Калашников С.А. Внизу наш дом. - Калашников С.А.

Рядом — САМ-13. Тот самый, наверное, который возили на продувку в ЦАГИ. И ещё один, очень на него похожий, но только с двигателями на одном уровне, отчего за кабиной не видно так называемого гаргрота — непрозрачного обтекателя, перекрывающего часть поля зрения назад. Фонарь, судя по всему, стеклянный, собранный не из гнутых, а из прямых листов, чем напоминает остекление кабины мессершмитта. Даже открывается откидыванием сборки из трёх прозрачных пластин вверх и вправо в связанных трапецией (в поперечном сечении) металлических рамах.

Такой в полёте не откроешь — сорвёт. Разве что перед аварийным покиданием машины с парашютом! Но мне нравится — и обтекание неплохое, и не заклинит, потому что замок подрычажен. Хотя, если фонарь сброшен, то его ведь бросит на задний винт. И тогда неизвестно, что сотворят обломки с балками и хвостом.

Винты вижу большого диаметра — метр восемьдесят где-то. Многовато на мой вкус по сравнению с нашими метр тридцать. Шасси с передней стойкой. Стволы ШКАСов торчат вперёд из фюзеляжа так, что понятно — ленты с патронами расположены в крыльях. А ещё около снятого капота переднего двигателя стоят две ужасно знакомые спины в технических комбинезонах. Вот они наклоняются, поднимают вдвоём лист, водружают его на место и начинают крепить. Это моих пионеров тоже сюда подогнали — собирают всю компанию, стало быть. Уже легче.

- Псы! - рявкаю я грозно. - Где отвёртка номер шесть?

- Тю, на тебя, Шурик, - улыбается Матвей. Отродясь больше четырёх отвёрток в комплекте не бывало.

- Коробку подай, - не остаётся безответным и Петруха. - Не дотягиваюсь до крыла, а руки заняты.

Делаю несколько шагов вперёд и попадаю в дружеские объятия “сверстников” - так они и забудут о крепеже! Старые опытные авиатехники, хотя и выглядят очень молодо. Да, Петрухе всего семнадцать, мне восемнадцать а Матвею аж целых девятнадцать лет от роду. Про то, что на самом деле мне уже девяносто четыре… не мне, а памяти моей… я не стану лишний раз распространяться.

***

Устроили меня ребята в студенческом общежитии. Мне не привыкать с условиям, близким к казарменным, поэтому никакого дискомфорта я не чувствовал. Тем более, что разговоры у нас сразу пошли на родные темы. Оказывается, группу пионеров уже мобилизовали, присвоили им звания рядовых, назначили им командира из воентехников и приступили к вывозу имущества мастерских прямо сюда, в Воронеж.

Матвей действительно познакомился в техникуме с Москалёвым и попросился к нему в помощники на завод. Вернее — в КБ. Ещё точнее — на опытный участок. За два года он тут вполне освоился, участвовал в создании первого образца САМ-13 и даже осмелился дать несколько советов главному конструктору. Один, по части улучшения обзора из пилотской кабины, был реализован на втором образце. Который сам Матвей потихоньку и облетал… то есть, делалось это без особой шумихи или приглашения официальных лиц, потому что уже стало известно, что машину где-то наверху “придерживает” кто-то влиятельный.

Матвей же ещё два года тому назад был мною натаскан в пилотировании точно такой же машины — он, кстати, тоже имеет прекрасные задатки, чтобы стать отличным лётчиком-истребителем. А вообще-то самолётик вышел хороший, только вооружение слабовато. Два ШКАСа — это то же самое, что и у первых ишачков.

На следующий день Петруха, пригнавший сюда наш кирдык, отправился на сундуке обратно за следующей порцией имущества “секретных” мастерских, а у меня кучу времени заняли разные оформления, постановки на довольствие и представления по случаю прибытия. На заводе, кстати, уже работал другой военпред по части, как он выразился, больших самолётов. Тоже капитан, но годами раза в два старше меня. Пришлось перед ним извиняться, что не могу опрокинуть чарочку за знакомство из-за своего слишком нежного пока возраста.

А вечером, но ещё в светлое время, ведомый Матвеем, я прокрался на лётное поле и попробовал в воздухе тот самый тяни-толкай с выступающей вверх кабиной. Разумеется, невольно сравнивал его со своим детищем и примечал отличия.

Разгоняется он хуже кирдыка, но лучше мессера. То же самое можно сказать и о скороподъёмности и о маневренности. Одним словом, былое волшебное превосходство исчезло — осталось самое обычное и достаточно скромное. Зато этот самолёт не требует и сверхъестественного мастерства в пилотировании. Он отлично страхует пилота от большинства ошибок — одним словом, данная машина вполне пригодна к освоению лётчиками среднего уровня подготовки.

Вот теперь у меня оказалось достаточно данных для принятия правильного решения. Какого? Сложного и ответственного. Знаю, что довольных им будет немного, если таковые вообще отыщутся, но опасаться особенно нечего. Расстреливать меня будет не за что. Разжалуют и отправят на фронт? Вполне приемлемый вариант.

Правда, есть важное обстоятельство — война началася. Нет у меня времени на раскачку — некогда медлить. Соответственно, пора действовать. Рьяно, напористо, агрессивно.

***

Майора Бойко я нашел в гостинице. Там, куда он и отправился прямо с заводского аэродрома, едва мы приземлились. Был он в номере не один, а с компанией незнакомых офицеров.

- Заходи, капитан! - обратился ко мне тоже капитан, но с чёрными петлицами. - Садись, выпей за майора Бойко — новое звание обмываем.

Гранёный стакан до половины наполненный водкой — это мне под силу, потому что отказываться в подобных случаях не принято. Я произнёс здравицу, пожелал дальнейших успехов по службе, опрокинул и срочно вымелся, потому что после вторых ста грамм быстро раскисну, а если придётся принять третью “соточку” — могу и начудить. Знаю я свою мерку — она невелика.

Сам же, топая в сторону общежития, крепко думал над увиденным и услышанным.

Итак, майор получил повышение и стал майором. То есть, он имел до недавнего времени не столь высокое звание. Дальше — больше. На второй день войны ближе к вечеру он появился у нас в расположении уже со знаками различия майора. Если бы звание ему присвоили до нападения немцев, он обязательно успел бы его обмыть вечером в субботу. Потом было воскресенье и полный переполох — обе причины достаточно веские, чтобы приказ о повышении звания не был доведён до виновника. Остаётся утро понедельника. Это уже после того, как мы накрошили кучу фрицев. И он нас давненько выпасает.

Отсюда — намёк на вывод: Майора сильно поощрили, как только выяснилось, что не напрасно он холил и лелеял “пионерскую” инициативу. Для меня и моих планов это очень хорошая зацепка.

А теперь спать. И не надо бы мне завтра летать. Хотя бы до обеда.

Глава 16. Новый заезд

Как ни странно, но первое дело у меня именно к майору Бойко. И шансы на успех представляются весьма значительными — оказывается наши с ним жизни давненько связаны. Я отдаю себе отчёт в том, чему обязан его “крышеванию”, а он недавно получил достаточно сильное положительное подкрепление в результате моих действий. Не знаю, правда, было повышение в звании внеочередным или долгожданным. Вроде, выглядит мой пестун не слишком старым, хотя, кто знает обычаи ведомства, к которому он принадлежит?

Утром после вечерних торжеств я застал его умытым и чисто выбритым — он вчера свою мерку тоже не превысил.

- Слушай меня внимательно, Александр Александрович! - начал я без предисловий. Есть на белом свете такая пуля — ПЗ. Пуля зажигательная. Калибр у неё винтовочный, то есть для снаряжания патронов ШКАСа пригодный.

А еще живёт в городе Ленинграде матрос срочной службы, фамилии которого я, хоть убей, не помню. Зато знаю о нём в точности, что службу он проходит в научно-исследовательском институте, связанном с морской артиллерией. Причем, не на посылках служит, а научным работником. Так вот, лети, сокол ясный, в город на Неве быстрее собственного визга. Забирай оттуда этого матроса и в срочном порядке вези на патронный завод. Нужно, чтобы муж сей достойный научил заводчан снаряжать пули ПЗ не зажигательной смесью, а взрывчаткой, которую недавно изобрёл. Названия её я тоже не помню — там какие-то буковки и циферки непонятные. И не две-три, а чуток поболее.

Если быстро управишься и всё, что при этом узнаешь, доложишь по команде — будет тебе от начальства великое одобрение. А уж как оно выразится — того не ведаю. Потому что на обороноспособности страны деяние твоё скажется ух как благотворно.

Майор слушал и делал пометки в блокноте. Он ведь умный человек.

- Так вот, новых патронов поскорее отправь сюда на адрес местного аэроклуба — я там школу воздушной стрельбы планирую организовать.

Счастье — это когда тебя понимают. Александр Александрович только и спросил у меня, почему же я раньше ему ничего про это не сказал.

- Так я и не помнил, пока не увидел, как ты на спиртовке чай кипятишь. В тех белых кубиках содержится уротропин, из которого этот матрос умеет делать гексоген. Из него он свою взрывчатку и бодяжит. Ну, давай, не теряй времени. Отечество в опасности.