Не друзья (СИ) - Джокер Ольга

— Мне нравится этот вариант, — произносит Богдан, немного подумав.

— Какой именно? — Я наивно хлопаю ресницами и, встав со стула, обхожу дубовый стол, остановившись совсем близко.

От привычного ненавязчивого аромата мужского парфюма кружится голова и подгибаются колени. Хочется коснуться Богдана. Провести подушечками пальцев по глубокой морщине между его бровей, спросить, откуда у него синяк на лице и какого чёрта он так долго меня игнорирует?

Я виделась с Тимуром в воскресенье утром в стенах больничной палаты. Мы собрались втроём, не считая Руслана Ильнаровича: свекровь, я и муж. Тимур будто ненароком сказал, что отдыхал в ночном клубе вместе с Тихомировым. И тот был в компании девушки… Меня это очень сильно царапнуло где-то в глубине души. Я сама предложила формат свободных отношений, но не знала, что умею ревновать Богдана так сильно. Интересно, это из-за новой девушки он надолго пропал?

— Третий вариант? — Я склоняюсь над столом, делая вид, что увлечена проектом.

— Третий, да, — отвечает Богдан.

Он резко разворачивается в кресле и тянет меня за запястье. Каблуки кажутся слишком неустойчивыми, потому что я едва не падаю на него.

Пальцы Богдана грубо и несдержанно сжимают мои ягодицы, широкая грудь часто вздымается, а глаза сумасшедшие, почти дикие. Вот таким он мне нравится.

— Прости меня, — шепчу, задыхаясь от долгожданной близости. — Я не хотела тебя обидеть. Так вышло.

Он кивает и расстёгивает пуговицы на моей рубашке. По-прежнему сидит в кресле, а я стою между его широко расставленных ног и глажу колючий затылок. Как только Богдану удаётся расправиться с пуговицами, он целует меня в живот. Непривычно нежно и даже ласково, щекоча горячим дыханием и царапая щетиной. Кожа покрывается мелкими мурашками, а пульс зашкаливает.

— Сюда никто не войдёт? — спрашиваю, взглянув на дверь.

— Никто.

Сделав глубокий вдох, я отстраняюсь. Богдан удивлённо на меня смотрит и вскидывает брови, когда я опускаюсь вниз и встаю перед ним на колени. Пальцы сами тянутся к пряжке ремня, расстёгивают молнию и достают из чёрных боксеров напряжённый каменный член. Огромный, мощный, красивый. Едва я касаюсь кончиком языка крупной блестящей головки, как на мой затылок опускается тяжёлая крепкая ладонь.

Я слышу, как Богдан цедит воздух сквозь зубы, чувствую нетерпеливость в каждом его действии. Он зарывается пальцами в мои распущенные волосы и стягивает их на затылке. Прикрыв глаза, обхватываю губами головку, ощущая на языке приятный солоноватый привкус.

Богдан несдержанно ругается, когда я вбираю его глубже, а затем ещё и ещё. Мне самой нравится то, что происходит. Бельё пропитывается обильной влагой, кажется, будто по внутренней стороне бедра стекает несколько капель. Низ живота сводит судорогой, а соски непривычно покалывает от предвкушения.

Выпустив член изо рта, я провожу ладонью по всей длине, оттягивая чувствительную кожу и обнажая влажную после моей слюны головку. На секунду поднимаю взгляд, и, когда встречаюсь с затянутыми поволокой глазами Богдана, по венам проходит невидимый электрический импульс, Слегка улыбнувшись, веду кончиком языка по крупным выпуклым венам. Тихомиров прерывисто дышит, ослабляет хватку на волосах и перебирает пальцами пряди, а затем вновь давит на затылок, заставив взять его на максимальную для меня глубину.

Я слишком увлекаюсь процессом, ласкаю ртом, плотно сомкнув губы, и не сразу слышу, что Богдан просит остановиться. Он оттягивает меня за волосы, заглядывая в глаза каким-то нереальным и даже пугающим взглядом. Выпустив изо рта его член, послушно встаю на ноги. Он тоже. Голова кружится, рубашка липнет к телу.

Одним уверенным движением Богдан разворачивает меня к себе спиной и, надавив ладонью на поясницу, заставляет лечь на стол. Узкая юбка оказывается на талии, маленькие кружевные стринги болтаются на щиколотках.

Резкое вторжение пальцев между влажных складочек кажется чем-то приятным и долгожданным. Я несдержанно стону и расставляю ноги шире, позволяя Богдану проникать в меня глубже. Это длится не слишком долго, буквально несколько секунд, чтобы проверить мою готовность. Затем он с хриплым рыком врывается в меня своим огромным членом до самого упора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Воздух в кабинете становится плотнее, шлепки тела о тело — громче и отчётливее. Горячая ладонь закрывает мой рот, потому что сдерживать себя получается всё сложнее и сложнее. Мне хорошо в этом безумном ускоренном ритме, в грубом и бесцеремонном слиянии с совершенно не умеющим проявлять нежность мужчиной.

— Что ты делаешь со мной? — сипло спрашивает Богдан, прижимая меня лопатками к своей груди и повернув голову для того, чтобы найти мои губы.

Поцелуй требовательный, жадный. Его пальцы до лёгкой искрящейся боли сжимают сосок сквозь тонкое кружево бюстгальтера.

— Что ты со мной делаешь, Свет? — повторяет он вопрос, прикусив мою нижнюю губу. — После тебя на других даже смотреть не хочется.

Глава 27

Я захлёбываюсь от удовольствия, теряя связь с реальностью. Уши закладывает от собственного крика, перед глазами всё плывёт, и только успокаивающий шёпот Богдана заставляет меня до металлического привкуса крови закусить нижнюю губу. Мы в отеле, не на даче, где нас никто не услышит.

Из груди вырывается протяжное мычание, оргазм плавно стихает. В этот раз он наступает слишком быстро и неожиданно. Хочется ещё. Продолжить. Здесь, дома либо у озера… Неважно, лишь бы ещё хотя бы раз ощутить всё это.

Толчок, ещё один. Шероховатые ладони крепко, до лёгкой боли сжимают мои бёдра — я чувствую, что Богдан вот-вот кончит следом.

Тёплые капли семени обильно покрывают мои ягодицы, медленно стекают по ногам и внутренней стороне бедра. Пошло и в то же время дико возбуждающе. Губы горят, волосы липнут к лицу. В кабинете душно и жарко, несмотря на работающий кондиционер.

— Не двигайся, — произносит Богдан, отстранившись.

Повинуясь уверенному мужскому голосу, продолжаю лежать на столе, оттопырив задницу. Под животом мои проекты и ещё какие-то бумаги Тихомирова.

Сердце колотится на разрыв, а в горле сухо, словно в пустыне. И в голове такой кавардак, будто я под кайфом. Не помню даже, как зовут и какой сегодня день.

Я слышу, как Богдан застёгивает молнию на брюках, щёлкает пряжкой ремня. Затем небрежным жестом бросает на стол упаковки влажных и сухих салфеток и помогает мне привести себя в порядок. Вздрагиваю каждый раз, когда его руки меня касаются, но Богдан молчит и при этом слегка улыбается.

— А ты запасливый, — произношу, кивая на салфетки. — Часто так развлекаешься в кабинете?

— Не очень, — признаётся он.

Я планировала вернуться в офис и немного поработать, но теперь понимаю, что ни черта не получится. Я совершенно без сил, выжата до последней капли. Надев трусики и опустив юбку, застёгиваю пуговицы на рубашке. Нескольких не хватает — они бесцеремонно вырваны Тихомировым. Неужели так сложно было сдерживать себя? Хотя бы немножко?

Опираясь бёдрами о стол, скрещиваю руки на груди. Богдан достаёт из шкафа бутылку воды, включает на полную мощность кондиционер и возвращается ко мне.

— Мысли мои читаешь? — Усмехнувшись, откручиваю крышечку.

— Почти.

Я тут же присасываюсь к горлышку, едва не закашливаясь. Полностью утолив жажду, ставлю бутылку на стол.

Рубашка Богдана всё ещё расстёгнута, поэтому я в очередной раз любуюсь его рельефным животом. Кончики пальцев покалывает, потому что я помню, какой он твёрдый на ощупь. И помню то, что находится ниже — там, куда ускользает тёмная дорожка волос, идущая от пупка.

Богдан застёгивает пуговицы, а я разочарованно отвожу взгляд. Даже полюбоваться как следует не успела.

Он выглядит спокойным и невозмутимым. И ведь не скажешь, что пять минут назад в него вселился беспощадный демон, который терзал моё тело до красных отметин и мелких синяков.

— Что у вас с Тимуром случилось? — спрашиваю, тяжело вздохнув.