Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Товарищи, в стране создалась сложная и весьма своеобразная обстановка. Сейчас нам необходимо иметь полную ясность о всех ходах, предпринимаемых врагом. — И он изложил точку зрения Политбюро нашей партии и оценку положения в стране, а затем наметил задачи, которые нам предстояло решать.
Товарищ из Политбюро говорил коротко и четко. Каждый из нас старался не пропустить ни одного его слова. В комнате установилась полная тишина, и никто не решался даже пошевельнуться.
Через несколько дней нам следовало пуститься в обратный путь. На сей раз на окраине города в Каршиаке нас должны были ждать товарищи, которые вместе с Гочо Грозевым и Стояном Поповым выведут нас из Пловдива. Мы договорились встретиться к вечеру, а пока находились в противоположном конце города. Вот почему нам предстояло пересечь его еще засветло. Как мы раньше не подумали об этом?!
Сразу же после обеда мы стали готовиться в путь. Группе предстояло пройти через весь город, да еще и днем.
Оделись соответствующим образом, но нам следовало прихватить с собой также и некоторые вещи, столь необходимые в горах.
Стоян Попов то и дело повторял:
— Ну, как я выгляжу? Не усомнится ли кто-нибудь в моей благонадежности?
И подкручивал кончики своих длинных усов.
— Послушай, Стоян, — подшучивал над ним Гочо Грозев, — с этими усами ты похож на старого фельдфебеля. Мы ни в коем случае не пойдем с тобой вместе. Я предчувствую, что из-за тебя могут возникнуть осложнения.
Через какое-то время пришла Фигена. Эта молодая девушка, дочь наших помощников, часто выполняла обязанности нашей связной. Красивая, с приятной улыбкой, она была стройной, как молодой тополек. В этот раз ей вменили в обязанность идти впереди нас и указывать самый безопасный путь. Фигена пригладила волосы и вопросительно взглянула: не пора ли уже идти?
Однако у нас вызывал опасения подозрительный вид Стояна Попова, обутого в новые солдатские сапоги.
— Эх, Стоян, Стоян, — засмеялся Гочо Грозев, — никуда ты не годишься с этими усами и в этих сапогах!
— Ошибаетесь, — вмешался я, — все знаменитые воеводы носили усы.
Наконец решили, что мы пойдем впереди, а Стоян в пятидесяти — шестидесяти шагах позади нас, причем по другой стороне улицы.
Солнце уже приближалось к горизонту. Город пока что казался почти безлюдным. Мы втроем шли впереди, а Стоян чеканил шаг в своих подкованных солдатских сапогах, ну совсем как фельдфебель, отправляющийся на парад в день святого Георгия. Люди оборачивались, чтобы поглазеть на него, а он только подкручивал усы, совсем как Боримечка[18], да знай себе шагал по тротуару.
Без всяких происшествий мы прошли через весь город и явились на место встречи. Товарищи повели нас в горы.
Партизанские пути-дороги, неужели я когда-нибудь вас забуду?!
ШТОКМАН
Вчера мне приснился Штокман живым и полным сил. Он стоял во весь рост, гордый и величественный.
И я решил отправиться на его могилу. Ведь такой день — 2 июня![19] Из окрестных сел, из Калофера и Карлово собралось много людей — почитателей и боевых товарищей героя. Все несли с собой цветы и венки и укладывали их на гранитный пьедестал. Кто-то встал перед памятником, наступила тишина. Оратор рассказал о боевом пути Штокмана, о дебрях и чащобах Среднегорья и Стара-Планины, где водил за собой свою славную бригаду Штокман, и показал скалу, где он закончил свой героический путь. До меня еще издали донеслись слова оратора, и я поторопился подойти поближе к памятнику. Тропинка оказалась очень крутой, и взобраться по ней было нелегко. Меня пронизывал холод. Вокруг все молчало, лишь ветерком приносило издалека песню. Именно здесь, на этом месте, около села Левски, мы любили сидеть со Штокманом. Мне запомнилось стихотворение, которое он любил декламировать:
Из каждой капли вашей кровиВырастут тысячи новых бойцов…
Я шел задумавшись. Перенесясь в прошлое, я отчетливо видел перед собой Трилетова, Гынчо, Доктора, Караибряма, Минко, пришедших не только поклониться праху их боевого друга, а, как бы возвращаясь с боевой операции, отрапортовать своему командиру. Вместе с ними пришли и наши помощники: дед Петко Кынчев, старейший член партии тесняков и основатель партийной организации в Калофере, его верный товарищ и жена бабка Стойна, дед Кольо Чонков, Вакльо. На пьедестал памятника поднялся Трилетов. Он начал рассказывать о подвигах и битвах, о встречах и явках.
Когда закончилось торжество, народ разошелся, у памятника я остался один.
— Добрый вечер, Штокман! Я пришел не за тем, чтобы тебя оплакивать, ведь ты бессмертен. Ты жив и будешь жить в памяти народной. Я пришел, чтобы вспомнить путь нашей борьбы, вспомнить боевых друзей.
…Это произошло весной 1943 года, когда мы решили всю свою молодость и энергию посвятить победе восстания в нашем крае. Путь из Пловдива в Среднегорье оказался длинным и опасным. Из города я пошел вместе со Слави Чакыровым и Йонко. Нас повез на повозке дядя Кольо. Колеса поскрипывали на каждом ухабе дороги, идущей вдоль берегов Марицы. Мы проехали рисовые поля и затерялись где-то в тени деревьев. Покорные лошади шли медленно. Время от времени дядя Кольо замахивался на них кнутом и в темноте окликал нас чтобы лишний раз удостовериться, что мы на месте.
Этот бедняк выполнял боевое поручение, как самую обычную работу. Он долгие годы колесил в своей телеге по Фракийской равнине и сейчас ничего не боялся, хотя вез такой опасный «груз», каким являлись мы.
Остряк и балагур, Слави все время шутил и сам захлебывался от смеха. Вдали все явственнее вырисовывались горы. Наше волнение возрастало. Булыжные бульвары Пловдива остались где-то позади. А как меня встретит Штокман? Ох уж этот Важаров! Удастся ли нам справиться с ним?
Я молчал. Йонко, крепко сжимая в руках пистолет, был готов к любой неожиданности.
— Стой! — вдруг прикрикнул дядя Кольо на коня. — Приехали, товарищи. Это и есть западная околица села Чоба.
Мы попрощались с нашим возницей, подтянули рюкзаки, в которые тетя Данка заботливо уложила хлеб, брынзу и мармелад, и скрылись в чобенских кукурузных полях. На исходе ночи время от времени слышался лай собак. Село спало, укрытое тьмой, а на востоке уже показались первые предвестники зари и явственно вырисовывались вершины Среднегорья.
— Послушай, Слави, мы не успеем дойти, — сказал я. — Вот уже светает, и нам лучше днем не пускаться в дорогу. Села полны полицейскими и жандармами. Лучше днем переждать где-нибудь поблизости. Да и встреча назначена только на завтрашний вечер у Девичьего источника. Зачем же нам рисковать?
Мы расположились под развесистой грушей, которая росла посреди большого кукурузного поля.
Йонко взобрался на грушу, чтобы осмотреть окрестности, и подтвердил, что мы удачно выбрали место: с дерева хорошо просматриваются все дороги до самого села Брезово.
Мы даже не заметили, как взошло солнце. Наступил день. Только мы развязали рюкзаки и Слави, всегда отличавшийся знатным аппетитом, успел намазать кусок хлеба маслом, как неподалеку от нас послышался какой-то шум. Нам показалось, что в кукурузу забралась скотина. Мы схватились за оружие. Откуда ни возьмись на меже показался хилый мужчина, который вел за собой двух тощих коров. Увидев направленные на него винтовки, человек оцепенел и выпустил из рук веревку. Коровы набросились на кукурузу.
— Не бойся! — крикнул Слави. — Иди сюда! Ты кто такой и что ищешь в чужой кукурузе?
А человек даже слова вымолвить не мог. Он смотрел на нас вытаращив глаза и никак не мог решить, что же ему делать.
Я узнал его. Это был дядя Аврам из нашего села, который с трудом содержал свою семью продажей молока.
Йонко вскочил, схватил веревку и приказал:
— Привяжи коров вот здесь, наломай початков сколько хочешь и присаживайся к нам поесть.
С величайшей осторожностью, все время пытаясь поймать наш взгляд, Аврам опустился на одно колено, готовый в любой момент броситься бежать. Он заметно побледнел, и глаза его то и дело блуждали по сторонам.
— Да ты не бойся, ешь. У нас и на тебя хватит!
Аврам успокоился и не заставил себя долго уговаривать. Он наелся так, как едва ли когда-нибудь наедался дома даже на рождество или на пасху. Мы расспросили его о селе, о видах на урожай в этом году, но эти вопросы его не занимали — ему принадлежал такой небольшой клочок земли, что он на доходы с него не рассчитывал.
— По правде говоря, я тоже против фашистов, — наконец заговорил Аврам. — Я совершенно уверен, что скоро им придет конец. Вот намедни и дочка Стоянка говорила, что братушки уже близко. Да и в селе поговаривают, что горы полны партизан. Только из одного нашего села ушла уйма ребят в партизаны: Койчо, Ботьо, Генко. А раз такие хлопцы взялись за дело, значит, все будет в полном порядке.
- Линия фронта прочерчивает небо - Нгуен Тхи - О войне
- В начале войны - Андрей Еременко - О войне
- Тайна объекта «С-22» - Николай Дмитриев - О войне
- Игнорирование руководством СССР важнейших достижений военной науки. Разгром Красной армии - Яков Гольник - Историческая проза / О войне
- Жить по правде. Вологодские повести и рассказы - Андрей Малышев - О войне
- Неизвестные страницы войны - Вениамин Дмитриев - О войне
- Южнее реки Бенхай - Михаил Домогацких - О войне
- Прикрой, атакую! В атаке — «Меч» - Антон Якименко - О войне
- Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру - История / О войне
- «Ход конем» - Андрей Батуханов - О войне