Воскресный философский клуб - Александр Макколл-Смит

— Вы это понимаете? — спросила она Джейми.

Джейми понимал, но считал разумным сохранять объективность в подходе к делу.

— Мы можем ошибаться, — сказал он. — Убийцы чувствуют вину. Иногда они скорбят о своих жертвах. Может быть, Пол Хогг именно из таких.

— Нет, — возразила Изабелла. — Вы же с ним еще не знакомы. Он не такой. Мы ищем кого-то другого.

Джейми пожал плечами.

— Может быть. По крайней мере, сохраняйте объективность.

Пол Хогг жил на втором этаже дома в георгианском стиле на Грейт-Кинг-стрит. Это была одна из самых красивых улиц в Новом городе, и с верхних этажей дома открывался вид на залив Ферт-оф-Форт — синюю полоску за Литом, а за ним — на холмы Файфа. И хотя со второго этажа нельзя было полюбоваться этим пейзажем, так как отсюда видна была только противоположная сторона улицы, у этих квартир были свои достоинства. Их называли «квартиры-гостиные»: они включали в себя главные гостиные старинных особняков, которые были разделены на квартиры. Поэтому здесь были очень высокие потолки, а окна занимали всю стену, от пола до самого потолка, так что комнаты буквально затоплял свет.

Изабелла и Джейми поднялись по общей лестнице с большими каменными ступенями, где слегка пахло кошками, и нашли дверь с прямоугольной медной табличкой с надписью «Хогг». Изабелла взглянула на Джейми, и он подмигнул ей. Его скептицизм сменился все возрастающим интересом к их предприятию, и теперь уже она испытывала сомнения.

Пол Хогг сразу же открыл дверь и принял их пальто. Изабелла представила Джейми, и мужчины обменялись рукопожатиями.

— Я где-то вас видел, — сказал Пол Хогг. — Не знаю где.

— В Эдинбурге, — ответил Джейми, и они рассмеялись.

Хозяин провел их в гостиную — большую, элегантно обставленную комнату с впечатляющим белым камином. Изабелла заметила на каминной доске приглашения — по крайней мере четыре, и когда Пол Хогг вышел из комнаты за напитками, а гости еще не успели сесть, она подошла к камину и быстро их прочитала.

«Мистер и миссис Хамфри Холмс, у себя дома, 15-го, в четверг». (Изабелла тоже была туда приглашена.) Затем: «Джордж Мак-Стоун будет рад видеть миз Минти Очтерлони в галерее „Лотиан“, в 18.00 во вторник, 18 мая». И еще: «Минти! Питер и Джерми, коктейли в саду (если позволит погода), в пятницу 21 мая, в 18.30». И наконец: «Пол и Минти, ждем вас на приеме по случаю нашего бракосочетания, Престонфилд-Хаус, суббота 15 мая, 20.00. Энгус и Тэтти. Дресс-код: вечерние туалеты или национальные костюмы».

Изабелла улыбнулась, хотя Джейми смотрел на нее с неодобрением, как будто она читала личные письма. Он подошел к ней и украдкой взглянул на приглашения.

— Вам не следует читать то, что адресовано не вам, — прошептал он. — Это некрасиво.

— Тсс! — Изабелла приложила палец к губам. — Эти приглашения для того здесь и выставлены — чтобы их читали. Мне приходилось видеть на каминной полке приглашения трехлетней давности. Например, на вечеринку в саду Холлируда. Они посланы много лет назад, но их все еще выставляют напоказ.

Изабелла увела Джейми от камина к большой акварели, на которой были изображены маки в саду.

— Это она, — сказала Изабелла. — Элизабет Блекэддер. Маки. Кошки на садовой ограде. Несмотря на простенькую тему, очень хорошо написано. — И она подумала: в моем доме нет картин с маками. И у меня никогда не застревают бедра, когда лезешь в чужое окно.

Там их и нашел Пол Хогг, вернувшийся с двумя бокалами в руках.

— Вот вы где, — произнес он бодрым тоном. — Именно эту картину я и приглашал вас посмотреть.

— Она очень хороша, — сказала Изабелла. — Все те же маки. Прелестно.

— Да, я люблю маки, — ответил Пол. — Как жаль, что они сразу же опадают, когда их срываешь.

— Остроумный защитный механизм, — заметила Изабелла, взглянув на Джейми. — Розам следовало бы брать пример с маков. Шипов, очевидно, недостаточно. Совершенную красоту лучше не трогать руками.

Джейми ответил на ее взгляд.

— О, — сказал он и тут же умолк. Пол Хогг посмотрел на него, потом перевел взгляд на Изабеллу. Заметив это, она подумала: ему интересно, в каких мы отношениях. Мальчик для забавы — так он, вероятно, думает. Но даже если бы это было так, с какой стати ему удивляться? В наши дни это достаточно распространенное явление.

Пол Хогг на минутку вышел, чтобы принести еще один бокал. Изабелла улыбнулась Джейми, заговорщицким жестом поднеся палец к губам.

— Но я же еще ничего не сказал, — начал оправдываться Джейми. — Все, что я сказал, — это «о».

— Вполне достаточно, — сказала Изабелла. — Красноречивое междометие.

Джейми покачал головой.

— Не знаю, зачем я согласился с вами пойти, — прошептал он. — Это же полное безумие.

— Спасибо, Джейми, — спокойно произнесла она. — Но вот и наш хозяин.

Вернулся Пол Хогг, и они подняли бокалы.

— Я купил эту картину на аукционе пару лет назад, — сказал он. — На первую премию, полученную от компании. Я купил ее на память об этом событии.

— Хороший способ запомнить что-то приятное, — заметила Изабелла. — Читаешь о брокерах, финансистах, которые отмечают свои успехи, устраивая эти ужасные обеды, на которых одно вино обходится в десятки тысяч фунтов. В Эдинбурге такого не бывает, надеюсь.

— Конечно нет, — подтвердил Пол Хогг. — В Нью-Йорке и Лондоне — допускаю. В подобных местах.

Изабелла снова повернулась к камину. Над ним висела большая картина в золоченой раме, и она немедленно узнала художника.

— Какой чудесный Пеплоу, — сказала она. — Изумительный.

— Да, — согласился Пол Хогг. — Очень славный. Думаю, это западное побережье Малла.

— А не Айона? — спросила Изабелла.

— Возможно, — пожал плечами Пол Хогг. — Где-то там.

Сделав несколько шагов к картине, Изабелла вгляделась в нее.

— Несколько лет тому назад на рынке было очень много подделок, — сказала она. — Вас это не беспокоило? Вы все проверили?

— Подделки? — удивился Пол Хогг.

— По крайней мере, так говорили. Подделывали Пеплоу, Кэделлса. Очень много. Был громкий судебный процесс, вызвавший среди галерейщиков настоящий переполох. Я знала человека, который приобрел такую подделку, — красивая картина, но она была написана всего за неделю до продажи. Очень искусная работа, — эти люди часто бывают мастерами своего дела.

Пол Хогг пожал плечами.

— Полагаю, всегда существует такая опасность.

Изабелла снова посмотрела на картину.

— Когда Пеплоу это написал? — спросила она.

Пол Хогг ответил:

— Понятия не имею. Наверное, когда отдыхал на побережье Малла.

Изабелла внимательно на него посмотрела. Этот крайне неубедительный ответ подтвердил мнение, которое начало у нее постепенно складываться. Пол Хогг крайне несведущ в искусстве, и более того, оно его не особенно интересует. А как же иначе можно иметь такого Пеплоу — а она была уверена, что картина подлинная, — как же можно иметь работу Пеплоу и не знать о ней хотя бы основное?

В комнате висело не менее десяти других полотен, и все они представляли определенный интерес, даже если ни одно из них не было столь впечатляющим, как Пеплоу. Например, там был пейзаж Джиллиса, очень маленький Мак-Тэггарт, а в дальнем углу — характерный Беллами. Тот, кто собрал все эти картины, либо очень хорошо разбирался в шотландском искусстве, либо сразу приобрел в высшей степени ценную коллекцию.

Изабелла перешла к другой картине. Хогг пригласил ее взглянуть на его Блекэддер, поэтому она вполне может проявлять любопытство — по крайней мере, в отношении живописи.

— Это Кови, не так ли? — спросила она.

Пол Хогг взглянул на заинтересовавшую ее картину.

— Думаю, что да.

Нет, это был не Кови. Это был Кросби, как сказал бы всякий мало-мальски разбиравшийся в шотландской живописи. Эти картины не принадлежат Полу Хоггу, а это значит, что они — собственность Минти Очтерлони, его невесты. Кстати, два приглашения на камине были обращены к ней одной. И оба эти приглашения, что знаменательно, были от владельцев галерей. Джорджу Мак-Стоуну принадлежала галерея «Лотиан», и он был как раз тем человеком, к которому шли, желая купить картину крупного шотландского художника начала двадцатого века. У Питера Тома и Джерми Ламберта была маленькая галерея в деревеньке под Эдинбургом, и им часто поступали заказы от коллекционеров, которые разыскивали какие-то конкретные работы. У этих галерейщиков был удивительный нюх на тех владельцев, которые хотели продать свои картины, но скрытно, без огласки. Так что на эти приемы были, вероятно, приглашены и друзья, и клиенты — или люди, которые одновременно являлись и тем и другим.

— Минти… — начала Изабелла, намереваясь задать Полу Хоггу вопрос о его невесте, но ее перебили.

— Моя невеста, — сказал Пол. — Да, она появится с минуты на минуту. Она сегодня работает допоздна — хотя по ее меркам это не поздно. Иногда она возвращается часов в одиннадцать-двенадцать.