Оковы и плети (СИ) - "StilleWasser"

Видимо, это и было целью Малфоя – дать ей прочувствовать момент, настроить на предстоящую сессию, потому что он совершенно не торопился, чем-то тихо гремя в отдалении, и вернулся лишь спустя несколько долгих минут.

– Прекрасный вид, но трахнуть твою прелестную попку пока не входит в мои планы. Напомню, что, помимо твоей неосмотрительной выходки в Белом зале, о которой мы поговорим позже, сегодня ты также нарушила мой приказ, обратившись ко мне, не добавив слово «сэр», а позже позволила себе перебить Кристофа. Такое поведение непозволительно для нижней. Руки за голову! Ты получишь десять ударов паддлом, которые будут разогревом к следующему наказанию. Я хочу, чтобы ты считала вслух. Тебе всё понятно?

– Да, сэр.

– Ты помнишь свое стоп-слово? – Драко ласково погладил пока еще гладкую и бледную кожу её ягодиц, любуясь стройными ногами в черном кружеве чулок.

– «Поттер», сэр, – стоя в неудобной позе, согнувшись пополам, с руками за головой, Гермиона вся подобралась в ожидании первого удара. После него всё станет проще, тело адаптируется к боли, но эти секунды, пока он не нанесен, казались самыми трудными.

– Очень хорошо, – похвалил Малфой и тут же обрушил паддл на её задницу.

– Один, – тихо, но четко произнесла Гермиона. Несмотря на громкий хлопок, который издавал огромный деревянный паддл, боль от него была умеренной и по ощущению более приглушенной за счет большой площади соприкосновения с кожей. Драко дал ей несколько секунд прочувствовать первый удар и, когда боль от него начала утихать, уступая место расцветающему под кожей теплу, нанес второй. Остальные ложились на ягодицы Гермионы в таком же размеренном темпе, и к десятому жар уже не стихал, хотя всё наказание не показалось ей таким уж строгим и болезненным. Однако Драко предупреждал, что это всего лишь разогрев.

– Спасибо, сэр, – прошептала она, когда всё закончилось.

– Это было только начало, – тон Малфоя не смягчился, как это обычно происходило после наказания, а значит, дальше её ждало что-то большее. – Ты можешь выпрямиться, открыть глаза и опустить руки.

С облегчением Гермиона приняла более расслабленную позу, давая отдых долго находившимся в напряжении мышцам. Получив наконец возможность посмотреть на своего Верхнего, она наткнулась на абсолютно непроницаемое лицо и холодный взгляд.

– Напомни мне, что я сказал перед тем, как мы вошли в клуб, о том, как тебе следует поступать в любой непонятной ситуации? – Драко отошел к огромному стенду на стене, на котором находилась обширная коллекция всевозможных инструментов для порки, и внимательно принялся разглядывать имеющиеся экземпляры.

– Вы сказали, что я должна спрашивать вас всегда, когда не буду знать, как вести себя, сэр, – тихо ответила Гермиона, начиная догадываться, куда он клонит.

– Верно. Тогда скажи, как мне следует расценивать твои действия по отношению к Уорвику? Ты знаешь, как поступает охрана клуба с теми, кто нарушает правила? Не просто мелкие нарушения – с такой ерундой обычно справляются специальные охранные заклинания, – а те, что подвергают опасности жизнь его членов? Стефан прекрасно натаскал своих ребят, они не стали бы задавать вопросы и выяснять, за кого ты приняла Уорвика, а просто оглушили бы тебя, но не простым Ступефаем. Это авторское заклинание Стефана заставляет каждую мышцу тела в одно мгновение резко сократиться. Представь, какие ощущения испытывает человек, у которого судороги по всему телу сразу. Если ему везет, он теряет сознание в первые секунды, а если нет… Поэтому в клубе царит идеальный порядок, а все конфликты решаются либо мирным путем, либо за его воротами. А теперь я повторю свой вопрос: как мне следует расценивать твои действия по отношению к Уорвику? – он снял со стены черную кожаную плеть с девятью хвостами, на каждом из которых было завязано по несколько узелков, и повернулся к Гермионе, не решающейся поднять на него глаза.

– Как нарушение вашего приказа, сэр, – прошептала она, только сейчас поняв, от чего Драко буквально спас её, заклинанием заставив потерять сознание после нападения на Уорвика. – Спасибо, что вмешались, сэр. Я не понимала…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– А тебе и не нужно было! – резко оборвал её Малфой, в два шага пересекая комнату и оказываясь рядом. – Когда ты моя нижняя, тебе не нужно ничего понимать! Тебе нужно выполнять мои приказы! Ты отдаешь себя в мои руки, и я несу ответственность за твое здоровье и безопасность! Я понимаю твои эмоции, когда ты увидела его на сцене, – уже тише добавил он. – Этот Джеймс заслуживает чего-то пострашнее, чем Азкабан с его дементорами, и твоя реакция вполне объяснима. Но, Грейнджер, как самая умная ведьма из всех, кого я знаю, ты должна была хоть на секунду остановиться и задуматься о том, где находишься и к каким последствиям могут привести твои действия. И я сейчас говорю не об исключении из клуба! Мне на это плевать, но когда я представляю, как в тебя летит парализующее заклинание Стефана… – он глубоко вздохнул, гася эмоции, которые во время сессии могли привести к нехорошим последствиям. – В следующую субботу мне придется наказать тебя публично, как потребовал Уорвик. Я уже получил примерное представление о твоем болевом пороге и реакциях тела, поэтому моим выбором будет тридцать ударов «узелковой кошкой». Сегодня в качестве наказания за непослушание, а также чтобы подготовить тебя к субботней порке, ты получишь вполовину меньше. Сними рубашку и встань к андреевскому кресту, я привяжу тебя.

– Да, сэр, – чувствуя себя ужасно виноватой и всё еще не смея поднять на него взгляд, Гермиона подошла к стоящему в углу комнаты огромному кресту в виде буквы Х, обтянутому черной кожей, на каждом конце которого находились мягкие бархатные подушечки.

– Спиной ко мне. Руки и ноги расположи напротив подушек. Инкарцеро!

Магические путы крепко впечатали конечности Гермионы в черный бархат, и стало понятно, зачем там подушки. Рука Драко, показавшаяся горячей, провела по её спине и задержалась на всё еще пылающих после паддла ягодицах.

– В следующую субботу ты так же будешь стоять в Белом зале, привязанная к кресту, под жадными взглядами толпы. С одним лишь отличием – ты будешь в нижнем белье. Твоя нагота только моя, – жестко проговорил Драко с внезапной жадной страстью, снова проникая рукой между её ног, где его пальцы тут же утонули во влажном жаре. – Считай, Гермиона.

Хлесткий первый удар вырвал из её груди крик. Малфой не собирался её щадить, и задницу обожгло острой болью, усиленной укусами коварных узелков. Дыхание перехватило, и Гермиона с трудом выдавила:

– Один…

И тут же вскрикнула снова. Второй удар оказался ничуть не слабее, а впереди было еще тринадцать.

– Два…

Послышался свист рассекаемого плетью воздуха, ноги подкосились, но магические путы надежно удержали её на месте.

– Три!

После шестого боль заполнила собой всё вокруг, в голове стало пусто, и чувство вины перед Драко за свою горячность и поспешность ушло, спаленное пожаром пылающей кожи.

Она пропустила счет, и Малфой подошел, осторожно развернув её голову к себе. Зрачки красивых карих глаз Гермионы были расширены, будто она была пьяна, а взгляд не сразу сфокусировался.

– Какой по счету был удар, Гермиона? – его спокойный голос вырвал её из блаженной пустоты, созданной болью, где не было ни Джеймса, ни нарушенных ею правил клуба, ни последних неудач с проектом по домовикам, ни несокрушимого заклинания Обливиэйт у её родителей.

– Я… – некоторое время она не могла понять, что от нее хочет Драко, но затем пришло осознание, когда он ласково погладил её по щеке. – Десятый, сэр.

– Верно. Какое у тебя стоп-слово?

– «Поттер», сэр, – пересохшими губами прошептала Гермиона, благодарная за этот перерыв, ведь притупившиеся было чувства снова включились, заставив ощутить боль в полной мере.

– Молодец. Ты хорошо справляешься. Осталось немного. Можешь больше не считать.

– Спасибо, сэр.

Драко снова отошел к ней за спину, и плеть свистнула в одиннадцатый раз. Гермиона снова провалилась в пустоту, хотя боль нарастала с каждым новым ударом, не давая полностью отключиться от происходящего.