Вор: Пришествие Трикстера - Артемис Деник

ни малейшего понятия, что с ними делать. Да, такие вещи прощать нельзя, их надо пресекать, но и изучение будет лишний раз погружать в воспоминания, вдохновлять. Не нашего уровня этот спор. Как же тогда решить его?».

15

Мир прояснился, надо мной нависал увитый мхом потолок, капли падали мне на лицо. Я лежал, прижавшись спиной к платью статуи. Чувствовал пронизывающий спину холод и неимоверное жжение, которое заставило меня вновь схватиться за ногу.

Я больше не стал рисковать. Не было ни желания, ни… физической возможности, как бы странно это не казалось. При каждом шаге ногу сжигал все новый и новый костер. Никогда не ощущал такого гадостного чувства. Чувства беспомощности и… неполноценности. Ступал осторожно, куда ж там. Я превратился в грубое полено. От моих способностей не осталось и капли. Только хромота, бормотание под нос и жжение. «Это не честно! Я же все могу!». Да, я мог все, я был способен на все.

Последняя группа, сверлящая друг друга взглядами, осталась позади. Впереди был только алтарь, а на алтаре ларец. А в ларце камень. Я подошел к резному деревянному ларцу. Опять глифы. И сюда всеведущая рука Хранителя пустила свои корни. Я мог поклясться, что помнил, что это был за знак, но клясться не в моей манере. Пусть этим занимаются Молоты и глупцы. Я отпер защелки и рассматривал незамысловатый артефакт без наслаждения или триумфа. На камне было выгравировано слово: Душа Мистика. Наверняка, фигура знаменитая, в своих кругах. Драгоценный камень, ммм?

Катти нужны были камни. Как бы он обрадовался, если бы я принес ему эту вещицу! Но он был мертв.

Я положил камень в сумку рядом с зелено-желтыми яйцами и с гордой головой покинул «поле боя». Жаль, что я забыл, что камень был не тем, за чем я пришел. Этот чертов луч, выбивший меня из моего же тела, также выбил цель миссии из моей головы. Рог Квинта — вот, что стояло всего этого путешествия по-настоящему.

Уже на третьем этаже я заметил постамент, круглый, с выемкой под жидкость. «Еще один» — подумал я. Мне и вправду начинало это все надоедать. Когда не знаешь ценность тому, что воруешь, грош цена такому. А вот, что пугало, так это темнота. Вой мертвецов где-то вдали.

Я нащупал руками кинжал, который опять оказался на поясе — острый, как крестьянский серп, крепкий, как удар по яйцам. Зато тяжелый. Тяжесть — это хорошо, тяжесть — это надежно. Мой кинжал.

Шел медленно, вслушиваясь и стараясь понять, где находятся разлагающиеся противники. В самом зале было пусто. По кругу комнаты за металлическими окованными дверьми скреблись мертвецы. Адский гомон не утихал ни на минуту. Но и это меня мало интересовало. Все мое внимание привлекала темнота, которая ясно контрастировала с дорогой сюда. Я стоял на краю обрыва, за линией которого наступало царство сломанных мизинцев ног и долгие блуждания по кругу.

«Ничего не видно!». Нужен был свет. И этот свет нашелся. У меня в торбе. Я вдруг вспомнил о тех «огненных» стрелах, которые произвели на меня такое впечатление. Я подумал, что было бы круто испытать их еще раз.

«Я должен поднять себе настроение», — мне было пофиг тогда на последствия, я выбился из сил.

Как только стрела оказалась у меня в руках, она начала искриться, прямо как в самом начале. От этих искр у меня болели глаза, и наворачивались слезы. Меня тошнило об одной только мысли об огне. Нога снова заныла. Но я был непреклонен. Цель оправдывает мучения, верно?

Я снял с плеч лук, вложил в пальцы стрелу, натянул тетиву. Она прошлась по моей щеке, и я опять потерял зрение. Ненадолго, всего на пару, чертовых секунд. Когда я открыл глаза, половина факелов уже освещали мне путь. Язычки пламени жадно вбирали в себя воздух. Несмотря на это, углубление в полу оставалось в тени колон. Я все равно не мог разобрать, с чем имею дело. «Ладно, не проблема». Я вытащил вторую стрелу и переждал второе ослепление. Я получил удовольствие, когда смог, наконец, разглядеть углубление в полу, кто знает, может, там внизу и валялся этот Рог.

Я ошибся. Там не было Рога. Там вообще ничего не было. Может, там когда-то и лежало что-то, только его давно уже кто-то вытащил или просто «спер»? «Глупость». Обычный человек не пройдет сюда, если не будет знать дороги. Обычный человек погибнет от стрелы в сердце. Обычный человек заблудится, и его сожрут буррики или мертвые. Он не сможет перепрыгнуть реку, в конце концов.

Вдруг двери вокруг меня, которые ранее были скрыты, стали отворяться. Одна за другой, старые засовы ржавели и отваливались. Показалась первая отвратительная морда. Полностью изъеденная червями, разложившаяся кожа, только черные глазницы, не показывающие ничего. Меня окружали, я пытался вырваться из цепочки, но тела все выходили и выходили из боковых комнат. Я отступил и оступился, полетел куда-то вниз. Рев отдалялся, как и я.

Вода расступилась под моим весом. Меня осыпал град капель. «Так и было задумано. Здесь все уже было задумано».

Над моей головой в лучах зажженных факелов зияло отверстие, в которое я и угодил, сделав неверный шаг. Мог бы поклясться, что всему виной было то углубление в полу. Да, все верно, именно его иссохшие, но работающие плиты так вовремя выкинули меня, как мусор.

Вода струями стекала с моего плаща и рукавов, когда я опять оказался в каменных лабиринтах. Точнее сказать, на начале очередной дороги, которая явно ничего хорошего не сулила. «Надо двигаться, нельзя стоять на месте». Мысль о том, что все то, что я пережил, могло скоро закончиться, могло быть зря, двигала меня, не смотря на жжение в ноге. Грела и гордость. Праведная гордость за то, что только мне удалось дойти до этого места. Видеть вздымающиеся колонны, барельефы, коими были облеплены все стены, старинные держатели для факелов и, конечно же, сокровища. Сокровища, которые теперь были моими. За очередным поворотом я остановился. В изумлении. И страхе.

Под сводчатой аркой, в полутьме двигалось нечто. Не то человек, не то живой уголек. Я схватился за ногу и спрятался за угол. Существо парило в воздухе — как птица. Имело руки и ноги — как человек. Голова пылала ослепляющим пламенем — как угли в догорающем костре. «Ковырять его кинжалом, то же, что и переворачивать угли» — подумал я. «А что делают с огнем? Тушат». Это была еще одна моя сумасбродная мысль, которая привела к