Сфинкс - Тобша Лирнер

— Знаешь, чаще всего мы с Изабеллой спорили по поводу ее веры во все это вуду. Меня поражало, что умная, образованная женщина что-то находит в астрологии и древнеегипетской магии. Верит, что в археологии ее направляет некая невидимая сила. Я не мог этого принять. Существует лишь то, что мы видим: гравитация — это гравитация, законы физики непреложны, и все тайны объяснимы. Мы — движимые гормонами развитые животные и не так уж важны в миропорядке вещей. Занимаем свое место — не более.

Я ненадолго замолчал и понял, что мы втянулись в заумный философский спор, всегда сопровождающий курение марихуаны. Но я и сам был под кайфом и не мог остановиться. Словно излагал события последних двух недель, стараясь уместить их в рамки логики. Но почему я так злился? Неужели на Изабеллу — за то, что она умерла во время поиска того, что считала духовной ценностью? И не только духовной — магическим предметом, если верить древним историям.

— Люди живут и умирают, — продолжил я. — Умершие живут в памяти других, и лишь такое бессмертие доступно человеку. Если, конечно, не верить в обернутые погребальными пеленами выпотрошенные трупы, над которыми сооружены треугольные надгробия. Я не верю. Я хуже атеиста. Я верю в необратимость биологических процессов. Мне так страшно забыть Изабеллу, потому что в таком случае она уйдет от меня навсегда. И настанет момент, когда я перестану видеть ее во сне и не смогу восстановить в памяти ее лицо.

Снова наступила долгая пауза. Одурманенный, я посмотрел в бесконечность неба. И внезапно понял, что кружащая надо мной точка — это ястреб, терпеливо высматривающий добычу на своей охотничьей территории.

Билл сдвинул на лоб солнечные очки и посмотрел на меня.

— Она никогда от тебя не уйдет, и ты, Оливер, это прекрасно знаешь.

— Догадываюсь.

Нас опять окутало непроходимое молчание. Билл рухнул на полотенце.

— Том, один из тех, кто погиб тогда во Вьетнаме, был моим близким другом. Когда мы попадали под обстрел, он обычно шутил, называя меня Джерри. Понимаешь, Том и Джерри. Эту шутку во взводе больше никто не слышал. Да что там во взводе — на всей Земле. Он относился к страху с юмором. Как бы то ни было, через пару недель после его похорон в Остине в армии был назначен обед в память о нашем взводе, большая часть которого погибла вместе с Томом. Я там присутствовал, разодетый как индюк на День благодарения. Выискивал карточку со своей фамилией на столе, а сам думал, как бы эта помпа и лицемерие были противны Тому. Нашел: но только на карточке значилось не «Билл Андерсон», а «Джерри Андерсон». «Джерри» выведено черными чернилами, и рисунок кошки и мышки. Это был знак — Том снова пошутил и дал мне понять, что он никуда не делся и присматривает за мной.

— Рад бы признать, что такие случайные события имеют некий скрытый смысл, — ответил я. — Но не могу. Может, сказывается мое научное образование — кто знает? Но если бы нечто подобное случилось со мной, я бы посчитал это глупой шуткой.

— Перестань, Оливер, я же видел, как ты работаешь, — не все у тебя основано на холодной логике.

Я сознавал, что он прав, и от этого чувствовал себя неловко. Поэтому решил переменить тему разговора.

— Ты мне еще не рассказал, почему стал пожарным и тушишь нефтяные скважины.

Билл провел рукой по воде; капли, падающие с его пальцев, показались непомерно огромными — восхитительно вздувающимися мирами прохладной, прохладной влаги.

— Наверное, нравится искушать богов. Понимаешь, каждый раз, когда мы закладываем взрывчатку, я жду, что умру. Не могу отделаться от ощущения, что живу взаймы.

— Чувство вины оставшегося в живых?

— Я же сказал, что пропустил свой смертный день, братец. Вот и все.

Мы лежали на солнце и думали о том, что было недосказано между нами. Наконец Андерсон снова заговорил:

— Знаешь, я вовсе не имел в виду, что то, что произошло с Изабеллой…

— Понимаю, — оборвал я его и побрел в неглубокое озеро.

У кромки вода показалась мне теплой. Я оттолкнулся от берега и поплыл на глубину, где она была холоднее. Набрал в легкие воздуха и нырнул. Четыре гребка в зеленоватой воде, и подо мной показался песок, тянущиеся к свету водоросли, словно кисточками, щекотали тело. Холодные струи течения успокаивали пылающую кожу. Растопыренные, как лягушачьи лапы, пальцы рассекали воду в просачивавшемся сверху аквамариновом свете.

Я плыл вперед параллельно дну. Мелькнула стая крупных рыб, металлически-голубых под лучами подводного солнца, и, вспыхнув брошенными серебряными монетками, тут же метнулась в сторону. Я почувствовал, что мимо меня проплыло нечто большое и невидимое. По коже побежали мурашки, волоски на теле встали дыбом. Вспенивая воду, я поспешно повернулся, и как раз вовремя — успел заметить, как в лесу водорослей скрылись чьи-то голые ноги.

Секундой позже среди листьев показалась Изабелла — распущенные волосы облепили лицо, груди светились. Я замер в страхе, медленно опускаясь ко дну, а она грустно улыбалась, и ее лицо напоминало полупрозрачную, просвечивавшую сквозь зелень озера луну. Махнув рукой, чтобы я следовал за ней, Изабелла поплыла прочь, и я узнал знакомые движения. Борясь с паникой, я убеждал себя, что это не призрак.

Попытался ее догнать, но потерял в темном лабиринте. Хотел найти, рискуя запутаться в водорослях и поднимая тучи ила, но ничего не добился. Легкие разрывало от боли, и я ринулся к поверхности.

Задыхаясь, я вырвался на воздух и стал молотить руками и ногами, не понимая, куда плыть. Несколько минут не мог отдышаться, затем все-таки выбрался на берег и, рухнув на землю, остался лежать, свернувшись.

И тут услышал странный протяжный, жужжащий звук — вызывал мой спутниковый телефон. Я сел. Андерсон стоял и бешено махал руками.

— Ты в порядке? — крикнул он мне.

Дрожа, я поднялся на колени, стараясь собраться, но перед глазами по-прежнему стояло лицо Изабеллы.

— В порядке! — крикнул я, опершись о песчаный берег. — Просто не могу, покурив, плавать.

Спутниковый телефон продолжал звонить.

— Ответь! — крикнул я и, вновь войдя в воду, поплыл к нему.

10

Взволнованный голос Барри звучал словно издалека, будто он кричал сквозь стеклянную стену.

— Оливер, эта потрясающая штука — без сомнений, астрариум. Мне не приходилось видеть ничего настолько механически сложного.

— В каком смысле? Это древний артефакт?

— Я сломал себе мозги. Он не из бронзы, а из какого-то сплава, что может объяснить, почему он так хорошо сохранился. Обладает необыкновенными магнитными свойствами. В середине механизма имеется что-то вроде шестерни с двумя магнитами, которая должна вращаться. Слушай дальше — это вообще ни в какие ворота. Когда я стал определять возраст деревянного корпуса по углероду, то решил, что брежу. Повторил тест пять раз и всегда получал один и тот же результат.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});