Братья по оружию - Иван Стрельцов

– Неплохо, – после секундного раздумья произнес Евгений Васильевич, – вот только будут кое-какие коррективы. Вместе с тобой будут работать авиаторы, необходимо договориться о позывных, чтобы вы работали согласованно. – Подполковник протянул Таранину карточку с радиопозывными для предстоящей операции. Тот пробежал взглядом по данным и спрятал в нагрудный карман. – Да, кстати, не забудь о «театре одного актера».

– Само собой разумеется, – понимающе усмехнулся Таранин.

После короткого совещания представитель ГРУ, распрощавшись с командиром отряда, снова укатил в расположение штаба сорок второй дивизии. Обстановка по операции так быстро менялась, что подполковник не мог надолго оставлять свой кабинет, куда стекалась вся оперативная информация.

Сергей глянул на циферблат «командирских» часов и негромко крикнул:

– Андрейченко! – вызывая дежурного по штабу.

– Здесь, товарищ капитан, – из ближайшей палатки выскочил радист, выполнявший обязанности дежурного.

– Через два часа общий подъем, будем готовиться к выходу, – распорядился Таранин и, широко зевнув, добавил: – А я пока тоже прикорну…

Обычно Сергей не брал на задания весь личный состав отряда, в лучшем случае половину, держа оставшихся на всякий случай действующим резервом.

В этот раз на боевые уходили четыре группы, шесть оставались в резерве. С разведчиками шел и командир отряда, которого замещал начальник штаба капитан Седых.

Четыре «толстых», оснащенных приборами ночного видения и экранами, снижающими едва ли не вдвое шум двигателей, были специально адаптированы для полетов ночью и в особо сложных условиях.

Пилоты уже прогрели двигатели своих «Ми-8» и терпеливо ждали, когда в десантные отсеки заберутся нагруженные как оружием, так и боеприпасами морпехи.

Наконец последний боец забрался внутрь, приглушенно хлопнула за ним дверная задвижка. Четыре огромные стрекозы почти синхронно оторвались от земли и стали медленно набирать высоту. Растворившись в темноте, «толстые» взяли курс в направлении границы, где в холодном свете луны слабо виднелись очертания гор.

Строй вертолетов шел на предельной высоте. Конечно, это было рискованно в случае обстрела ПЗРК[27], но с четырехкилометровой высоты заэкранированный шум почти не слышен.

В тусклом свете зеленой лампочки Таранин пристально вглядывался в лица сидящих напротив него бойцов. Покрытые маскировочным макияжем физиономии морских пехотинцев ничего не выражали. Все они, как один, были контрактниками, то бишь профессионалами. И каждый выход на боевые воспринимали как свою работу, на которой нужно убивать и постоянно быть готовым к тому, что тебя самого покалечат или убьют. И жизнь твоя зависела от собственной храбрости и мастерства да от того, кто твою спину прикрывает. Поэтому чужих и случайных людей в таких подразделениях не было, это была особая каста, как средневековые рыцари, «орден профессионалов».

Сергей вдруг почувствовал, как у него учащенно забилось сердце. Он был горд сознанием того, что принадлежит к этому братству…

«Ми-8», выйдя в исходную точку, стали резко пикировать. Оказавшись у излучины горного ручья, вертолеты зависли на пятнадцатиметровой высоте. Через мгновение одновременно распахнулись двери, и вниз полетели десантные тросы, по которым один за другим заскользили бойцы морской пехоты.

Меньше чем через минуту десантирование закончилось, и, подтянув тросы вовнутрь, вертолеты растворились в кромешной темноте…

Пока три группы обустраивали основную засаду, Сергей обратился к командиру четвертой группы, которой следовало исполнить роль прикрытия:

– Вы там особо не рискуйте. Устанавливай, Николай, активное минное поле и людей размещай в безопасной зоне, чтобы бить наверняка. Усек?

– Да все будет путем, Серега, – добродушно ответил командир четвертой группы лейтенант Лемешев, с которым Таранин съел не один пуд соли в этих горах. – Есть у меня насчет засады одна задумка, ни один гад не уйдет.

– Ладно, только особо не подставляйся. – Мужчины напоследок обнялись, и двенадцать теней, сгибаясь под тяжестью своей амуниции, растворились в темноте…

Тем временем основная группа обустраивала засаду по всем правилам партизанского искусства. Первым делом саперы установили полдюжины противопехотных мин направленного действия «МОН-100» из такого расчета, чтобы полностью перекрыть проход по тропе.

Огневой заслон строили «каскадом», два десятка автоматчиков, вооруженных, кроме неизменных «АКМ», ручными одноразовыми гранатометами «РПГ-18» «муха» со специальными осколочно-фугасными зарядами, занимали позиции перед ручьем, укрывшись за валунами и в кустах буйно разросшегося в этих местах папоротника. Над ними по склону разместились четыре пулеметных расчета с модернизированными ротными пулеметами Калашникова, теперь грозно именующимися «печенег».

Выше всех по флангам разместилось отделение снайперов, им отводилась особая роль. Как сказал командир отряда: «Регулировать популяцию козлов и отстреливать только самых опасных», чтобы не насторожить противника мыслью о заранее организованной засаде, чтобы это выглядело как случайное боестолкновение с рейдовой группой федералов.

Подготовка к операции была закончена с предрассветным туманом. Капитан Таранин занял место в подготовленной ячейке, справа от себя положив неизменный «АКМС», а слева подрывную машину, провода от которой тянулись к противопехотным минам. За спиной капитана вольготно расположился радист третьей группы младший сержант Семенов.

«Ну все, – улегшись поудобнее, подумал Сергей, – прямо по Блоку получается: «Идите все, идите на восток. Мы открываем место бою…» Жаль, что придется только щелкнуть духов по носу, а не отрывать головы целиком. Но начальству виднее, потому и зарплата у них больше…»

Несмотря на то что переход границы прошел идеально, караван застрял на стоянке больше чем на сутки. Переноска пусковых установок вручную по узкой тропе да еще над бездонной пропастью измотала боевиков как физически, так и морально. Требовалось время для восстановления сил.

Только утром следующего дня группа боевиков из отряда Руслана Мирзоханова, выполняющая роль дозора, ушла вперед.

Через полчаса на рацию Воина пришло сообщение от разведчиков, что тропа чистая и можно выдвигаться. Мирзоханов отключил свой передатчик и, взмахнув рукой, подал знак боевикам.

Караван выдвигался своим особым порядком, первыми вышли моджахеды из отряда Воина, затем погонщики повели груженых лошадей, и, наконец, хвост каравана замыкали арабские наемники Омара.

Шатун шел в середине каравана, левой рукой держа под уздцы рыжеватого, с большими темными глазами коня, а правой поддерживая висящий на плече автомат. С того момента как они пересекли границу, Владимир все время был начеку. То, что обещал Панчуку полковник Крутов, – это были всего лишь слова, а достаточно повоевавший Шатун хорошо знал, что на войне возможно все. На караван может наткнуться группа спецназа, штурмовик или пара «крокодилов», находящихся в свободной охоте. Кроме того, в республике у правительства Чечни есть свои вооруженные силы, в том числе и подразделения спецназа. Среди боевиков Воина могли быть информаторы чеченского спецназа (родственные связи для этой республики не пустой звук). К тому же, кроме военных, с терроризмом вели войну в здешних краях и ФСБ, и милиция, поэтому удара нужно было ждать каждую секунду, с любого направления, а выжить можно, лишь рассчитывая на себя.

Поправив на плече автомат, Панчук оглянулся через плечо. Следом за ним шли Качмала и Милевский, а за ними тащился нагруженный, как голливудский терминатор, ирландский «пасынок» легионеров Патрик О’Найл. Обливаясь потом, он несколько раз говорил Милевскому про обрез двустволки и пару одноразовых гранатометов, что это, по его мнению, явно лишний арсенал. Но многомудрый Виталий каждый раз отрицательно качал головой и негромко отвечал:

– Я бы не стал рисковать, абреки – они к оружию со священным трепетом относятся, увидят, что ствол бросил, в момент горло, как барану, перережут. Даже пикнуть не успеешь.

Патрик кряхтел, потел, ругался вполголоса на своем непонятном языке, но выбранный арсенал по-прежнему тащил на себе.

Олег Качмала был прав, ирландский террорист оказался абсолютно не подготовленным к кочевой жизни диверсанта. Всего лишь за несколько ночных переходов он похудел, лицо осунулось, четко обозначились скулы, делая его похожим на мертвеца. Это впечатление усиливали уродливо сморщенные на лице веснушки.

Весь день караван шел по узкой, петляющей по дну ущелья тропе. Нависшие над ними острые пики гор надежно прикрывали от возможного налета авиации, холодная тень скрывала людей и лошадей от самой чуткой аппаратуры слежения.