»

(Из канонического жития святой Льюланны)

Эпилог

Храм не храм – лес колонн, где-то впереди странное возвышение, едва угадываемое в сумраке позднего вечера. Под ногами брякают отвалившиеся кусочки мозаики. Похоже, все-таки храм, только давно заброшенный….

Серраис не знал, как должен вести себя здесь. На всякий случай поднял левую руку чашечкой – в ладони расцвел лепесток огня, слегка разгоняя мрак.

И словно дождавшись этого сигнала, из-за колонн выступили четверо в таких же, как у него, плащах из лилового шелка, только цвет каймы другой – и у всех разный.

– Ты знаешь, кто мы? – спросил тот из них, чья голова была скрыта капюшоном. Манерой смотреть из-под него он чем-то напоминал Растара, но Серраис не знал этого человека, как не знал и двух других, в плащах с синей и золотой оторочкой. И лишь Хозяина Башни Теней – зеленая кайма на плаще – трудно было не узнать тому, кто хоть раз бывал на балу в Башне.

– Вы – равные мне, – негромко ответил Серраис. – Трава, Камень, Вода и Ветер.

– Камня среди нас нет – он не сумел выбраться на эту встречу, – уточнил тот, под капюшоном. – Я же известен в Братстве, как лорд Хранитель чар. Ты знаешь, зачем ты здесь?

– Стихия Огня избрала меня сердцем своим на благо мирозданию, – ответ слетел с губ сам собой, Серраис не знал его до того, как произнес. Впрочем, после того, как, очнувшись в Олайе, он ощутил в себе знание всех миров и времен, подобное случалось с ним часто и уже давно не пугало.

– Не сердцем, а разумом, – педантично уточнил черноволосый и чернобородый мужчина в плаще с синей каймой. – Сердцем будет Леди…. если будет. То есть когда будет, – быстро поправился он.

– Ты знаешь, почему избран именно ты? – в третий раз спросил Хранитель чар.

На этот вопрос у Серраиса ответа не было, и он только отрицательно мотнул головой.

– Тогда я скажу тебе сам. Мы, люди – существа плотного мира, и потому плоть для нас часто застит суть. Даже из людей искусства, что традиционно связаны с интуицией, иначе называемой Огнем, немногие причастны этому аспекту с требуемой нам силой. Только среди Нездешних встречается такая причастность, но чистокровный Нездешний не может быть Лордом.

Сотни лет мы ждали полукровку – но в небе сдвинулся Зодиак, и в мир пришел ты, не волею Единого, но лишь желанием женщины, любившей тебя. И Огонь предъявил на тебя свое право.

– Я знаю, что больше не принадлежу себе, – склонил голову Серраис. – Я знал это с самого мига, когда очнулся в подземной келье – и принял это как высшую награду, которую вряд ли заслужил.

– Ты сказал, – подвел черту Хранитель чар. – Ты истинный Лорд Огня, хоть и сотворен, а не рожден таким. Прими же кольцо Огня, что долгие века ждало твоей руки, символ причастности к Незримому Братству стихий.

Он сделал шаг к Серраису и протянул открытую ладонь.

Серраис осторожно взял с нее перстень – массивный, сложно ограненный аметист, что в свете его огня отливал не лиловым, а пурпурно-розовым…. словно кристалл связи, промелькнуло у него в голове. Золотая оправа камня была сделана в форме двух изящных листьев винограда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});