Прибежище - Крис Юэн

Лицо Зеегера стало напряженным. Я ждал, что Ребекка извинится. Но ничего подобного не произошло.

– Мне кажется, вы уже задали достаточно вопросов. – Андерсон чуть подался вперед в кресле и махнул мне своим блокнотом. – Вы говорили, что хотите помочь нам ее найти.

Я кивнул. Я действительно хотел им помочь. А теперь еще больше, чем прежде.

– Тогда можете начать с объяснения, что за чертовщина у вас там произошла.

Именно это я и сделал, стараясь коротко, но четко рассказать обо всех событиях, которые привели меня к встрече с Леной, а потом к ДТП на мотоцикле, последовавшему за этим. Я был достаточно осторожен и особенно подчеркнул тот факт, что именно Лена попросила взять ее с собой, увезти из коттеджа, и что мои воспоминания о самом несчастном случае в лучшем случае отрывочные, неполные.

Андерсон все время внимательно смотрел на меня. И хмурил лоб, сузив глаза. Я тщательно подбирал слова и выражения, словно Андерсон был детектором лжи в человеческом облике. Облегчение я испытывал лишь на тот краткий миг, когда он на секунду отводил от меня взгляд, делая очередную запись в блокноте. Но подобные моменты длились весьма недолго. Все это начинало мне надоедать.

Я как раз описывал, как выглядел мой байк после аварии, подробно рассказывая об изуродованной шине переднего колеса и перекрученном передке, когда раздражение все же прорвалось.

– Вы в этом что-нибудь смыслите? – спросил я.

– Конечно, – кивнул американец.

Я вздохнул, нимало не убежденный, но тут Ребекка похлопала меня по плечу. Она указала на что-то на потолке салона над нашими головами. Там торчала миниатюрная видеокамера, утопленная в мягкую кремовую обивку.

– По этому поводу вряд ли стоит беспокоиться, Роб. Каждое наше слово и каждое движение записывались с того самого момента, как мы ступили на борт самолета. Верно, джентльмены?

Эрик и Андерсон обменялись быстрыми взглядами.

– Это все-таки моя дочь! – вспыхнул Зеегер. – А ситуация…

– Мы отлично понимаем ситуацию, – сказала Ребекка. – И что касается меня, вы можете записывать все, что вам угодно. Кстати, это напомнило мне об одном обстоятельстве, о котором мы вам еще не сообщали. Коттедж, где находилась Лена, это так называемое убежище, был битком набит «жучками».

Андерсон весь скривился, словно откусил чего-то кислого.

– Все верно, – кивнула Ребекка. – В коттедже оказалось полно подслушивающей и записывающей аппаратуры. Видеокамеры и микрофоны во всех комнатах. – Она повернулась и уставилась на Эрика. – За Леной плотно наблюдали, мистер Зеегер. И именно таким образом ее похитили. Кто-то следил за каждым ее движением.

Ребекка поведала насчет белого фургона и байкеров-экстремалов, видевших его в течение нескольких недель перед Лениным исчезновением. И даже привела свою теорию касательно того, каким образом на пути моего байка установили некое препятствие, напоровшись на которое мы вылетели из седла. Потом поведала о добытом телефонном номере человека, сообщившего о моем несчастном случае. Вытащила из кармана своей кожанки листок бумаги и положила его на стол.

Андерсон тут же схватил бумажку.

– Вы звонили по этому номеру?

– Дважды, – ответила Ребекка. – В первый раз мужчина, который ответил на звонок, заявил, что я ошиблась номером. И отключил связь. Я позвонила снова. Телефон уже был выключен.

– И вы потеряли след.

– Нет, я как раз шла по следу. Но если уж говорить о провалах – как это вам в голову пришла идея выбрать остров Мэн в качестве убежища для Лены? Как вы умудрились поместить ее в коттедж, полный «жучков»?

Андерсон смял листок бумаги в кулаке.

– У нас нет возможности обсуждать с вами этот вопрос.

– А жаль. Я была бы рада услышать хоть какое-то объяснение.

Андерсон уже собрался ответить, но что-то его остановило. Он отклонился вбок и сунул руку во внутренний карман пиджака. Достал телефон. Экран светился, и аппарат тихонько жужжал. Американец поглядел на экран, потом поднялся с кресла, подняв вверх два пальца.

– На пару минут, – буркнул он и направился в заднюю часть салона, где его разговор нельзя было подслушать.

– Мистер Зеегер, сколько времени Лена находилась на острове Мэн? – поинтересовалась Ребекка.

Эрик колебался. Глянул в сторону Андерсона, потом, кажется, решил, что вопрос достаточно безобидный.

– Чуть меньше двух месяцев.

– Целых два месяца в этом коттедже! – воскликнул я и присвистнул. – Ничего удивительного, что ей захотелось оттуда удрать.

– Мы рассчитывали вскоре ее оттуда забрать. Когда станет поспокойнее.

– Расскажите о полиции, – попросила Ребекка. – Вы говорили, что, если мы с ними свяжемся, это будет опасно для Лены.

Эрик положил ладонь на столешницу и расставил пальцы.

– Полиция… наверняка усложнит все дело.

– При всем моем уважении, – сказал я, – должен вам сообщить, что полиция располагает средствами и ресурсами, к которым никто из нас не имеет доступа. Кроме того, они знают этот остров как свои пять пальцев.

– Пожалуйста, поверьте мне. Люди, с которыми мы имеем дело, люди, которые стремятся навредить мне, с полицией никак не связаны.

– Но там же были двое мужчин, и их, возможно, убили, – заметил я. – Да и я попал в ДТП, получил повреждения. Вам вряд ли стоит рассчитывать, что я буду молчать.

Пальцы распластанной на столе ладони согнулись, напряглись, сжались и поползли по столу, прямо как краб. Я видел платиновый браслет часов, поблескивающих из-под манжеты рубашки Зеегера.

– Мне очень жаль, что вы пострадали. А что до тех двоих, то они работали на меня. И я про них не забуду, можете поверить.

Ребекка положила ладонь мне на руку. И чуть сжала.

– Думаю, Роб, мистер Зеегер хочет сказать, что он будет благодарен, если мы некоторое время подержим рот на замке. По крайней мере, до того момента, пока он и его помощники не найдут способ как-то помочь Лене.

Лицо Льюис ничего не выражало, никакого беспокойства. Я понимал, что у нее есть опыт ведения различных расследований. Она привыкла в случае необходимости принимать жесткие решения. Но мне-то самому не слишком по вкусу то, чего они от меня требуют.

– Если дело в компенсации… – начал было Эрик.

– Я вовсе не гонюсь за деньгами, – перебил я его. – Проблема во мне самом. Я должен быть уверен, что поступаю правильно.

– Вы поступаете правильно. – Зеегер покивал, но его лицо сохраняло при этом странное выражение, как будто ему трудно было меня понять. – Но я-то не могу себе позволить такой роскоши. Единственное, чего я хочу, это безопасности для Лены.

Эрик сверлил меня пронзительным взглядом синих глаз. Я поглядел вниз, потом вдоль прохода. Андерсон как раз возвращался к нам. Он опустил телефон в карман и погладил себя по щеке.

– Мы почти закончили, – сказал американец. – У меня есть еще парочка вопросов. Скажите, не говорила ли Лена вам чего-то, о чем вы здесь не упомянули? Я имею в виду – до вашего несчастного случая. Может, сказала, что видела кого-то, кто за ними следил? Или хотела получить от вас какую-то помощь? Ну, что-то в этом роде.

– Нет, не думаю, – покачал я головой.

– Она вам ничего не передавала? Может, записку? Сообщение?

– Нет, – сказал я. – А почему вы спрашиваете?

– Стандартный вопрос. Наугад. И последнее. – Американец выпрямился, приподнял свою крупную голову над мощными плечами. И уставился на меня тяжелым взглядом, словно оценивая, устою я, если он ударит меня головой. – Мелани Флеминг. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

Я почувствовал, как меня отбросило назад. Я открыл рот. Потом снова его закрыл. Посмотрел на Ребекку, на Эрика, потом на Андерсона. Они все изучающе глядели на меня. Все трое. Я помотал головой. Проморгался.

– Нет, – ответил я. – А кто это? И как она со всем этим связана?

Андерсон хмыкнул:

– А вот это нам точно хотелось бы выяснить.

* * *

Лена плотно прижалась ухом к холодной металлической двери. Она изо всех сил старалась услышать хоть что-то, но все, что могла уловить, это вибрацию двигателя, грохот волн о борт и глухой треск в собственных ушах.

Но что-то точно случилось. В этом девушка была уверена. Сперва раздался звук туманного ревуна. Потом крики – рявканье озлобленных голосов. Потом послышался ровный грохот машины, возникший внизу. И шум бешено закрутившегося винта. Корпус судна скрипел и потрескивал. Девушку качнуло.

Жаль, что тут нет иллюминатора и Лена не может выглянуть наружу. Все, что у нее есть, это вот эта каюта. Крашеные металлические стены. Звуки, которые она пытается расшифровать. И ощущение, что что-то изменилось. Возможно, это дает хоть какую-то надежду.

* * *

– Они лгут, – процедил Андерсон, когда высокий парень с рукой на перевязи и настырная баба-детектив с ее жутко правильными подходами покинули самолет. – Насчет Флеминг – точно. И, вероятно, насчет многого другого.