Приключения Натаниэля Старбака - Бернард Корнуэлл

Поле битвы хорошо сохранилось, и от Вашингтона, округ Колумбия, его отделяет лишь короткая поездка. На большей части территории происходили обе битвы при Манассасе, и объединяет их также информационный центр для туристов, где можно получить брошюру с описанием экскурсии по местам второго сражения при Манассасе.

Одна из причин, по которой второе сражение при Манассасе не настолько известно, как могло бы быть, заключается в том, что последовавшие за битвой события ожидаемо ее затмили. Северяне только что осознали, что их наступление на территории Конфедеративных Штатов Америки было отбито и Ли наверняка попытается с выгодой использовать свою победу, поведя войска в первое в истории Конфедерации наступление на Соединенные Штаты Америки.

Его армия дойдет до реки Антиетэм-Крик, где меньше чем через три недели после сражения при Булл-Ран две армии сойдутся, увековечив самый кровавый день в американской истории.

Похоже, что Старбаку и его солдатам пора снова отправляться в путь. 

IV. Кровавая земля

Часть первая

Глава первая

Шел дождь. Весь день шел дождь. Сначала это был скорый, теплый дождик, принесенный порывистым южным ветром, который, однако, к середине дня сменился на восточный, и дождь усилился. Он хлестал тяжелыми, обжигающими каплями. Сила его была такова, что впору было открыть судоходство. Дождь барабанил по солдатским палаткам, неприспособленным к таким испытаниям. Дождь заливал недостроенные земляные укрепления, брошенные янки у Кентервиля. Дождь смывал землю с неглубоких могил, выкопанных сразу за Булл-Ран, и побелевшие тела убитых, похороненных едва ли пару дней назад, всплыли на поверхность, словно мертвецы в Судный день. Почва в Виргинии была красной, и вода, бежавшая широкими грязными ручьями в сторону Чесапикского залива, окрасившись в ее цвет, казалась смешанной с кровью.

Стоял первый день сентября 1862 года. В Вашингтоне солнце должно было зайти только в шесть тридцать четыре, но уже в полчетвертого в Белом Доме зажглись газокалильные сетки, Пенсильвания-авеню утопала в грязи по высоту ботинка, а открытые канализации Суомп-пудла заполнились до краев. Дождь хлестал по балкам и строительным лесам недостроенного купола Капитолия, и насквозь промокшие раненые, доставленные из Манассаса, где северяне потерпели поражение, лежали на мраморном полу ротонды.

В двадцати милях к западу к Вашингтону медленно тянулись беглецы - остатки разбитой армии Поупа. Мятежники пытались преградить им путь, но из-за дождя вместо столкновения получилась сплошная неразбериха. Пехота жалась в укрытии под набухшими от сырости деревьями, артиллеристы безбожно проклинали промокшие пороховые заряды, кавалеристы пытались успокоить лошадей, до смерти перепуганных ударами молнии. Майор Натаниэль Старбак, командир Легиона Фалконера из состава бригады Свинерда, принадлежавшей, в свою очередь, корпусу Джексона Северовиргинской армии, пытался не промочить бумажный патрон. Высыпая порох в ствол винтовки, он укрывал патрон шляпой, но головной убор промок, и порох, который он стряхивал с вощеной бумаги, собирался подозрительными комками. Смяв бумагу, он затолкал ее поверх пороха в ствол, сплюнул туда же пулю и с силой загнал заряд глубже. Отведя назад курок, он извлек из сумки на поясе капсюль, надел его на брандтрубку и прицелился сквозь серебристую стену дождя. Полк его расположился на опушке насквозь вымокшего леса, фронтом на север - туда, где через побитое ливнем кукурузное поле виднелся еще один лес, в котором укрылись янки. Старбак не видел цели, но всё равно потянул спусковой крючок. Курок ударил по капсюлю, тот в ответ выплюнул облачко дыма, но порох в казенной части упорно отказывался воспламеняться. Старбак выругался. Отведя назад курок, он удалил использованный капсюль и вставил новый. Еще одна попытка - но упрямая винтовка не стреляла.

- Хоть камни швыряй в ублюдков, результат тот же, - пробормотал он под нос. С той стороны донесся винтовочный выстрел, но в ливне след от пули над головой Старбака немедленно потерялся. Нат пригнулся, сжимая бесполезную винтовку, и задумался, какого же черта ему теперь делать.

Вообще-то, предполагалось, что он пересечет кукурузное поле и выбьет из дальних лесов янки, но северян там был минимум полк, усиленный парой полевых орудий. И они уже успели потрепать выдохшийся в сражениях полк Старбака. Сначала, когда Легион наконец пробрался сквозь промокшие под ливнем кукурузные стебли, Старбаку показалось, что звуки орудий - не более, чем гром. Затем он заметил, что роты на левом фланге попали под жестокий обстрел, потом увидел и артиллеристов-янки, которые поворачивали орудия, готовясь ударить во фланг по другим отрядам Легиона. Старбак приказал открыть огонь по орудийным позициям, но лишь несколько стрелков сумели сохранить порох сухим, поэтому он велел выжившим отступать, пока пушки вновь не загрохотали. Он прислушался к глумящимся над отступающими мятежниками северянам. Теперь же, спустя двадцать минут, Нат всё еще пытался найти какой-нибудь путь в обход поля или через него. Но местность слева была открытой и простреливалась вражескими орудиями. В лесах справа укрывались янки.

Легион явно не заботило, остались ли янки или ушли, так как теперь их врагом стал дождь, а не северяне. Шагая к левому флангу своей цепи, Старбак заметил, что солдаты старались не попадаться ему на глаза. Они молились, чтобы он не отдал очередного приказа атаковать, никто из них не желал выходить из леса на затопленное кукурузное поле. Всё, чего они желали, так это прекращения дождя, возможности разжечь костры и получить время на сон. В первую очередь сон. В последние месяцы они вдоль и поперек исходили северные округа Виргинии; они сражались; они разбили врага; опять маршировали и сражались, и теперь устали от походов и сражении. Их мундиры превратились в лохмотья, ботинки развалились, а пайки заплесневели, они донельзя устали, и с точки зрения солдат, янки могли удерживать мокрый лес за кукурузным полем сколько угодно. Они лишь желали отдохнуть. Многие из них, несмотря на дождь, уже уснули. Они лежали у кромки леса подобно мертвецам, подставив раскрытые рты дождю, их бороды и усы пропитались и сочились влагой. Другая часть солдат, действительно мертвых, лежала, словно заснув в залитом кровью кукурузном поле.

- Я думал, мы одерживаем вверх в этой чертовой войне, - поприветствовал Старбака капитан Дейвис.

- Если не перестанет лить, - ответил Старбак, - мы позволим подойти чертову флоту и выиграть за нас. Можешь рассмотреть орудия?

- Они всё еще там. - Дейвис кивнул в сторону темного леса.

- Ублюдки, - выругался Старбак. Он был зол на себя, что не заметил орудия, прежде чем отдал приказ атаковать. Две пушки были замаскированы за бруствером из веток, но тем не менее он проклинал себя за неспособность заметить ловушку. Небольшая победа янки задела его за живое, и чувство досады усиливалось неуверенностью в действительной необходимости атаки, ведь кроме них, кажется, никто и не сражался. Изредка где-то в мрачном влажном сумраке раздавалось рявканье пушки, иногда трескотня ружейной пальбы перекрывала звуки низвергавшегося дождя, но эти звуки не касались Старбака, и он не получал дальнейших распоряжений от полковника Свинерда со времени первого срочного приказа пересечь кукурузное поле. Возможно, надеялся Старбак, сражение зашло в тупик. Может, никого оно и не заботит. Враг и так отходил к Вашингтону, так почему бы просто не позволить ему уйти?

- Откуда ты знаешь, что орудия не отошли? - спросил он Дейвиса.

- Дают о себе знать время от времени, - лаконично ответил тот.

- Может, они ушли? - предположил Старбак, но не успел он договорить, как выстрелила одна из пушек янки. Она была заряжена картечью - жестяным цилиндром, набитым ружейными пулями, который разрывается на выходе из дула орудия, разбрасывая пули, как гигантский заряд крупной дроби, и они прошили листву деревьев над Старбаком. Орудие было нацелено слишком высоко, и его огонь никого не ранил, но град свинца низверг поток воды и листьев на несчастную пехоту Старбака. Старбак, скрючившийся рядом с Дейвисом, вздрогнул от неожиданного душа.

- Ублюдки, - повторил он, но бессильное ругательство потонуло в треске грома, разорвавшего небо с медленно замершим грохотом. - Было время, - кисло заметил Старбак, - когда я считал, что орудия гремят как гроза. Теперь думаю, что гроза гремит как орудия, - он мгновение обдумывал эту мысль. - Как часто тебе доводилось слышать пушки в мирное время?

- Никогда, - признался Дейвис. Его очки покрылись каплями дождя. - Разве что на Четвертое июля.

- Четвертого и на День Эвакуации, - произнес Старбак.

- День Эвакуации? - спросил Дейвис, никогда до этого о нем не слышавший.