Королева отступает последней - Валерия Михайловна Чернованова

с ума сошла?! Мне же всего двадцать два! В таком возрасте не женятся! И вообще, я кадет военной академии! Какая, к джарам, свадьба?!

То же самое, только не так гневно, я сказала императрице. И примерно такую реакцию ожидала от брата, поэтому ничуть не удивилась, когда он заметался по моей комнатушке в Кальдероке, цедя возмущения и изрыгая проклятия. Впрочем, метаться в каморке два на два Риферу быстро надоело, а вот ругаться явно нет. Наоборот, с каждой минутой он всё больше распалялся, входил во вкус.

— Остынь, — попыталась его успокоить, но, понятное дело, успокаиваться Рифер не собирался.

— Да как тут прикажешь остыть?! — метнулся он к кровати, на которой я до этого спокойно читала. — Как?! Я вернулся в надежде, что всё образуется, а всё... Всё стало только хуже!

— Тебе напомнить из-за кого?

Брат недобро сощурился.

— Вот не надо на меня так смотреть! — вспылила я, ощутив укол злости. — Всё началось с тебя. С твоих поступков и твоих решений!

Тихо застонав, он опустился на край кровати и обхватил голову руками. В отчаянье дёрнул себя за рыжие пряди, словно это могло что-то исправить, но исправить теперь уже ничего было нельзя. Сегодня, разговаривая с Найферией, я это отчётливо поняла.

— Уже тысячу раз говорил: я не знал, кто она. Пока Кайяна сама не обмолвилась, даже не догадывался!

— Это не оправдает тебя в глазах императора, и если он действительно собрался... — Запнулась. Сглотнула горький ком, появлявшийся в горле всякий раз, когда представляла, что способен сделать его величество с моим братом. — Если это правда, только брак с принцессой и спасёт тебя.

— А если, наоборот, погубит? — глухо прошептал Рифер и горько усмехнулся: — Уверен, Найферия просто пытается избежать нежеланного для неё союза. Император благоволит ко мне. Это же очевидно! Он отправляет меня с тобой во Флаос, и когда мы говорили, было видно, что он мне симпатизирует. Он дал мне второй шанс, понимаешь? А если я тайно женюсь на его дочери, всё полетит к джарам!

Я покосилась на брата. Иногда кажется, что ему следовало родиться наивной девицей, а не наследником древнего рода чаровиков.

— Всё уже давно полетело к джарам. Странно, что ты этого раньше не замечал.

— Странно, что ты так легко согласилась с императрицей! — огрызнулся Рифер.

В тот вечер мы ещё долго ругались, спорили, препирались. Вскоре подключился и Бриан в попытке образумить этого упрямца, но Риф снова принялся козырять благорасположением императора.

На что Торнвил ему ответил:

— Отец никогда и никому не показывает своих истинных чувств. Он может тебе улыбаться, а на самом деле люто ненавидеть. И если есть хоть малейшая вероятность, что он узнал о вас с Кайяной... — Друг многозначительно замолчал, а потом с самым серьёзным видом добавил: — Тут я соглашусь с её величеством. Брак с моей сестрой — твой единственный шанс. Можешь, конечно, рискнуть ради жизни холостяка, но велика вероятность, что в самое ближайшее время жизни у тебя просто не станет. А если и Найферия решит подключиться к «травле»...

— Да ну вас всех! — окончательно психанул мой близнец. Подхватившись, что-то процедил сквозь зубы, что-то явно нецензурное, и сбежал, как привык это делать.

Мы за ним не погнались, решили оставить пока в покое, чтобы принял неизбежное и смирился. Время ещё есть. Брачный обряд не организовывается по щелчку пальцев. Тем более при столь непростых обстоятельствах.

— Думаешь, одумается? — спросила я с тяжёлым вздохом и устало посмотрела на друга.

— Уверен. Риф вспыльчив, но не идиот. И свою жизнь он любит, а значит, согласится. — Как обычно, тихий голос Бриана действовал успокаивающе, вселял надежду и уверенность, что всё образуется.

— Боюсь, твой отец нам этого не простит. — Подтянув колени к груди, я обхватила их руками. Глядя на пламя, захваченное в плен керосиновой лампы, думала о том, что, что бы ни делала, как бы ни противилась, некая сила всё равно упорно толкала меня к повторению прошлого.

— Простит или нет, но примет, — с уверенностью сказал Бриан. — К тому же ты — хроновик. Уж тебе-то он точно простит что угодно.

— Я так боялась стать похожей на Мэв...

Торнвил громко фыркнул:

— Сравнила! Твоя прапрабабка пыталась уничтожить целую династию, ты же просто поженишь брата. Вы совсем не похожи, Лайра. Между вами нет ничего общего.

— Только одна кровь, одинаковый дар, ложь правителю и...

Любовь к мужчине, которая может свети с ума. Мэв она свела.

И как же я боялась стать такой, как она!

* * *

Всю неделю Рифер старательно меня избегал, а я была слишком занята учёбой, чтобы ходить за ним хвостиком и уговаривать не губить себя. В общее расписание первокурсников добавили ещё одну дисциплину — умение владеть оружием. Теории сопутствовала практика: час в классной комнате с тетрадями, в которые мы записывали всё, что говорил нам преподаватель, лейтенант Стоунхорд, и потом ещё час на полигоне, где мы стреляли по мишеням.

Ну или мимо мишеней.

Сразу стало ясно, что стрелок из меня такой же, как и телекинетик. Но я всё равно старалась и сдаваться не собиралась.

На уроках с Вентурой и Имадой тоже скучать не приходилось. Теперь хроновик учил меня замедлять время, растягивая его, как повар дрожжевое тесто. Получалось пока что плохо, но я и здесь не падала духом. Я и не рассчитывала, что получится с первого раза, а значит, надо просто набраться терпения и прилагать усердие.

Имада показывала, как накладывать иллюзии на неодушевлённые предметы, на всякую мелочь, и хотя бы с этим я справлялась лучше всех остальных кадетов.

— Умница! — с явной гордостью не переставала повторять чаровница. — У тебя отлично получается. Не знаю, какой ты хроновик, но твой иллюзорный дар уникален. Ты — уникальная!

Кажется, она пыталась ко мне подольститься. Думала, пара слов лести, и забуду о её агитации, всё между нами станет как раньше. Наивная Имада! На каждую её похвалу я отвечала сдержанной улыбкой и вежливым «спасибо», а стоило уроку закончиться, как тут же убегала из класса. Боялась, что она снова начнёт говорить со мной об Эйо, об их безумных планах и надеждах.

Внеклассные занятия с генералом, как обычно, напоминали каторгу, в остальном же всё было нормально. У меня. А вот у брата... Я очень переживала,