Суть времени. Том 3 - Сергей Кургинян

Но только национализм в сочетании с демократией — это Робеспьер, а не Белковский. Повесьте рядом портрет Робеспьера и портрет Белковского (который мог бы написать кто-нибудь: Сафронов или Шилов). Посмотрите на эти два портрета — и вы увидите разницу.

Робеспьеру была отвратительна любая мысль о потере даже пяди французской земли. Пяди! Потому что у него был проект, у него была великая мечта. Он строил нацию, новый мир, национальное государство. А Белковский, как и все демократы у нас в стране, начинает с того, что залезает в американский обоз и грезит об оккупации. Он прямо говорит: «…создается международная рабочая группа под председательством какого-нибудь мощного экс-президента США (может быть, Обамы)».

А перед этим Белковский говорил о Майкле Кентском. Белковский все ищет, кому продаться, какие оккупационные войска завести на нашу территорию. И это не обвинение — это констатация. В его статьях, которые я перед этим разбирал, прямо сказано: Майкл Кентский должен прийти в Россию при участии и под давлением внешних сил. Это формула оккупации.

Значит, как только демократия, так оккупационизм и расчленение территории. Как только национализм, так опять-таки оккупационизм и расчленение территории. То есть конец страны.

Вот в этом и разница между Белковским и Робеспьером. Робеспьер грезил демократией и национализмом. А у нас за все 20 лет не нашлось ни одного Робеспьера, ни одного человека, который грезил бы и тем, и другим одновременно, никого, кто любил бы Россию по-настоящему. Все любят Америку, некоторые Германию, кое-кто Китай, но никто — Россию. Нет той великой любви, которая была у Робеспьера, нет масштаба личности. Это и есть блеск и нищета нашей демократии и нашего псевдонационализма, уменьшительного национализма. И как только эта демократия прикасается к национализму, он сразу превращается в либероидную чуму. Разве не так? А что не так?

В том же самом «АПН» («Агентстве политических новостей») есть такая очень интересная, трогательная статья про вашего покорного слугу. Она называется «Кургинянище»[32]. Кургинянище… Даже с эпиграфом: «Он рычит, и кричит, и усами шевелит. К.Чуковский». Поскольку написанное когда-то: «Покорилися звери усатому. (Чтоб ему провалиться, проклятому!)» — это было ясно про кого, то это очень трогательная статья.

Ее автор меня цитирует: «Перестройка дала мне, как творческому человеку, все. Защита перестройки — для меня не социальный заказ, а жизненная необходимость».[33]

Это было написано в 1988 году, к этому моменту слово «перестройка» не приобрело еще негативного оттенка, в нем не было еще ничего. Была только необходимость придать соответствующее ускорение советской системе, придать ей второе дыхание и вывести ее из некоторого состояния сна и полураспада — вот и все. Тут много на этом не наиграешь…

Автор: «Бизнес Кургиняна по защите перестройки — давний. Уже СССР рухнул, и перестройка сгинула, а Кургинян все защищает. Впрочем, сие неудивительно. <…> Перестройка хоть и кончилась, но продолжается, ибо Кургинян — типичный ее продукт, коммунистический оккультист, готовый принести русский народ в жертву „общему делу“. Какому-такому „делу“? А вот какому (дальше он меня цитирует. — С.К.): „Мы заявляем о метафизической открытости необогостроительства всем гуманистическим религиям, новым религиозным веяниям (от учения Н.Ф.Федорова об Общем Деле до концепций Тейяра де Шардена, Вернадского, Леопольда Сеа (теология освобождения), философской антропологии, гуманистического психоанализа и других поисковых направлений, ориентированных на познание человека и мира)“».[34]

Я обращаю внимание на то, что тут сказано о метафизической открытости. Тут не сказано, что мы присягаем всему сразу. Мы развиваем коммунистический проект — это именно то, чему я хочу посвятить четвертый, завершающий цикл лекций. И мы действительно хотим его развивать. И мы говорим о том, что этот проект должен быть открыт всему, что грезит о предельных целях человечества, — развитию. Тому самому развитию, которое идет и идет. Человеку, который восходит по лестнице этого развития — выше, выше и выше, до космических высот, до тех высот, на которых этот человек сможет совершать любые, самые неслыханные дела. И тут, конечно, есть место и Федорову с его «Общим делом», и Тейяру де Шардену, и Вернадскому, и Леопольду Сеа, и очень-очень многому другому, потому что именно это следует впитать для того, чтобы Красный проект не был римейком, не был ретро.

Реставрация обречена всегда. Если наши враги хотят придать Контрмодерну некое живое состояние, переводя его в активно-агрессивный неофашизм, то мы можем придать делу СССР и делу советского живое состояние, только включив «мотор». Они включают гностический, мы — хилиастический. Но если «мотор» не будет включен, то все эти песни об обычной примитивной реставрации не приведут ни к чему и мы не спасем страну, кому бы чего бы ни хотелось.

Итак, все сказано: о метафизической открытости, об этих благородных именах, о высших целях человечества. Автор статьи берет эту цитату и дальше говорит: «В топку коммунистического оккультизма и хочет перестройщик Кургинян бросить русский народ. Действительно, только русским не позволено создать собственное национальное государство и нацию. Их судьба — быть топливом для мерзкой сектантской оккультной идеологии».

Представляете, как задело то, что мы начали строить диалог с националистами? До какой степени задело! Мы же его не сегодня начали строить. Мы строим его давно. И Белковского мы задели не сейчас, а годами ранее. Я подчеркиваю, годами ранее! Потому что уже тогда вся его гнилая сущность была ясна.

В пользу того, что я хочу бросить «в топку коммунистического оккультизма» несчастный русский народ, приводится следующая моя цитата: «Русский народ, отстаивающий себя как народа-творца мировой истории, — это мета-нация. Может ли он стать чем-то другим? Чем? Народом, вписывающимся в первую модель, т. е. нацией, возглавляемой националистами? Наверное, может. И упрекнуть его за это нельзя. Но шанс на выживание в этом качестве с потерей первородства и статуса народа-творца мировой истории — меньше, чем при отстаивании этого статуса»[35]. (Это цитата из очень давней моей работы «Русский вопрос и институт будущего», опубликованной в сборнике у Сергея Чернышева.)

Вот это называется «бросить в топку оккультизма»?

А от лица какой религии это все говорится? Я уже запутался. Одни националисты — язычники, другие — вообще непонятно кто. Мы считаем, что творец мировой истории — народ. Это мета-нация. Русские — это народ, который способен быть локомотивом мировой истории. Он был им. И он может им стать вновь. И, может быть, без этого мировая история не будет продолжена.

Но ведь вопрос заключается не в том, чтобы бросить его в эту топку. Вопрос заключается в том, что только таким образом он может спасти себя. Потому что, действительно, в XXI веке выживать будут только центры сил с населением более 500 миллионов человек.

Намерение затащить таким способом Россию в Европу — это понятное намерение. Но только затащить ее туда невозможно, очень скучно. И затащить вдобавок надо в заканчивающийся проект «Модерн», то есть в никуда. Но это хоть в какие-то ворота лезет.

А вот создать некое обособленное целое с меньшим населением, изолировать это целое, имея с одной стороны миллиарды китайцев, с другой стороны — миллиард с лишним исламского халифата, с третьей стороны — всю западную враждебную цивилизацию… Так сдавить себя и еще развивать идею о том, какие именно субэтносы тут надо создать, как это все еще надо расчленить внутри самого русского этноса, могут только самоубийцы.

Ни одному малому и даже среднему народу не выжить в XXI веке — он должен будет войти в какой-то центр сил. Все эти химеры абсолютных суверенитетов просто уже не работают. Эта эпоха кончилась. Впереди век империй. Он впереди, а не позади. Русские выпрыгнули из имперского статуса тогда, когда все в него впрыгивают, по всему миру. Так называемые национальные государства Китай и Индия — это тоже империи. А уж Соединенные Штаты просто грезят статусом Четвертого Рима. А уж Евросоюз — точно империя.

Итак, я говорю еще раз, что русский народ, отстаивающий себя как народа-творца мировой истории, — это мета-нация. Может ли он стать чем-то другим? Может. Народом, вписывающимся в первую модель, то есть нацией Модерна. Присягнуть Модерну, быть возглавляемым националистами он может, может. «Упрекнуть его за это нельзя. Но шанс на выживание в этом качестве с потерей первородства гораздо меньше», — говорил я 17 лет назад. Что, теперь этого не видят все? Этот шанс сейчас не меньше — он нулевой.

Так вот, после приведенной цитаты следуют такие слова автора статьи на АПН: «Так что пахать русским не перепахать на оккультного дядю. В лице Кургиняна недобитая идеология перестройки вновь протянула щупальца к горлу русского народа. Оккультное лжеучение никак не слезет с нашей шеи. Впрочем, посмотрим ниже, к чему зовут…»