'Империя Здоровья' - Сергей Анатольевич Смирнов

"на поле".

- Подожди! - потряс аспирант своей головой, морально не выдерживая ночной стереофонии под черными небесами, на болоте.

Кстати, переход в русском варианте прямой речи на "ты" кажется вполне своевременным.

Ганнибал осторожно, чтобы ничего не пропало в траве, отдал Аннабель все шпионские штучки, и, взяв ее за руку, решительно потянул за собой.

- Тебе пора согреться! - по-сержантски продолжал командовать он.

- Yua, sir! - ответила шпионка.

Еще пару минут они выглядели со стороны, при свете фар, очень приятной спортивной парой.

Не останавливаясь, они сняли свои последние посты на дорогах. Приближавшийся подземный переход навевал на них воспоминания.

- Нырнем... как раньше? - спросила Аннабель.

- Нет, - уже давно изменился весь аспирант Дроздов. - Сегодня у нас... полоса препятствий!

Как полагается в этих случаях, он отпустил руку партнера, и оба, прицелившись, умело проскочили перед лбами двух железных быков, грозно ревевших навстречу друг другу.

Потом аспирант очень удивился и даже немного рассвирепел, когда шпионка потянулась от него к автобусной остановке. Когда он удивился, он даже не вспомнил, что автобус ожидать в это время уже вообще бесполезно.

- Я же сказал, что сегодняшняя вечеринка - за мой счет! - только и прорычал он.

- Извини, - сжалась Аннабель и, сняв с руки шерстяную перчатку, провела пальцами по Ганнибаловой щеке. - Я просто завидую тебе... Спасибо тебе.

В аспиранте поднимались последние волны бурной энергии:

- Еще одно такое "спасибо" - и я очень обижусь.

- Я виновата, - сказала Аннабель.

Такси в это время еще водились. Поймав одно, аспирант и шпионка снова добрались до больницы. На этот раз Ганнибал оставил такси подальше от ворот и пошел по ночному холодку к моргу неспешным шагом. На этой сотне шагов он позволил себе немного отдохнуть от тревожных планов на будущее, а отсутствие плохих предчувствий подтвердилось на месте: "мерседес", укрощенный богатырем Володей, уже побывал тут и, отпущенный на волю, поспешил убраться, а Коля-Из-Морга, как достойный правнук Харона, перевозчика через реку смерти, сделал все, что было нужно.

"Хорошо бы тут и переночевать", - колеблясь, размышлял аспирант уже внизу, на берегу подземной реки.

- Сегодня они не вернутся, - точно угадывая его мысли, сказал Коля-Из-Морга. - Честно подождут... чтобы не навлекать на себя лишних подозрений. А если вернутся, я их даже путать не буду... по той же причине. Я им скажу, что теперь нужно получить разрешение Моссанэпиднадзора... До завтрашнего вечера управитесь?

- До завтрашнего вечера? - спохватился аспирант, не имея еще ясного плана, уже привыкнув к тому, что всякий новый план возникает внезапно, как озарение. - Наверное... Если у нас, в ФСБ, откроют отдел загробной жизни, я приглашу вас на генеральскую должность. Пойдете?

Коля-Из-Морга так же загробно усмехнулся.

Дальше в глубину ночной Москвы ехали уже совсем молча. Ганнибал не думал больше ни о чем, а Аннабель сидела, прижавшись головой к аспирантскому плечу, что означало ее согласие с любым новым планом или его отсутствием.

Она как раз кое о чем думала - о том, что теперь будет очень кстати какой-нибудь ее собственный - маленький и хороший - план, и потом, за пару-тройку шагов до дверей подъезда, обхватила руку Ганнибала двумя руками за запястье.

Тут он остановился и ничего не сказал. Лампочка из низкого подъездного поднебесья освещала его изможденный, но мужественный вид.

- Сегодня у нас был тяжелый день, - улыбаясь, начала говорить Аннабель. - Я немного устала. Пожалуй, сегодня я воспользуюсь лифтом.

Аспирант кивнул и пошел провожать девушку до лифта.

Он сам нажал кнопку, и, когда она засветилась, а сверху загудел механизм, сердце у Ганнибала в груди как-то ударило, на миг провалилось вниз и застучало, отдаваясь немного гудящей болью. Аспирант потихоньку вздохнул и привалился плечом к железной клетке.

- Все в порядке? - без паники встрепенулась Аннабель. - Что? Сердце?

- Все в порядке, - улыбнулся в ответ аспирант. - Я тоже немного устал.

Боль прошла, лифт опустился, и аспирант еще раз глубоко вздохнул.

- Тебе нужно горячего и сладкого, - сказала бывший медицинский работник Аннабель. - Поэтому есть смысл проводить меня до плиты.

- Oкей, - сказал аспирант.

Теперь он, все еще ни о чем не думая, шагал туда, где перед ним открывались двери. В темной прихожей прежде, чем в ней зажегся свет, он ощутил легкую парфюмерную негу чужих далеких стран.

- Никаких комплексов, - тихо сказала Аннабель, заметив в темноте, как потянул носом ее гость. - Мои подружки давно спят или где-нибудь на вечеринке.

Свет зажегся. Ганнибал увидел один большой плакат, с которого его, аспиранта Дроздова, в чем-то очень важном как бы уже давно убеждал, прилагая к тому все свои душевные силы, какой-то седовласый и крепкий здоровьем проповедник. Другой плакат, с голубым небом и пшеничным полем, приглашал в даль, ни к чему как будто не призывая.

- Пойдем! - сказала Аннабель и теперь уже сама провожала аспиранта туда, куда было нужно проводить его перед тем, как усадить за чашку сладкого и горячего.

На кухне... кухню незачем описывать, можно только сказать, что на ней стояла плита, а на плите была зажжена одна конфорка.

- Кофе? - чуть наклонив голову и, теперь уж просто обворожительно выглянув из своих черных джунглей, спросила Аннабель.

- Лучше чай, - деловито сказал аспирант, хотя предпочел бы, конечно, устало пробормотать по-русски: "Чайку бы".

- Значит, все-таки сердце, - заметила Аннабель, чутко не выказывая сочувствия. - Небольшое переутомление.

- Давно спортом не занимался, - развел руками Ганнибал. - Хотя честно признаюсь, я сегодня первый раз в жизни был в роли суперагента. Я не устал, я просто падаю с ног... И со стула.

- Ты хорошо сыграл эту роль, - сказала Аннабель и, подойдя к аспиранту, поцеловала его, на этот раз - в щеку, чтобы пока не перегружать и не лишать кислорода уставшее сердце Ганнибала.

Потом она бросила на белое, гладкое дно чашек пакетики с хвостиками, затопила их кипятком и, бросив туда же, в маленькую темнеющую глубину, по два белых кубика, понесла обе чашки из кухни:

- Пойдем.

Так аспирант проводил шпионку уже почти до самого конца, в ту комнату, где на стенах висели два плаката, такие же, как в прихожей.

- Тебе он нравится? - спросил Ганнибал про красивого седовласого проповедника.

- Я его ни разу не слушала, и мне говорили, что я много теряю,