Во все Имперские. Том 5. Наследие - Альберт Беренцев

ответ для неё, но озвучивать я его в присутствии Старшего Головина, естественно, не стал. Вместо этого я просто пояснил положняк:

— Никакого Глубины в нашей ложе не будет. Только через мой труп, баронесса.

— Так уже поздно, — дернула плечиками Маша, — Глубина уже в курсе всех наших дел.

— Я даже больше чем в курсе, Нагибин, — с удовольствием добавил князь Глубина, явно имея в виду мою Лунную магию и тот миллион, который я был ему должен.

— Люди, которые слишком глубоко в курсе, часто оказываются в не менее глубокой могиле, Глубина. Глубокая могила для Глубины, как вам такое? — бросил я князю.

Сказать, что он меня достал — значило вообще ничего не сказать. Он меня просто и откровенно заебал.

— Это была угроза? — тонко улыбнулся Глубина, — Аккуратнее, баронет. Вы говорите с лучшим дуэлянтом в Империи.

— Да-да, я слыхал историю, как вы там кого-то развалили пятьдесят лет назад, — осадил я князя, — А вы в свою очередь слышали, что я сказал. Я не возьму вас в ложу, Глубина.

— Это мне решать! — тут же влезла Головина, — Я Великий Дракон ложи, эта ложа — моя.

— Мда, но ты же теперь жена Петра Нагибина, — закатила на это глаза принцесса, — Так что обязана делать, как скажет твой муж, брат моего мужа. И идти против интересов клана Нагибиных ты никакого права не имеешь. Таких буйных жен раньше на конюшнях пороли. Я уверена, что мой брат Малой, когда воссядет на трон, возродит эти священные и древние традиции…

Головина стремительно бросилась, но не к принцессе, а к своему отцу.

Девушка вырвала из кармана парадного мундира Аксентия Венедиктовича белоснежную перчатку, а потом швырнула её принцессе в лицо.

В воздух вдруг взметнулись два столпа магии — синей Головинской и золотой Багатур-Булановской, столпы были такими высокими, что достигли самых верхушек тополей, росших возле пруда.

Волшебные потоки закрутились мощным смерчем, а потом распались на яркие сполохи, которые окатили нас всех подобно искрам от фейерверка.

— Вызов, — провизжала Головина.

— Чего? Дуэль? — я обреченно уставился на баронессу, напоминавшую сейчас настоящую фурию, — Слушайте, я конечно люблю, когда за меня девки дерутся, но боюсь, что у нас проблемы, которые нужно решить срочно, и нам сейчас вообще не до того, чтобы крошить друг другу морды…

— Сейчас. Насмерть, — холодно ответила девушке принцесса, яростно и страстно блеснув своими огромными черными глазами.

В воздухе промелькнул еще один сполох магии, на этот раз ало-черный и сразу же растаявший.

— Ну а это что еще за дерьмо? — поинтересовался я.

— Не говорите так, барон, прошу вас, — потребовал Старший Головин, — Это ответ самой магии. Магия приняла условия дуэли и одобрила их.

— В смысле?

— В том смысле, что условия дуэли нарушать нельзя, — ехидно пояснил Глубина, всегда готовый сыграть роль википедии, — Мария вызвала Ладу на дуэль, Лада постановила условия — биться сейчас же и насмерть. И отказаться теперь никому от дуэли нельзя. Это будет вечное бесчестие, причем настолько мощное, что оно может поколебать саму магию — и тогда ваша жена может вообще потерять свой дар. Как и жена вашего брата.

— Это так, — подтвердил Старший Головин. — Вот эта красно-алая вспышка в воздухе — знак самой магии. Она требует крови и чести, требует соблюсти условия дуэли.

— Прикольно, — вздохнул я, — Ну слушайте, я вообще не планировал… Да и вы слишком спокойно говорите о том, что вашу дочку возможно сейчас убьют, Аксентий Венедиктович.

Глубина на это хохотнул:

— Её никто не убьет, Нагибин. Собственно ваше холопское невежество поражает меня. Где вы учились, в церковно-приходской школе? Женщины не сражаются на дуэли сами. Каждая из них сейчас выставит бойца…

— Да, Громовищина, — тут же звонким голоском доложила принцесса.

Громовищин встал со скамейки и многозначительно размял свою бычью шею.

— Моего мужа, Петра Нагибина, — заявила Головина, ткнув пальчиком в моего брата.

Петя глянул на Громовищина, который был выше его на голову и шире в плечах раза в три. Впрочем, это не имело никакого значения в битве двух магов, важным было другое — у Громовищина ранг был восемнадцатым, а у Пети только вторым. Проще говоря, Громовищин разломает моего брата за пару секунд.

А бой тем временем будет насмерть, как потребовала принцесса…

Петя побледнел, а я резко произнес:

— Прекрасно. Теперь моя жена и моя бывшая жена решили убить моего брата. Узнаю семейку Нагибиных, леший меня побери! Вы же понимаете, что это никакая не дуэль, что это будет просто банальное хладнокровное убийство?

— Я ничего против твоего брата не имею, — захлопала черными ресницами принцесса, — Собственно, не я инициировала эту дуэль. Так что все вопросы к Головиной. Но противник моего телохранителя Громовищина умрет. Тут даже говорить не о чем.

— Подождите-ка, Ваше Высочество, — влез батя Головиной, — Вообще, если верить князю Глубине, у Петра Петровича повреждена корневая чакра. Так что сражаться на дуэли он не может, это будет против всех правил. Нужен кто-то, кто его заменит…

Меня все это смертельно достало.

Меня достало, что моя родня устраивает склоки и дуэли, в то время, как нам немедленно нужно каким-то образом вытаскивать из тюрьмы принцессу и Корень-Зрищина.

Меня достало, что мне уже битые полчаса не дают спокойно выяснить, на ком именно я женился, и кто на самом деле такая эта совсем попутавшая все берега красавица, в точности похожая на принцессу.

Меня достали аристо, достали их традиции, достала магия, а больше всех меня достал князь Глубина…

— Я сражусь за баронессу вместо моего брата, — заявил я, а потом выхватил из кармана мундира Аксентия Венедиктовича его вторую белую перчатку и швырнул её в рожу Глубине, — И с вами, князь, я тоже сражусь. Вызов.

В воздух тут же взметнулись столпы магии — моей фиолетовой и огненно-рыжей князя Глубины.

— Сейчас. Насмерть, — коротко ответил Глубина, улыбнувшись.

Напуганным моим вызовом ублюдок, разумеется, не выглядел, хоть и отлично знал, что я Лунный маг.

Волшебные цветные столпы распались на сполохи, потом в воздухе разверзлась на мгновение черно-алая вспышка.