Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во всяком случае, так казалось мне, я же в обычной жизни привыкла выполнять двойную, а то и тройную журналистскую норму, а когда заболела, стала работать как другие, отличали от коллег меня, пожалуй, только наличие опыта и профессиональные связи со всей нашей необъятной областью. Я знала наизусть все номера телефонов своих респондентов, а это, как оказалось, много значит. Впрочем, мне эти знания в тот момент были абсолютно бесполезны. Я жила в своем мире, где связи или деньги совсем немного значат. Если не сказать – вообще ничего!
Разговор, который состоялся накануне этой поездки между мной и начальником, почему-то запомнился, хотя мои мысли в это время полностью были заняты предстоящей преддорожной суетой.
– Арина, вы понимаете, сколько денег потеряет наша фирма, пока вы будете прохлаждаться в горах?
– Но ваша газета мне не оплачивает ни больничных, ни проездных, как это общепринято в нашей области, и не только, ни отпусков на сессии, которые по закону заочникам должны оплачивать предприятия, где они работают. На командировочные расходы вами установлен жесткий лимит, которого не хватает иногда просто на хлеб. Вы же не знаете, какие на Севере цены. А когда моему Луке делали операцию, вы даже не хотели мне дать зарплату в долг, и я вынуждена была брать кредит в банке. К тому же она, зарплата, здесь – самая низкая во всем городе.
– Ну знаете ли! – мгновенно вспыхнул Феофанов. – Зато мы вам даем возможность подрабатывать. А на это сейчас в других редакциях смотрят косо!
После этих слов я повернулась, забрала икону с рабочего стола и начала собирать вещи.
Он жестом отозвал меня в сторону и сказал:
– Давно хотел признаться, да все никак не выходило, жалел. Ты (он вдруг перешел на ты) как журналист, конечно, так себе. Ничего особенного. Как можно вот так взять и уйти. Побойся Бога!
– Можно, – ответила равнодушно я, – я, видите ли, всегда считала, что внутренний мир гораздо удобнее и интереснее внешнего. А что до Бога… мне кажется, если бы вы хоть раз в жизни, ну хоть один разок увидели лицо Бога, которому вы служите, – вы бы ужаснулись!
Мой ответ руководителя вывел из себя, он ожидал чего угодно, только не равнодушия, причем равнодушия искреннего, неподдельного. Он побледнел, стал заикаться, но быстро взял себя в руки, нервно поправил жидкую челку и продолжил:
– Это хорошо, хорошо, когда посредственность осознает свое место в обществе!
Он вдруг мне напомнил классную руководительницу, у которой не удалась личная жизнь, она с таким же выражением лица говорила, что из меня в будущем может получиться заурядная телефонистка или работница ЖЭУ, вечно ворчащая и обозленная на весь мир. В общем, ничего нового.
А спустя какое-то время тогда мне приснился странный сон из моего прошлого и вместе с тем будущего, кажется, вещий. Или…
* * *…Прозвенел последний школьный звонок.
И будущий педагог, юрист, физик-ядерщик, профессиональный убийца, двое самоубийц, журналист-прилипала, кладбищенский сторож, многодетная мать, наркоман, врач-онколог, бомж, лесник, хозяин пивного ларька, сестра милосердия, три домохозяйки, актриса областного масштаба, трехкратный чемпион мира по карате, пилот, профессор-филолог, завсегдатай казино и просто везучий игрок в бильярд, художник-импрессионист, валютная проститутка, водитель-дальнобойщик, двое рабочих ткацкой фабрики и музейный работник-долгожительница уверенно вошли последний раз в класс в качестве учеников одиннадцатого «В» класса.
Сегодня им предстояло навсегда проститься со школой и запомнить друг друга. Классная руководительница, отныне уже бывшая, попросила ребят написать себе письма в будущее, чтобы потом через десять лет распечатать конверты и прочитать пожелания тогдашних мальчиков и девочек вполне взрослым дядям и тетям. Предполагалось, что конверты будут вскрыты ровно через десять лет после окончания школы.
Никто из счастливых выпускников не знал, что до этого времени доживут не все, а некоторые просто уедут из родного города и даже страны. Классная дама всем раздала тетрадные листочки и села за учительский стол.
«Вот они какие, этот одиннадцатый «В», – думала про себя.
Этот выпуск от двух ее других отличался ранней зрелостью и чрезвычайной самостоятельностью. Вспомнила, как в пятом классе просила ребят написать письма-пожелания Деду Морозу, и многие, считай, почти половина класса, писать не стали. Дети давно не верили в доброго старика, к тому же уже тогда знали о родительских возможностях.
Еще классная дама в эти минуты подумала, что ее ученики весьма неохотно покупали общешкольные лотерейные билеты, они совсем как взрослые считали, что вещи, пусть и малоценные, нужно зарабатывать своим трудом.
На память пришел ее недавний разговор со скромняшкой Юлей, девочка переживала по поводу того, что неудачно выходит на фото, на что ей классная ответила, мол, что поделаешь, раз ты такая нефотогеничная получилась. Придется смириться.
«При случае попрошу прощения у Юли», – решила про себя классная и тут же забыла о своем решении.
Ее внимание привлек альбомный листок, который, видимо, кто-то в спешке забыл на учительском столе.
На обратной стороне листа крупными печатными буквами было выведено следующее: «На крыше старого храма яблоня плодоносит».
Странная надпись.
Классная дама перечитала ее еще раз и еще, внимательно оглядела листок со всех сторон, но кроме этой странной надписи, других не нашла и в недоумении отложила листок в сторону.
Она тут же вспомнила, что в единственной церквушке неподалеку от ее дома нет и в помине никаких яблонь на крыше, да и во дворе, собственно, тоже.
Значит, это какой-то странный стих.
Не более…
После этого я проснулась и долго думала, что может означать этот сон. Толкователями снов я пользоваться не умею, полагаюсь в этих случаях только на собственную интуицию, и тогда ответы приходят сами, как правило. Однако в тот раз я ответа в себе не нашла.
И до поры до времени забыла о сне. Слишком много у меня дел.
* * *Длительное путешествие в поезде через две государственные границы – занятие не для хилых. Чего только не вспомнишь, с кем только не повстречаешься, а самое главное – остро почувствуешь свою беспомощность перед людьми, мало-мальски наделенными властными полномочиями.
Это я о таможенниках. Именно при встрече с ними осознаешь, что ты – абсолютное ничто. Как в утопической философии.
Осадок в душе остается надолго, и на слово «гражданин» появляется странная реакция: не хочется потом принимать участие в выборах депутатов, губернатора, президента. Откуда-то возникает уверенность, что и без тебя там наверху разберутся. А главное: кого бы ты ни выбрал, никто из них не отнимет у таможенника права бесконечно унижать человека. Исключение – таможенники, работающие в аэропортах. Потому что самолетами обычно летают люди состоятельные.
Среди которых – выбранные нами депутаты, губернаторы и их многочисленные заместители и помощники, последних мы, конечно, не выбираем, но и они автоматически причислены к категории людей состоятельных все по той же причине.
И у них всех есть очень значимая привилегия – пересекать государственные границы без унижений.
А обычные учителя, врачи, продавцы, плотники, сантехники вынуждены отвечать на самые неожиданные вопросы и слушать различные колкости в свой адрес.
– Так-так-так, последние три купе, прячем доллары, и помните: вы едете от родственников со свадьбы! Со свадьбы, слышите? – кричит на весь вагон сердобольная проводница.
Люди, которые едут в последних трех купе, гастарбайтеры, в общем, с заработков, понятное дело, везут деньги и, разумеется, в долларах. Кто будет в Москве покупать гривны? А доллар, он везде доллар. Вот только по существующему законодательству, которое с удовольствием цитируют таможенники, гражданину Украины не положено ввозить в свою страну ни одного доллара!!!
Люди выходят из положения как могут. Кто-то специально вызывает для этого жену, женщинам ведь легче спрятать валюту. Доллары, оказывается, можно зашить в одежду, в обувь, положить в продукты, особенно в выпечку, правда, предварительно их нужно обернуть фольгой (чтобы не пропитались тестом, да и подгореть запросто могут). Ну не будет же таможенник проверять все пирожки. А можно, обернув полиэтиленовым пакетом и привязав этот пакет за нитку к коренному зубу, просто проглотить, а потом, после станции Конотоп, эту ниточку легонько вытянуть…
Ну, вот и Брянск. Несмотря на ночь, резко включается свет и в проеме появляется несколько человек в голубой форме. Не успеваю привыкнуть к свету, как возле меня оказываются двое, рассматривают сверхвнимательно положенный заранее на стол паспорт и не совсем вежливо просят показать содержимое дамской сумочки, а затем и большой сумки. Небольшой старый телевизор таможенникам видно приглянулся.
- Жития святых. Том 2 Февраль - Дмитрий Ростовский - Религия
- Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том X. Октябрь - Святитель Димитрий Ростовский - Религия
- Что предпочесть? (К вопросу о сожжении трупов) - Александр Введенский - Религия
- РЕДКИЕ МОЛИТВЫ о родных и близких, о мире в семье и успехе каждого дела - Преосвященный Симон - Религия
- Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь – декабрь) - Протоиерей Григорий Дьяченко - Религия
- Исцеление святыми местами - Анна Чижова - Религия
- Почитание святых - Павел Михалицын - Религия
- Жизнеописание и духовное завещание великого учителя дзогчен Лонгчена Рабджама - Лонгчен Рабджам - Религия
- Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов - Павел Евергетин - Религия
- Настольная книга православного верующего. Таинства, молитвы, богослужения, посты, устройство храма - Анна Мудрова - Религия