Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Да ну? — насторожился Филя. — А сможешь, не зассышь? По башке-то?

— Смогу, даже глазом не моргну, — я встал и с хрустом потянулся, разминая застывшие мышцы. Филя напрягся. — Да сиди спокойно, не собираюсь я тебя убивать. Лучше скажи, где здесь помыться можно?

— Пошли, покажу, — с видимым облегчением выдохнул пацан. Подозреваю, что ему в напряг было следить за мной. Может, боялся? — Тут недалеко водоколонка есть.

Выйдя на улицу, я прищурился. Солнечный диск желтым утренним пятном висел над крышами домов; весело щебетали птицы. Не забыв проверить обстановку вокруг своего ночного убежища, направился следом за Филей. Навстречу изредка попадались жители близлежащих домов, спешащие на работу, на рынок или по каким-то своим делам. На нас никто не обращал внимания.

— Мне нужно поменять одежду, — решил я.

— Нафига? — удивился новый знакомый. — Норм одежда, чего еще надо? Сейчас не зима, не замерзнешь.

— Я же в бегах, не сечешь? — мы подошли к колонке, и я жестом показал Филе, чтобы тот покачал рукоять. Вода с гулким шумом пошла по трубе вверх, и из изогнутого носика хлынула чистейшая холодная струя. Я с фырканьем и кряхтением умылся, смывая с себя ночную одурь. Полегчало настолько, что я шутливо брызнул в пацана. Тот с руганью отскочил от меня. — Меня же ищут. Может, местных магов привлекли. Кто хозяин города? Князь Щербатов?

— Ага, он, — подтвердил Филя. — Злой дюже, и дружина охранная его такая же. Если в околоток загребут — выйдешь оттуда с отбитым ливером. Лютуют, суки.

— Так уж и лютуют? — недоверчиво переспросил я.

— Не веришь? У вас, скажешь, получше будет?

Вместо ответа я пожал плечами, не зная, что сказать. Филя-то имел в виду Симбирск, а я думал о другом. Кадетская школа заменяла мне весь мир, и любая информация, прорывавшаяся сквозь тяжелые и непроницаемые стены заведения, воспринималась мною как нечто удивительно и с трудом поддающаяся осмыслению. В жестокость правоохранительных частных структур я охотно верил; наставники иногда читали лекции по различным аспектам гражданской жизни. Считали, что такая информация всегда будет полезна. Кадет рано или поздно повзрослеет, вольется в обычную городскую жизнь, если не погибнет на рубежах империи или в межклановых стычках.

— А кто в твоем Симбирске княжит? Чья вотчина? — пристал с расспросами Филя, когда мы шли обратно в свою нору.

Мне пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, кто на самом деле держит Симбирский удел. Дело в том, что на родовых землях князей-аристократов запросто могло уместиться несколько крупных городов. Великие князья Руси, а после них императоры старались не идти на конфронтацию с влиятельными силами, отдавая на откуп в обмен на лояльность новые или старинные города.

Вот Торгуев, например, настоящая вотчина князей Щербатовых, таковой и оставалась по сей день вместе с сотней крепких сел и деревень. Симбирск, кажется, тоже входил в сферу интересов знаменитого клана, но свою волю князья распространяли только на родовые земли. Таков был закон, принятый Думой еще в четырнадцатом веке, и он исполнялся неукоснительно. Если в Торгуеве Щербатовы могли вести себя как хозяева, имея всего лишь две повинности перед императором — выплата налогов в государственную казну и служба большей части мужчин Рода в армии, если происходило вторжение внешнего врага — то в остальном они могли вести себя сообразно хозяину в своем доме. А в Симбирске, куда распространялась сила клана, мог сидеть княжий муж — высший сановник от императора — и всеми силами искал компромиссы с Щербатовыми и их вассальными родами. Если бы, например, на землях Волоцких вырос город по типу Нижнего Новгорода, то именно он являлся бы вотчинным для моего Рода. Такова была странная модель землеустройства, из-за которой происходили конфликты между свободными дворянами, аристократическими кланами и втянувшимися в него в последнее время купеческими гильдиями.

— Там княжий муж — Топоров Игорь Яковлевич — заправляет, — вспомнил я, наконец. — Он с Щербатовыми на короткой ноге. У них какие-то общие дела. Кажется, речные перевозки грузов, рыбоконсервные заводы по Волге. Но такого, как ты рассказал, там нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А все потому, что императорский чиновник в Симбирске за порядком следит, — с видом знатока заметил Филя.

Я засмеялся и шутливо пихнул забавного пацана в плечо. Мы нырнули в затхлую прохладу заброшенного дома.

Филя ничем не отличался от подростков его возраста, каковым был и я. Обычный мальчишка, коих на улицах Торгуева было несчетное количество. Худощавый, с выпирающими из-под клетчатой с короткими рукавами поношенной рубашки ключицами, с грубо обрезанными волосами, как будто стригли его бараньими ножницами, не обращая как он будет выглядеть, с удивительным разлетом тонких бровей — Филю можно было назвать красивым мальчишкой, если бы не грязные разводы на щеках и руках. Портили его и широкие штаны, болтающиеся на нем как седло на корове, а потрепанные и подшитые в некоторых местах сандалии на босу ногу завершали картину.

— У тебя родители-то есть? — я сел на диван с мыслью, что надо бы угостить пацана остатками колбасы. Вчера так и не осилил весь батон, и теперь он лежал, завернутый в пергаментную бумагу вместе с хлебом, источая резкий запах чеснока.

— Мамка, младшая сестра, — Филя стрельнул глазами в сторону свертка, почуяв запах съестного. — Батька сгорел от водки. Пил много, как бегемот.

— Не жалеешь?

— Не-а, чего жалеть? Пинки под зад или как мамку лупил? — Филино лицо вдруг стало не по-детски жестким. — Зато теперь спокойно. Хожу, куда хочу, никто не указывает.

— Хочешь жрать?

— Ага! — Филя сглотнул слюну. Он ведь и на самом деле был голоден, только виду не подавал.

— Тогда возьми бутылку и сгоняй до колонки, — попросил я. — Мне-то сейчас нельзя лишний раз палиться перед людьми. Вдруг кто разболтает, что видел меня здесь.

Филя без лишних слов схватил бутылку с плещущейся на донышке водой, купленную вчера в магазине, и умчался с дробным топотом по хлипкому лестничному пролету. Я задумался. В какую историю меня хотят втянуть? Жарох утверждал, что молодежные банды занимаются мелким криминалом, но чаще всего дерутся за территориальное влияние. Значит, драка? Ну, и что здесь такого, чтобы чужака притягивать на обычный мордобой?

Вернулся Филя с водой. Мы по-братски разделили остатки колбасы и позавтракали. А вскоре появился Хан с теми же персонажами, которые навещали Колояра ночью: Сморчок и Лимон.

— Смотри-ка, не сбежал! — притворно удивился Хан — высокий жилистый парень лет семнадцати. У него и в самом деле в облике было нечто азиатское, хищное и коварное. Узкий разрез глаз, смугловатая кожа, но вместе с тем широкая рязанская физиономия никак не вязалась с хмурым и настороженным взглядом. Главарь местной шайки расплылся в улыбке.

— Моя взяла! — довольный увиденным, проговорил Сморчок. — Кишка тонка у дворянчика сдернуть ночью!

— Хочешь проверить? — я вытащил ножик, который мне все-таки вернули после долгих споров, и щелкнул лезвием. — Меня уже весь город ищет, а я, как дурак, должен башкой рисковать?

Сморчок, неизвестно почему получивший такую кличку, был довольно упитанным парнем, чуть младше Хана, и ниже его ростом. Несмотря на внушительные габариты, он побледнел, услышав неприятный щелчок перочинного ножа.

— Ага, по городу розыскные листы развешаны, — подтвердил Лимон, принюхиваясь к стойкому запаху съеденной колбасы. — Лично видел. Ищут тебя. Колояр Волоцкий. И вовсе ты не из Симбирска. Кадетский ты.

— Нихрена себе! — удивился Хан. — Ты, оказывается, фигура приметная! Сразу-то что не сказал, что кадет? Начал заливать в уши… Н-да. Да еще из Первых Родов. Ценный фрукт. И что с тобой делать? А, ладно, все равно на дело вечером идти. Сиди здесь и никуда не высовывайся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Филя недоумевающе моргал, переводя взгляд с меня на Хана. Кажется, для него стало сюрпризом мое раскрытие.

— А пожрать? До вечера я ноги протяну, — натурально возмутился я.