Кенозёры - Владимир Марков

Жил мужик

Жил мужик, печник и плотник,Гармонист и острослов.Самолучший был работникИз поморских мастеров.Срубит дом, сошьёт и лодку,Сладит снасти рыбаку…Но беда любил как водку,Жить бы долго мужику.В сорок лет он век отмерил,В сорок лет и сорок зим.Умирал и сам не верилВ то, что смерть пришла за ним.Угасал мужик как свечка,Есть и пить уже не мог.Целый день лежал на печке,Глядя в белый потолок.Сколько изб, сетей и лодокНе сработал для сельчанДеревенский самородокИз поморских россиян!Сколько их в стране великой,Рукодельников таких?!На Христа похож их ликом,Пьющих водку за троих…

Лесник

Край далёкий, глухойКомариных болот.Высоко над землёйПролетит самолёт.Прошумит ветерок,Заплутав в сосняке,Стрекотаньем сорокОтзовётся в борке.По зелёным по мхам —След лосиных копыт.И сова по ночамБудто плачет навзрыд.В тот далёкий сузёмРаз пришёл человекИ построил он дом,Чтоб стоял целый век.И на вырубках самПосадил деревца,Позаботясь, чтоб тамЖизнь текла без конца.Он природу берёг,Как невесту-красу,И в назначенный срокТихо умер в лесу.Вот и снова — весна,Лесника нет давно,А к нему там соснаВсё стучится в окно…

Лось

Солнце золотое поднялось,Мир наполнив птичьей трескотнёю.В эту рань спешил красавец-лосьПо тропе таёжной к водопою.Он ступал уверенно, легко,С молодою, удалою силой.И, казалось, на рогах егоПолыхало летнее светило.И, казалось, он хозяин тут,Никакому зверю не подвластный,Злые волки стороной пройдут,Им же это будет безопасней.…Грохнул выстрел, а за ним — второй,Лося ошарашив на мгновенье.Он рванулся, полетел стрелой,Ноги разбивая о каменья.Сучьями, как остриями пик,Разрывая с треском шкуру в клочья,Мчался ошалело напрямик,Будто вслед гналася стая волчья.Била кровь фонтаном из груди,Обагряя молодую зелень.С пулею под сердцем не уйти,Дрогнули звериные колени.Лось лежал на ивовых кустах,Жизнь из тела с кровью уходила,И в его расширенных глазахУмирало летнее светило…

Любовь твоя

Любовь твоя мне снится по ночам,Греховная, зовущая, святая.И ты, подобно солнечным лучам,Идёшь ко мне, всю землю освещая.Перед тобою клонятся цветы,Вокруг тебя колышутся, как тени,И в белом платье, как в тумане, тыСадишься тихо на мои колени.Я обнимаю плеч твоих тепло,Горячих губ я влагу пью хмельную.И на душе, как в майский день, светло.Весь мир вместился в жарком поцелуе.

У костра

Ты, укутавшись жёстким плащом,Отдыхала на хвойной постели.Наш костёр догорал. Под дождёмГоловёшки, как змеи, шипели.Говорила, что я постарел,Стал угрюмым, как пинежский филин.И костёр наш горел, но не грел,И над озером лебеди плыли.Улетали в далёкую синь,Уносили на крылышках лето.Моросило с дрожащих осин,И стреляли охотники где-то.

Потаённые думы мои,Словно зёрна тяжёлые, зрели.Да, отпели своё соловьи,Впереди — холода и метели.

Я помню

Я помню: в детстве это было,Цыган, себя разгоряча,Хлестал жену — как бьют кобылу —Кнутом по худеньким плечам.Она лежала, подвывая,Терпя жестокий мужа нрав.Цыганка старая, зевая,Сказала громко: «Федька прав!»Вокруг сородичи сидели,Степенно нюхали табакИ с равнодушием гляделиНа это всё, как на спектакль.Мерилом и судьёй проступкаДля них с рождения был кнут.И я мальчишеским рассудкомНе мог понять цыганский суд.Глядел со страхом и слезамиНа самовластье и на кровь…А у костра уже плясалиИ пели песни про любовь.

1970 г.

Капель звенела

Капель звенела, как струна гитары.Семнадцать лет. Свобода и весна.Счастливый человек в хмельном угаре,Я с девушкой прощался у окна.Я говорил ей о разлуке дальней,Я с нею по-мальчишески был глуп.Она смотрела на меня печальноИ улыбалась уголками губ.Красивая и гордая немножко,И я её, наверное, любил.Прошли года, но вижу то окошко,К которому когда-то подходил.

Песня о Полине

Звёзды вспыхнули над намиЗолотыми огоньками.Говорю с тобой стихами,Кареглазая моя.Песня вольная, как птица,До звезды Полярной мчится,Как же можно не влюбиться,Поля-Полюшка, в тебя.

Я тебе стихи читаюИ романсы напеваю,Одного никак не знаю,Почему ты так грустна?Брось печалиться, родная,Обойдёт беда по краю,И наполнит сердце маемДолгожданная весна.

Свет мой Солнышко — Полина,Не разжечь огня без дыма,Ты любима, ты любима,В сердце ты живёшь моём.За окошком ночь пропала,Солнце где-то поплуталоИ опять весь мир объялоГолубым своим огнём.

Засентябрило

Как пчёлка,трудится соседна огороде.Его женаварит обедна сковороде.Летят по небужуравли.Засентябрило.Тяну я репуиз земли,чтоб год кормила.Зима морознаяпридёт,всё пригодится.Умеетрусский наш народ,как конь, трудиться.Когдазасыплем урожайв мешки и сетки,то можнобудет полежатьи на кушетке.

Почти идиллия

Зима. Старик лежит на печке.Старуха блинчики печёт.В хлеву накормлены овечки.И крыша в доме не течёт.Петух с наседками в достаткеКлюют отборное зерно.Под снегом — вскопанные грядки.Картошка в погребе давно.

Всё хорош о на старой даче:Покой, согласие, уют.Но плачет дед, и баба плачет:Когда же пенсию дадут?

Песня леса

Дуют ветры в сосновые горны,Песня леса уходит в зенит.Старый крест, скособоченный, чёрный,Как маяк, у дороги стоит.И печальная песня поётсяПро того, кто лежит под крестом,Кто в земле полуночного солнцаСпит глубоким и праведным сном.…О тепле человечьих ладонейСтосковались лесные цветы.Облака, будто белые кони,Разметали в полёте хвосты.Я, прохожий на этой дороге,Поклонюсь незнакомой душеИ подумаю тихо о Боге,И о смертном своём рубеже.

Дождь

Дождь проливной тополиные листья тревожит,И по ним ручейки водопадами катятся вниз.И под крышу спешит одинокий прохожий,Как воробей, что присел на оконный карниз.Да, хорош о в это время на улице нашей,Дождь освежает открытую грудь и лицо,

И душа молодеет. Почему ж ты, родная Любаша,Даже выйти боишься теперь на крыльцо?А ведь помнишь, когда-то дожди ты любила,Мы, промокнув до нитки, у печки сидели вдвоём.Неужели так время нас с тобой изменило,Что сегодня друг друга, любимая, не узнаём?

Мне грустно

Мне грустно в этом мире стало,Душа любить и жить устала.Один в пустынях я брожуИ в небо синее гляжу.Друзья уходят друг за другом,Года летят, как кони лугом.Бегут года всё по наклонной,Как по дорожке похоронной.Звенят в ушах былые песни,А новые не интересны.Я напеваю то, что знаю.Один на облаке летаю.Я вспоминаю всё былое,Когда нас в мире было двое.Один в пустынях я брожуИ в небо синее гляжу.

2001 г.

В дому моём