Факап - Михаил Харитонов

— Не очень долгая симпатия вышла, — пробормотал он под нос достаточно громко, чтобы быть услышанным.

— А вы понимаете, что вам сейчас сотрут память? — поинтересовался Горбовский.

— Мои друзья из ДГБ будут разочарованы, — сказал Завадский.

— Кем же именно? — парировал Горбовский.

— Не только мной, — ответил архивариус.

— Трезво мыслите, — оценил Горбовский. — Да ладно, садитесь. Если хотите — извинюсь. С меня не убудет.

— А мне не прибавится, — сказал Завадский и вернулся в кресло.

— Ну, слушайте. В общем, в предыдущем варианте нашей реальности, в которой существовал Борис Левин, "Зеркало" сработало иначе. Может быть, с ошибкой. А может, просто были другие мишени. Теперь уже не разберёшь. Но лично я думаю, что здесь не обошлось без лаксиан. Которые вмешались в работу системы. И таким образом сохранили того самого Вандерхузе, который освободил Левина.

— Я вот ещё не понял, — сказал Валентин Петрович. — Куда всё-таки делись вещи Геннадия Юрьевича? Ну, ключ, камень этот жёлтый, который Тезисом оказался... Их же отобрали у Вандерхузе лаксиане?

— В той реальности, — сказал Комов, не оборачиваясь: отвернувшись к стене, он сосредоточенно возил пальцем по небольшому экрану — видимо, что-то читал.

— А в этой? — не понял Завадский.

— А в этой я даже на Леониду не попал. Так что всё моё при мне осталось. Хотя ключ я проверил. Действительно, открылся. Ну я его обратно на себя закрыл.

Завадский не очень понял, но решил не уточнять.

— И вот Сикорски является с докладом, — продолжил Горбовский. — Он в очередной раз нашёл Целмса. Который связался с его агентом Сашей Ветрилэ и пытается раздобыть какую-то технику. Я встревожился: мало ли как оно бывает. Послал людей. Они выяснили, что на станции действительно обитает человек, похожий на нашего дорогого дядю Яшу. Не полная копия, но похож очень. Мы подключились к его компу, нашли мемуар. Нас это очень заинтересовало. Особенно информация про Абалкина и всё с этим связанное. Я дал Араму Самвеловичу соответствующие полномочия, и он со своими людьми вступил с Вандерхузе в контакт.

— Подождите... В какой контакт? — не понял Валентин Петрович.

— Ну, как бы это сказать. От КОМКОНа дядя Яша ждал неприятностей.

— А что, неправильно ждал? — спросил Завадский.

— Нет, конечно. Ну подумайте сами: у Вандерхузе есть знакомый лаксианин. Можно сказать, друг. Который обещал ему помочь. Кем надо быть, чтобы причинять такому человеку неприятности?

— Идиотом, — уверенно сказал Славин. Он единственный не занимался делами, а слушал.

— Вот именно. Но дядя Яша мог испугаться, глупостей каких-нибудь наделать... В общем, мы представились как ДГБ. С психологической точки зрения это было правильнее.

— Но как же Сикорски?

— А что Сикорски? Его агента мы нейтрализовали. Сначала послали ей письмо от имени шефа...

— Так это вы сделали? А секретная дегебешная техника? Контроллер Странников, который пишет на все дорожки?

— Я не уверен, что такая штука вообще существует, — ответил Горбовский. — Мы сделали проще: послали письмо с компа самого Сикорски. Арам Самвелович зашёл поболтать, дождался, пока Сикорски отойдёт в туалет...

— Я думал, они друзья, — вздохнул Валентин Петрович.

— Ну конечно друзья. Просто дружба дружбой, а служба службой. В общем, отправили мы эту Сашу к Вандерхузе на станцию. Ну и сами там побывали. Разумеется, деликатно. Не беспокоя хозяев, скажем так. Кое-что там поменяли...

— То есть самый кибер, стрелявший клеем... — внезапно догадался архивариус.

— Ну да. Всё-таки не так просто одолеть трёх профессионалов, знающих субакс. Во всяком случае, обычному магазинному киберу. Да и клей... Пришлось поработать.

— И над "Призраком" тоже?

— Не так чтобы очень. Видите ли, нас вполне устраивает решение того старого  Вандерхузе покинуть эту скучную реальность. Откровенно говоря, он нам — лишняя головная боль. Но когда он вернётся, мы должны об этом знать. Мы или наши преемники. Так что "Признак", на котором он улетел, не такой уж невидимый. Во всяком случае, для нас. Стоит там и омега-маячок, и ещё кое-что.

— А все эти требования? Расскажите то, расскажите это?

— Ну не совсем же он дурак. Если бы прилетели какие-то люди, назвались бы галактами и стали ему помогать просто так, он бы не поверил. Он должен думать, что заключил сделку.

— Ну а Сикорски?

— Дался вам Сикорски!.. В рамках своей компетенции он действовал вполне правильно. Не могли же мы ему запретить делать то, на что он имел право? В таких случаях лучше действовать так, как мы. Проявляя известную деликатность.

— Деликатность? Хм. Ну хорошо. Но зачем было оставлять там эту девочку? Или вы её эвакуировали? Но в мемуаре...

— Зачем эвакуировать? Саша Ветрилэ улетела с ним. По собственному желанию. Она же в него влюблена как кошка.

— Влюблена? — не понял архивариус. — Она за ним шпионила...

— О, это был интересный ход. Идея Евгения Марковича. Расскажите, Евгений Маркович.

— Да ничего такого принципиально нового, — засмущался Славин. — Просто мне пришла в голову одна мысль... Смотрите. Саша Ветрилэ была приставлена к Вандерхузе Сикорски. Для того, чтобы иметь доступ, она изображала девичье увлечение. На которое Вандерхузе ответить не мог, потому что хранил верность Лене Завадской. Хотя вот в той старой реальности, где он с Леной поссорился, у них всё-таки что-то получилось. Думаю, не без разрешения Рудольфа, но всё-таки. А что, он вполне мог ей понравиться. Взрослый солидный мужчина, с положением, интересный собой... Но тут мы придумали вот что. Когда Саша добиралась до станции, мы её по дороге усыпили. И убрали ментоскопом воспоминания о задании. И вообще о том, что она тёрлась возле дяди Яши потому, что ей Сикорски велел. А всё остальное оставили. Как она глазками стреляла, какие слова говорила... вот это вот всё. Так вот. Мозг начинает заполнять образовавшуюся пустоту. Очень интересным способом. Объясняет задним числом своё же поведение наиболее вероятной причиной. В данном случае — влюблённостью. И начинает её чувствовать на самом деле. Так что, прибыв на место, наша Саша и в самом деле влюбилась. Практически мгновенно.

— Очень забавно это выглядело, — с удовольствием сказал Горбовский. — Видели бы вы эту сцену. Не вполне прилично, но очень впечатляюще. Кстати! А давайте ещё раз попробуем, только на мужчине. Гена! Сотри у Вандерхузе все воспоминания о настоящей причине его связи с Завадской. Прямо сейчас, пожалуйста. Заодно и Лене подарок.

— Доброе решение, — улыбнулся Славин.

— Готово, — доложился Комов.

— Вот и славненько. Ну, кажется, я удовлетворил ваше любопытство, Валентин Петрович?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});