Сделка (СИ) - Вилкс Энни

— Именно поэтому мы сейчас не станем, — мягко ответил мне мужчина, ни капельки не разозлившись. — Это — разновидность насилия. Я не собираюсь пользоваться твоим страхом, беспомощностью и желанием оказаться как можно ближе к тому, кто может защитить тебя. Ты заслуживаешь другого.

— Другого? Вы не хотите? — почти против воли озвучила я внезапную мысль: я-то привыкла смотреть на своих легкомысленных поклонников сверху вниз, это позволяло мне держаться от них на расстоянии. Но Келлфер был намного выше меня. Дура, самонадеянная дура! — Простите.

Келлфер усмехнулся так, что у меня по рукам и шее побежали мурашки. Я на секунду представила, каким он может быть в моменты, когда его осторожность слетает, как маска, и зарделась. Будто одной этой усмешки, от которой у меня и так земля из-под ног ушла, было мало, Келлфер протянул руки и, не вставая, как куклу, пересадил меня к себе на колени. Теперь я очень явственно ощущала его возбуждение. Осмелев, я немного поерзала, с удовольствием услышав гулкий выдох, с котором он отсадил меня чуть дальше.

Мне нравилось, как просто он это делал. Я была такой легкой, а он таким сильным. Еще больше мне нравилось то, что он не захотел меня заставлять. И я совсем теряла голову от того, как в нем сочетались жесткость и нежность, того, насколько очевидно было его желание и того, по какой причине он с ним боролся. Мне на миг захотелось принадлежать ему так же полно, как Дарису — оказаться в этих руках, закутаться в них. Сердце рвалось из груди, крича, что если бы я дала клятву Келлферу и он не стал ее возвращать, он никогда не опустился бы до того, что делал его сын.

Я была готова умолять его взять меня, а он вдруг сказал:

— Еще раз извинишься — покусаю.

«Покусаю» он произнес так, что у меня не осталось сомнений: мне это понравится. И будто подтверждая мои слова, он легонько прихватил зубами мой нос и тут же отпустил. Это было так неожиданно, что я захихикала, а он заткнул мне рот поцелуем, во время которого мне снова удалось придвинуться к нему ближе. Он глубоко вздохнул и, подхватив меня под колени, перенес меня на тюфяк, а сам сел рядом, но достаточно далеко.

— Почему? — возмутилась я.

— Потому что если останешься так, я за себя не ручаюсь.

— И не надо, — легко ответила я.

Конечно, он был прав, я знала это. Я понимала и то, что если он согласится, я даже разочаруюсь, но как же мне хотелось, чтобы он уступил!

— Илиана, я люблю тебя. Я знаю, что скрываться по углам как преступники, пока мой сын спит, и заниматься любовью в темноте и холоде может казаться романтичным, но это не то, чего я хочу от тебя и для тебя, — прямо сказал Келлфер. Глаза его блестели, и слова давались ему тяжело. — А мне нужно от тебя не только это и в первую очередь не это.

— А что? — спрашивая, я надеялась на ответ.

— Тебя, — улыбнулся Келлфер. — Всю. И не так. Никакого насилия. Хватит с тебя. Даже сама сейчас можешь не понимать, почему тебе так хочется быть со мной. Ты можешь стремиться в мои объятия потому, что спасаешься от Дариса. Я не хочу начинать наши отношения с подобной ошибки.

— Вы же знаете, что я хочу быть с вами?

— Это очевидно.

Его прямота пугала меня, но захватывала дух. Он все-таки был совсем не похож на Дариса, и вообще ни на кого, кто мне встречался.

— Хорошо, — кивнула я, стараясь вторить ему. — Хорошо. Только можно попросить вас не уходить? Хотя бы обнимите меня?

— Я бы никуда и не ушел, — радостно ответил Келлфер. — То, что я не собираюсь насиловать тебя, совсем не значит, что я готов упускать возможность побыть вместе.

21.

Мы шли наверх. Пожалуй, этот подземный коридор был чуть ли не единственным красивым путем из всех, что я видела в этих катакомбах: потолок его неожиданно из обычного неровного полукруглого перетек в грубо отесанную, но вполне узорную кладку с повторяющимся растительным орнаментом, которую будто поглощала затем снова глина, и снова проступали узоры. Стены были именно стенами, хоть и засыпанными позднее, они тоже проглядывали сквозь земляной слой: отдельные колонны и, кажется, остатки держателей факелов. Да и сам тоннель был широким и больше напоминал вытянутый зал, и в нем было светло, что почему-то сразу не бросилось мне в глаза. Я чуть задержалась у проржавевшего кольца на стене: оно напомнило мне почти сломавший меня амулет. Приглядевшись, я поняла, что по стенам таких колец было никак не меньше десятка — они торчали из камня и глины. Все как одно были изъедены временем и точно не работали, но мне стало не по себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это не артефакты, — заметил проходящий мимо меня Келлфер. И совсем тихо добавил: — И тот у пар-оольцев я забрал, не волнуйся.

Я отыскала глазами Дариса: он стоял у одной из стен, где среди виноградных лоз угадывался жутковатый звериный лик, и водил по неровным линиям пальцами. Нас он не замечал. Я позволила себе улыбнуться Келлферу, а он кивнул на центр коридора.

Как я сразу не заметила этого чуда! Сквозь геометрическую розетку потолка в подземелье проникало солнце, а там, куда падали его лучи, сквозь покрытый землей каменный пол рвалась наверх бурая, жесткая трава. То ли этот проем образовался от времени, то ли и был когда-то задуман как окно, но сейчас он выглядел как портал в другой мир. Столб горячего солнечного света, обретший плоть благодаря пыли, что поднималась нашими ногами, был таким плотным, что я не удержалась — протянула руку, чтобы провести по его поверхности. Пальцы тут же обожгло тепло.

— Удивительное место, — тихо сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Мы уже почти наверху, — заметил Дарис, не поняв меня. — Наверно, эта дыра образовалась от времени. Похоже, тут когда-то был храмовый коридор.

— Я не о том, — пояснила я. Аккуратно, чтобы не поломать бурые стебли, я шагнула в луч света и подняла лицо к солнцу. Трава щекотала мои лодыжки и колени, а сам живой полог был чуть влажноватым. Я стояла так всего мгновение — в этом куске свободы, посреди островка жизни — свет резал мои глаза и обжигал кожу. Я вдохнула очень глубоко, и легкие засаднило от непривычно нагретого воздуха. — Если бы я раньше знала, что тут такое окно, я бы…

— Поэтому я не стал говорить, — сказал Келлфер, подходя. — Ты проводила бы здесь много времени. — Вот он меня понимал. — Но тебя могут увидеть сверху.

Я попыталась разглядеть любимое лицо, но темное подземелье пряталось за режущим глаза лучом.

— Ты похожа на богиню, — вдруг хрипло сказал Дарис, и я вздрогнула, услышав знакомые нотки. — Свет как будто источают твои волосы. И белое платье. Как посланница Небес.

Он замолчал, будто устыдившись. Мне было здорово не по себе: теперь я чувствовала себя так, будто специально привлекаю его внимание.

— И все же пойдем, — раздался голос Келлфера.

— Отец прав, — будто очнулся Дарис. — Не хватало еще, чтобы тебя заметили.

И он бесцеремонно, давя и ломая траву, шагнул вслед за мной. Его сильная рука на моей талии — и я уже снова была в темноте. Почему-то мне стало невероятно обидно. А Дарис, пользуясь возможностью, притянул меня к себе чуть плотнее, посмотрел в лицо и по-хозяйски коротко поцеловал в губы. Я застыла. Знакомое возбуждение прокатывалось по телу, но хуже всего было то, что на нас смотрел Келлфер. Я чувствовала его взгляд на своем красном от возмущения лице, даже не поворачиваясь. Сделав усилие, я вывернулась, и отступила на пару шагов, завешивая лицо волосами.

— Мне нельзя прикасаться к тебе.

— Ты все еще жива, потому что ты и не пыталась. А мне — можно, — с ухмылкой ответил Дарис. — Придется тебе не тянуться ко мне, как бы тебе ни хотелось… Но если ты этого не делаешь, а лишь чувствуешь, — он выделил голосом последнее слово, — меня, то все в порядке. Не все так плохо, правда?

— Ты был уверен? Или захотел меня убить? — маскируя смущение злостью, процедила я. — Если бы это работало иначе…

— Я разбираюсь в клятвах, — поднял подбородок Дарис. — А ты недостаточно мне доверяешь. Но ты научишься.