Мир Аматорио. Доверие - Мари Мур

сюда приехала. Я лишь позволю себе быть рядом, пока она не догадывается об этом.

Через некоторое время я снова оказываюсь на дорожке и иду дальше. Туман настолько густой, что хрупкая фигура Крис пропадает из поля моего зрения. Я прохожу мимо часовни и останавливаюсь, решив дождаться ее здесь. Крис будет возвращаться обратно, и я в любом случае замечу ее.

Деревянная дверь скрипит, когда я открываю ее и оказываюсь внутри. Мои шаги отдаются эхом по каменному полу. Здесь никого нет, кроме святых, укоризненно смотрящих на меня со старинных фресок. Я прохожу дальше, прислушиваясь к шуму дождя, барабанящему по окнам. Приблизившись к одному из них, я чувствую, как в животе зарождается волнительный трепет.

Я вновь вижу Крис.

Она сидит напротив могилы родителей. В объемной куртке с наброшенным на голову капюшоном и черных джинсах. Ее ботинки испачканы в грязи, а на спине рюкзак, наверняка успевший промокнуть. Протянув руку, Крис кладет рядом с надгробием несколько роз, а затем оборачивается.

Сердце бьется в стократ быстрее. Мне кажется, что она смотрит прямо на меня.

Нет ничего более необъяснимого и не поддающегося логике, чем та связь, которая установилась между нами с самого начала. Я давно заметил, если я и Крис находимся в одном помещении, наши взгляды обречены на то, чтобы встретиться. Нас всегда влекло друг к другу гораздо больше, чем на обычном физическом уровне.

– Детка, я здесь, – бормочу я. – Я рядом.

Я поднимаю руку и дотрагиваюсь до стекла, пытаясь удержать ее взгляд. Но Крис отворачивается, и у меня во рту появляется привкус горечи.

Что тебя не устраивает, Десмонд? Ты же сам хотел, чтобы связь между тобой и Кристианой оборвалась. Ты приехал сюда, чтобы уничтожить все, что вас связывало, разве не так?

Сощурив глаза, я наблюдаю, как Крис что-то достает из рюкзака. Спустя несколько секунд мягкое свечение озаряет ее лицо, а затем оно пропадает. Но этого оказывается достаточно, чтобы я увидел, как по щекам Крис текут слезы.

От их вида мои внутренности затягиваются в тугой узел. Я с силой цепляюсь в потрескавшуюся оконную раму, будто это действие способно удержать меня на месте.

Оставайся здесь, гребаный сталкер. Не мешай ей.

Я наблюдаю, как Крис смотрит на надгробие и спустя несколько секунд… Садится на землю. Твою мать, у меня чешутся ладони от желания схватить Крис и утащить отсюда. Какого черта? Она намерена подхватить под дождем пневмонию?

Я прикрываю глаза и отворачиваюсь. Не вмешивайся, черт тебя подери. Дай ей побыть с родителями наедине.

Я стискиваю челюсти от того, что не могу найти подходящего решения. Не могу вернуть контроль над ситуацией. Я не знаю, что делать.

Головой и разумом я понимаю, что Крис предпочла, чтобы ее оставили в покое. За этим она и приехала сюда.

Но сердцем и душой я хочу опуститься вместе с ней на мокрую землю. Хочу извиниться перед ее родителями за то, что сделал мой отец. Хочу сказать: «Спасибо», ведь именно благодаря им родилась Крис. Девушка, к которой у меня были самые настоящие и искренние чувства. И если убрать ту боль, которую мы причинили друг другу, мы любили друг друга и были счастливы.

Открыв глаза, я опять смотрю на Крис. Ее губы шевелятся, видимо она чем-то делится с родителями. Интересно, о чем она говорит? Рассказывает, как моя семья обошлась с ее? Негодует из-за того, какого монстра она повстречала? Или злорадствует, как ей удалось разбить мне сердце?

Внезапно стены часовни сужаются и давят на меня, влажный воздух сгущается. Мне становится трудно дышать. Вцепившись в волосы, я стараюсь отогнать от себя воспоминание, но оно не собирается исчезать.

Сердце бьется быстрее, когда я вижу Крис. Она стоит в коридоре, дожидаясь начала судебного заседания. Вероятно, Крис о чем-то задумалась, иначе заметила бы меня. Я не видел ее несколько дней, не слышал ее голоса, и внутри меня все оживает, кровь разносится по иссохшим венам.

Я подхожу к ней, собираясь прижать к своей груди. Но как только Крис замечает меня, за одно мгновение ее взгляд меняется. Она сверлит меня глазами, полными ненависти, и я замираю в замешательстве.

– Даже не думай приближаться ко мне, – шепчет она и озирается по сторонам.

Я хмурюсь. Крис боится остаться со мной наедине?

– Крис, мне нужно многое тебе объяснить.

Например, почему я молчал и ничего не говорил про то, что сделал мой отец в прошлом. Почему я ждал ее восемнадцатилетия. Почему хотел передать Крис права на спортивный комплекс, построенный на земле, которая принадлежала ее родителям.

– Крис, – я делаю глубокий вдох. – Прости, что я скрывал от тебя то, как поступил мой отец. Я люблю тебя и не собирался обманывать…

– Если бы ты не собирался обманывать, ты бы сразу все рассказал, – выпаливает Крис, явно не убежденная моим извинением.

– Я хотел рассказать, – продолжаю я.

– Когда? Когда ты хотел это сделать? – Крис понижает голос, чтобы только я мог ее услышать. – Грейс сказала, что подслушала твой разговор с Кэшем за две недели до Хеллоуина. Выходит, ты знал о том, что твой отец отобрал у моих родителей землю. И ты без угрызений совести привез меня к себе домой, а потом первый раз… Занялся со мной сексом?

– Крис, я клянусь, что не знал про это, когда мы первый раз занимались любовью, – я подхожу к Крис ближе, но она отстраняется от меня. – Я узнал об этом на следующий день и решил все рассказать позже, когда тебе исполнится восемнадцать. Прости меня, детка.

– Мне не нужны твои извинения, – огрызается Крис. – Я тебя ненавижу!

Я игнорирую ее слова и вновь подхожу к ней, обхватив руками ее плечи. Нет, она не убежит от меня. Она выслушает все, что я собираюсь ей рассказать. Шаг за шагом.

– Крис, я скрывал от тебя это не просто так. Я хотел вернуть тебе…

– Мне плевать на