Неудачный дубль 1977 (СИ) - Арх Максим

— «Эскимо» растаяло уже, а ты позже в магазин сходишь, — сказал я, усаживая его в кресло и напомнил: — Или быть может, ты всё же хочешь с товарищем из Горкома пообщаться?

Как я и предположил вначале, пришедший люд являлся родственниками, друзья и коллеги певцов и пяти музыкантов, которых я выгнал два дня назад.

— И как ты представляешь себе репетицию в такой вот обстановке? — поинтересовался я у Армена.

— Не знаю, — ответил тот и обратился к собравшимся: — Товарищи, спасибо, что вы пришли. Однако прошу вас покинуть студию, иначе вы будете мешать.

— Мы не будем мешать. Мы пришли послушать песню, которую Роксана будет исполнять. Покажите нам её, и мы уйдем. А также мы хотим услышать песню, которую будет петь Фрунзик.

Я посмотрел на Армена. Тот повернулся ко мне и негромко сказал:

— Слушай, я не могу выгнать товарищей из руководства.

— Бред какой-то, — прошептал я и более громким голосом продолжил вести «собрание акционеров»: — Хорошо, с родственниками всё ясно. А что у нас вот с этими пятью музыкантами? Они-то зачем сюда пришли? Они же не хотели играть мои песни.

— Я их позвала, — произнесла Роксана. — Они же мне музыку будут делать. Так пусть сразу вникают, или я неправильно сделала?

— Да нет, пусть, конечно. Только хочу напомнить, что в прошлый раз им музыка не понравилась. Сейчас уже нравится? Так вы ещё её даже не слышали. Впрочем, пофигу, пусть остаются, — согласился я. — Только имейте в виду, есть одно условие. Если они изменят хоть одну нотку, хотя бы один кусочек, хотя бы один фрагмент, то я забираю эти песни себе обратно и отдаю их другой исполнительнице или исполнителю. Вы согласны?

Роксана посмотрела на них, те немного помялись под взглядами десятков пар глаз и стеснительно пообещали, что ничего менять не будут.

— Итак, товарищи, представляю вам песни, которые вполне возможно ещё больше прославят и без того всем хорошо известную певицу Роксану, — сказал я и попросил: — Роксана, сейчас будет фонограмма и там ваша вокальная партия будет спета мной. Но вы в этот момент представьте пожалуйста, что поёте Вы и замените мой голос на свой. Договорились?

Услышав положительный ответ, я нажал кнопку воспроизведения, заиграла песня номер один для женского вокала.

Мама родная, как же мне было сейчас стыдно. Я опустил глаза и взяв свою сумку с бухлом немедленно удалился в коридор дабы причаститься, ибо по трезвому пережить такой фарс я просто-напросто не мог.

Я шёл к двери, а в спину раздавался мне мой же мерзкий голос, который пел:

«Какао какока ко ко ко…»

https://www.youtube.com/watch?v=djWnH0YvsQE (Унесенные ветром — КАКАО)

Конечно, с моим юношеским вокалом песня звучала довольно смешно, но это было для меня, потому что я слышал, как она звучит в оригинале, народ же сидевший на стульях, стал топать и хлопать, услышав заводную мелодию.

«Ну, людям нравится. Уже хлеб», — думал я, вернувшись через пару минут, видя веселящихся граждан.

Следующей песней была песня номер два и мне было уже почти не стыдно представить её уважаемой публике.

https://www.youtube.com/watch?v=ugkdKRFUqCQ (Яй я — Пропаганда)

Эта композиция народу тоже очень понравилась, и собравшиеся также оживлённо топали и хлопали, прослушивая её.

Родственники, конечно, родственниками, но в первую очередь я решил поинтересоваться у будущей исполнительницы:

— Что скажете, Роксана? Вам понравилось? — обратился я к певице.

— Да, Александр. Какие удивительные и замечательные песни! Я уже хочу прямо сейчас их попробовать спеть.

— Прошу вас немного подождать. Сейчас бы я хотел продемонстрировать композиции, которые предстоит исполнять Фрунзику Мушеговичу.

Нужно сказать, что Фрунзик уже слышал песни, которые ему предстоит петь, но песни те были записаны у нас на репетиционной базе в Москве, и запись была плохого качества. Сейчас же запись была несравнима с той, в виду того, что она была сделана на профессиональной студии и записана на восьмидорожечный магнитофон, который сам по себе в этом времени уже был практически фантастикой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Первой песней для мужского голоса была композиция «Зеленоглазое такси». Ну что тут сказать? Когда я пел песню, то добавил в интонацию немного «кавказского акцента» в некоторых словах, естественно, как я это понимал, поэтому получилось несколько своеобразно и оригинально. К примеру, в строчке «там не осталось» я спел, как: «там НЭ осталось» и получилось очень прикольно и гармонично. Естественно, основную часть предполагалось петь без акцента, иначе композиция получилась бы мягко говоря не грустная, задумчивая и мелодраматическая, а смешная. В общем «такси» всем понравилось и все, конечно, похлопали, что было, не было удивительным, потому как, что в этом времени, что в далёком будущем, композиция является просто суперхитом.

— Песня номер четыре называется: «Нет, я молодой…» — произнес молодой и включил магнитофон. Почему я выбрал эту, также вполне грустную песню, а не какую-то веселую, заводную, которые я продал Ташкенбаеву («Украдёт и позовёт») и Ибрагимову («Чёрные глаза»)?

Дело в том, что названные мной певцы несомненно попадут с теми песнями на конкурс «Песня 77» и если в конкурсе все песни будут практически одинаковые и одинаково весёлые, то жюри будет очень тяжело определиться с тем, какая песня из них лучше других. И это, на мой взгляд, не есть «гуд». Одним словом, получится, что песни будут исполнены как в одном темпе, так, и вообще, похожи друг на друга, как две капли. Да весёлые, да танцевальные, но, фактически, выдержанные в одной стилистике. Здесь же я хотел предложить певцу песни более медленные, но более драматичные.

В общем песня всем тоже, что называется — «зашла», однако триумфальную концовку испортила моя ошибка, которую я совершил, оставив всех зрителей при прослушивании в студии, а не выгнав их прочь. Дело в том, что после того, как песня доиграла, все эти родственники, музыканты и начальники Горкома и Райкома демократическим голосованием решили прослушать все композиции по второму разу и дали указание мне включить плёнку заново.

— Ну, ты молодец, — кричали они. — Ох, какой джигит растёт просто! — и добавляли: — Саша, а у вас тут рюмки есть? Или это лучше не у тебя спросить, а у звукорежиссёра? Степан, где тут стаканы? Нужно выпить вина! — к радости звукача говорили собравшиеся.

— В душе не е** (не знаю прим автора), — произносил я и морщился, глядя на вакханалию, которая начинает происходить у меня на глазах.

Народ начал открывать бутылки и тут я уже не выдержал:

— Народ, — заорал я, когда увидел, как на стол стали выставлять графины и бутыли, — Товарищи отставить! — все уставились на меня как на сумасшедшего, и я принялся объяснять еще раз: — Поймите, нам нужно репетировать, поэтому всех кроме Роксаны, Фрунзика и пяти музыкантов прошу покинуть студию.

И услышал сразу со всех сторон: — Саша, ты что? Мы же не мешаем! Так нельзя. Обидишь. Всего пять минут, и мы уйдём. Давай просто ещё раз все песни послушаем и уйдём. Обещаем.

— Стоп, — опомнился я и принял, единственно разумное в данной ситуации, решение: — Всю закуску и выпивку переносим в соседнее помещение звукозаписи. Потом отсюда забираем все свободные столы и стулья и несём их туда же. Также берем и уносим туда тумбочку для магнитофона и, собственно, сам магнитофон. Сидите и слушайте песни там, а мы будем репетировать. Через пару часов записываем голоса наших певцов и смотрим, смогли ли они спеть лучше, чем, — я показал на себя, — этот прекрасный и замечательный Великий Москвич Саша, — после чего погладил себя по голове и заржал как конь. Все так ржать не умели поэтому, посмеивавшись поскромней, стали переносить мебель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это ужас какой-то, — выдохнув сказал я себе под нос.

— Бывает, — услышав меня, произнес подошедший ко мне Фрунзик и улыбнувшись спросил: — Ну и как мы будем работать? В каком порядке?