Любовь из пробирки - Настя Ильина

не я, а её любовник, я сдался. Я только теперь понял, что должен был в землю вгрызаться зубами и бороться за тебя. А я сдался. Наверное, она тогда использовала ДНК Клары, я ведь и не проверил даже, не попытался проверить. Но ты копия своей бабушки, моей мамы. У меня нет ни капли сомнений.

Я улыбаюсь уголками губ и ощущаю, как в душе разливается горечь. Зачем маме это было нужно? Почему она так активно пыталась не дать нам с отцом найти друг друга?! Ничего не понимаю, если честно… Если она так не любила меня, не проще ли было просто взять и отдать отцу? Я думаю, что если встречусь с ней позже, то обязательно задам все эти вопросы.

— Что было, то было… Расскажи, как ты поживаешь? У тебя не было больше семьи?

— Семья… Семья была. Я приехал к матери в деревню, познакомился с женщиной и решил попробовать ещё раз создать семью. У неё была девочка от прошлого брака, я удочерил её… Вместе мы выдумали легенду, что я отец, который не мог их отыскать долгое время… И девочка всю жизнь верила. Я пытался восполнить ею дыру в сердце, образовавшуюся после того, как потерял тебя, но полюбил её иначе, как вторую дочь.

— А где же она теперь? — спрашиваю, когда отец замолкает и вглядывается в пустоту.

Ревности внутри нет, но какое-то неприятное ощущение колышется, как пламя свечи на ветру.

— Лена умерла от опухоли мозга. Прошло уже больше четырёх лет, а всё как вчера…

— Прости, — шепчу я и чувствую, как стальные цепи сцепляют горло, царапая его ржавым металлом. — Почти пять лет назад я потеряла ребёнка…

— У каждого своя боль, — кивает отец. — Мне так жаль, если бы я не сдался и был рядом, этого могло не произойти…

— Ты прав: у каждого своя боль. То, что случилось, остаётся в прошлом, а нам следует двигаться дальше — в настоящее. А твоя жена? Та женщина? Где она? — не выдерживаю я.

— Она уехала за границу с другим мужчиной, — отец ухмыляется. — Ещё до смерти Лены. Она и не приезжала особо, о Лене заботился муж, да и я помогал как мог.

— Ей повезло с мужем, — улыбаюсь я.

— Не то слово! Он очень хороший человек! До сих пор не смог ни с кем начать встречаться, всё горюет по ней. Впрочем, давай мы не будем говорить о грустном?! Я хочу узнать, как и чем ты живёшь? Замужем или встречаешься?

— Не замужем и не встречаюсь. Я разведена. После того, как муж изменил мне с Кларой, я и потеряла ребёнка.

— С Кларой? Никогда бы не подумал…

— Я тоже, — горько улыбаюсь я. — А ребёнка одна рожать буду и растить одна. Я сделала искусственное оплодотворение в центре репродукции.

— Ты молодец! Это очень смелый шаг. Я помогу тебе всем, чем только смогу. Чаще приезжай сюда, тут воздух свежий. А ещё ягоды! Хочешь, я быстренько малины в чашку наберу? Она у меня лесная, сладкущая. Я сейчас.

Отец поднимается на ноги и начинает суетиться. Он заходит в дом и берет глубокую тарелку, с которой направляется к малиннику, а я провожаю его взглядом и ощущаю, как на глаза наворачиваются слёзы.

Неужели у меня теперь, наконец-то, может появиться семья?

* * *

Пятница всегда идёт кувырком, потому что большинство сотрудников уже хотят отдыхать и работают левой пяткой по сломанной клавиатуре. Но я справляюсь со своими делами и еду в «Атланту». Мирослава ещё не вышла, но она мне сейчас и не нужна, хотя я вспоминаю, что уже два дня не общался с ней и понятия не имею, как она себя чувствует. И почему-то меня гложет это ощущение.

Вхожу в офис и ловлю на себе перепуганный взгляд администратора. Она чуть приоткрывает рот и мямлит себе под нос приветствие. И почему-то подозрение сразу же падает на неё.

— Я хочу встретиться с заместителем руководителя. Она у себя? — спрашиваю я.

Девушка принимается кивать головой, как болванчик, а я иду в кабинет заместителя Миры, пытаясь вспомнить её имя. Кажется, Валентина.

Вчера, ответив Владимиру, что я не исключаю кандидатуру самой руководительницы, я точно был уверен, что она тут ни при чём. Слишком глупо и опрометчиво было бы помогать Артуру вернуть фирму. Она неглупая, понимает ведь, что я так просто не сдамся. И знала бы, каким мошенничеством это всё пахнет.

— Добрый вечер! — говорю я, зайдя в кабинет Валентины.

— Добрый! — улыбается она, но смотрит на меня как кошка, у которой пытаются отнять мышку. — Чем обязана визиту владельца? — задаёт вопрос, который заставляет меня ухмыльнуться.

— Сами же ответили — владелец пришёл проверить свои владения.

Она кривит губы, а я присаживаюсь на стул и кладу правую руку на столешницу, принимаясь постукивать по ней подушечками пальцев.

— Мирославы сегодня нет… — говорит Валентина. — Сотрудников для перевода к вам в офис она пока не выбрала.

— А я не по этому вопросу пришёл, Валентина. Видите ли, вчера ко мне явился бывший владелец «Атланты» с липовым договором, — говорю напрямую, в лоб. — Мои эксперты уже подтвердили, что печати на нём подделали, а значит, остаётся только отыскать крысу, которая посмела подставить вашу начальницу. Вы ведь за Миру горой стоите?

Я замечаю, что женщина нервничает: её глаза бегают туда-сюда, а на лбу появляется лёгкая испарина.

— Вы дум… думаете, что это кто-то из наших подставил? Печати могли быть у Артура Тамерлановича запасные.

— Не могли. И я уверен, что их поставили именно тут. Может быть даже вы.

Она широко распахивает глаза и открывает рот, но из него не вырывается ни звука. А ведь я, кажется, ударил в самую точку.

— Как вы мо… можете так гово… говорить! — принимается заикаться она. — Я не предам Мирославу Евгеньевну! Нико… никогда!

Поведение так сильно напоминает поведение человека, который на самом деле виноват и пытается оправдаться, что мне её даже чуточку жаль становится. Но я посажу крысу в клетку, когда буду окончательно уверен в своей правоте. Сам Артур скоро принесёт мне