Там, где оживают пески (СИ) - Ольга Андреева

На следующее утро Гюрза, даже не позавтракав, отправился во Дворец Правителя Шираха, что стоял у власти в Хибе уже добрых три десятка лет, и отдал в его канцелярию свитки с портретами, сказав, что из Феруза сбежал государственный преступник, и его сейчас повсюду ищут. Однако, умолчал о том, что Змеелов в Хибе, иначе его поймали бы, чего Гюрза как раз очень не хотел… Пояснил лишь, что портреты эти необходимо развесить в людных местах, дабы каждый мог его опознать.

Сразу после этого он пошел к казармам городской стражи, нашел там Тиду и, затащив его за угол, объявил, что есть разговор. Стражник смотрел на Гюрзу со смесью досады и интереса, и наемник видел, что в нем борются сейчас два желания: подзаработать и послать навязчивого собеседника к Ашу. Наконец, жадность перевесила, и Тиду спросил:

— Что тебе нужно, почтенный?

— Вот это я понимаю, разговор! — выдавил из себя улыбку Гюрза. — Мне нужно, чтобы ты проследил с каким караваном уйдут наши с тобой знакомые и сказал мне, куда они направились в этот раз.

— Это все? — нахмурился стражник, явно намекая на вознаграждение.

— Не совсем… — наемник достал из кошеля на поясе томан и теперь пристально глядел, как монета блестит на солнце. — Дело в том, что с сегодняшнего дня они в розыске. Тот, кто укажет городским властям местоположение беглецов, получит десять золотых в награду.

— Но…

— Так вот, если ты позволишь им уйти, и позаботишься, чтобы твои товарищи не чинили им препятствий, получишь от меня пятнадцать томанов. Ну, так что, уважаемый, я могу рассчитывать на маленькую услугу с твоей стороны? — Гюрза искренне забавлялся, наблюдая на лице стражника борьбу жадности с осторожностью.

— Ладно! — облизнув пересохшие губы, согласился, наконец, тот.

— Вот и славно! А вознаграждение получишь после того, как выполнишь работу — он спрятал монету обратно в кошель и посмотрел стражнику в глаза. — Жду!

Змеелов торопливо позавтракал, и когда Тия спустилась вниз, уже собирался уходить. Увидев ее удивленный взгляд, наемник улыбнулся и развел руками:

— Дела, милая племянница! Придется мне сегодня снова отойти, чтобы решить один вопрос. А ты, конечно, будешь благоразумной девочкой, и никуда не уйдешь? — полуутвердительно спросил он.

— Буду! — коротко кивнула Тия. Если вчера она бы с ним еще поспорила, то после происшествия в городе желания искать приключений на свою голову заметно поубавилось.

— Вот и хорошо. Не скучайте здесь с Мушил! — он взъерошил обезьянке шерстку на голове, несмотря на ее протестующее шипение, и вышел с постоялого двора.

— Дела, дела! — проворчала Тия. — Путешествуем вместе, а он все еще воспринимает меня, как шпиона. — Мушил в ответ только раздраженно фыркнула, приглаживая лапками хохолок на голове.

Змеелов забрал у оружейника свой заказ, и теперь, довольный, возвращался обратно, намереваясь купить по дороге еще кое-каких припасов. Однако этим планам не суждено было сбыться. Когда он вышел на рыночную площадь, то услышал, как посреди нее, на возвышении глашатай зачитывает указ Правителя. Было довольно далеко, и до наемника доносились лишь обрывки фраз: «разыскивается…», «тот, кто знает, где он прячется..», «вознаграждение…». «Опять какого-то преступника ловят» — подумал он, и хотел было пройти мимо, как вдруг увидел на стене ближайшего дома свой портрет. По спине пробежал холодок, и Змеелов мгновенно осознал, за кого было нынче обещано вознаграждение…

Он торопливо свернул в ближайший переулок, закрыл лицо дупаттой и стал пробираться к постоялому двору, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Ему повезло, и многочисленные прохожие равнодушно скользили глазами по человеку с мечом, чье лицо скрывал платок. Мало ли, какой наемник мог прийти утром из пустыни с караваном? Когда впереди показались ворота постоялого двора, Змеелов вздохнул с облегчением и возблагодарил богов. Кажется, пока пронесло… Однако в городе теперь оставаться просто опасно. Похоже, все — таки придется принимать предложение того караванщика. Наемник поморщился. Уж очень ему этого не хотелось: переход обещал быть не из легких, да и караванщик вызывал подозрение… Но другого выхода не было.

Змеелов зашел к Тии в комнату и сказал, что в городе им оставаться уже нельзя.

— Почему? — вскинула на него глаза маленькая воровка. — Что случилось?

— Похоже, наша погоня все же добралась до Хибы. Сегодня я обнаружил свой портрет на рыночной площади. Под ним была написана сумма вознаграждения. Целых десять томанов… — невесело усмехнулся он.

— Великая Мать! — испугалась Тия. — Что же нам теперь делать?

— Ну, вообще-то, один погонщик предложил мне идти с ними, но в конце пути нам придется разойтись с караваном. Купцы пойдут в Сиб через Тарус, а мы самостоятельно дойдем последний отрезок пути до Альзары…

— А как долго нам придется идти самим? — озабоченно нахмурилась маленькая воровка.

— Полдня, так что если не заблудимся, то…

— Это не смешная шутка! — покачала головой она.

— А я разве смеюсь? — устало потер лоб наемник. — Ладно, собирайся, а я пойду разыщу караванщика и потолкую с ним… И, ради Великой Матери, не выходи из своей комнаты, пока я не позову.

— Ладно! — слегка побледнев, кивнула Тия.

Змеелов спустился обратно в зал и осмотрелся. Хоть чайхана и была полупустой, но сейчас здесь было немало людей: кто-то зашел пообедать, кто-то столковаться о делах, были и те, кто пришел с караваном и теперь разместились тут. Однако давешнего караванщика он среди них не заметил. Наемник подошел к чайхани и спросил:

— Доброго дня, почтеннейший. Кажи-ка ты мне, где тот караванщик, что сидел утром вон за тем столом? — показал он в угол.

— Кто именно, уважаемый? Там сегодня сидело много народу… Всех и не упомню. — хозяин постоялого двора старательно протирал стол.

— Высокий худой старик — вздохнул Змеелов, положив рядом с чайхани мелкую серебряную монетку.

— Ах, караванщик Кашта? — сладко улыбнулся чайхани, припрятав монетку в карман. — Он ушел в город и будет к вечеру. Что-то ему передать?

— Нет, просто скажи, когда он вернется… — попросил Змеелов и пошел к себе. Маячить в общем зале у всех на глазах совсем не хотелось.

Остаток дня он посвятил сборам. Перетряхнул и сложил в тюки вещи, почистил меч, аккуратно подрезав пломбу городской стражи, наполнил бурдюк водой и сложил в холщовую торбу немудрящие съестные припасы: пшеничные лепешки, мешочки с чечевицей и рисом, финики, соль и приправы. Едва он закончил со сборами, как в дверь постучали, и заглянул Кашта.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});