Верховная королева (Туманы Авалона - 2) - Мэрион Брэдли

И тут послышались крики - настойчивые, требовательные, громкие - и оглушительный шум, точно били молотом по наковальне, и испуганный вопль, а затем загомонили с дюжину голосов сразу:

- Лорд конюший! Сэр Ланселет! Где же он? Конюший!

- Сдается мне, он где-то здесь... - Один из ратников помоложе пробежал по проходу между рядами. Яростно выругавшись сквозь зубы, Ланселет загородил собою Моргейну, а она, уже нагая до пояса, набросила на лицо покрывало и вжалась в сено, пытаясь спрятаться от посторонних глаз.

- Проклятье! Неужели мне и на минуту отлучиться нельзя?

- Ох, сэр, скорее, один из чужих коней... тут случилась кобыла в течке, и два жеребца сцепились промеж себя, и сдается мне, один из них сломал ногу...

- Ад и фурии! - Ланселет проворно оправил на себе одежду, вскочил на ноги и воззрился сверху вниз на паренька, их прервавшего. - Уже иду...

Юнец углядел-таки Моргейну; холодея от ужаса, молодая женщина от души уповала на то, что парень ее не узнал; то-то порадуется двор сплетне столь пикантной! "Впрочем, даже эта история ни в какое сравнение не идет с тем, чего люди не знают... что я родила ребенка от собственного брата".

- Я помешал, сэр? - осведомился юнец, пытаясь заглянуть за спину Ланселета и едва ли не хихикая себе под нос.

"Ну, и как эта история отразится на его репутации? - мрачно размышляла Моргейна. - Или это к чести мужчины, ежели его застукали в сене?" Ланселет, даже не потрудившись ответить, решительно вытолкал паренька за двери, да так, что тот едва не упал.

- Ступай отыщи Кэя и коновала, да побыстрее, не мешкай! - Он метнулся к Моргейне, что с трудом поднялась на ноги, - ни дать ни взять живой смерч! - торопливо припал к ее губам. - Боги! Из всех треклятых... - Он крепко притиснул молодую женщину к себе, осыпая жадными поцелуями, - столь яростными, что Моргейна чувствовала, как горят они на ее лице алым клеймом. - Боги! Сегодня ночью - поклянись! Поклянись же!

Моргейна словно утратила дар речи. Она смогла лишь кивнуть, остолбенело и тупо; все тело ее ныло, властно требуя завершения. Ланселет бросился к выходу; она проводила его взглядом. Пару минут спустя к ней подоспел и почтительно поклонился незнакомый юноша. Тем временем солдаты вновь засуетились, забегали туда-сюда, и где-то неподалеку раздался жуткий, почти человеческий визг умирающего животного.

- Леди Моргейна? Я - Грифлет. Лорд Ланселет послал меня проводить тебя к шатрам. Он рассказал, что привел тебя сюда показать лошадей, которых объезжает для лорда моего короля, а ты споткнулась и упала в сено; он попытался выяснить, не пострадала ли ты, и тут его позвали... когда вспыхнула эта драка... ну, с жеребцом короля Пелинора. Лорд Ланселет умоляет извинить его и просит тебя возвратиться в замок...

Ну что ж, подумала про себя Моргейна, по крайней мере, это объясняет и измятое, в травяных пятнах платье, и то, что в волосы ее и под покрывало набилась сенная труха. Еще не хватало предстать перед Гвенвифар и матерью женщиной из Священного Писания, взятой в прелюбодеянии. Юный Грифлет протянул ей руку, Моргейна тяжело оперлась на нее, - дескать, лодыжка у нее вывихнута, - и так дохромала до замка. Вот вам и оправдание сенной трухи: она повредила ногу, упала и больно ушиблась. Одна часть ее сознания радовалась сообразительности Ланселета, в то время как другая безутешно взывала к нему, требуя признания и защиты.

Артур, изрядно огорченный происшествием с лошадьми, ушел в конюшни вместе с Кэем. Гвенвифар тут же засуетилась над "пострадавшей", Игрейна послала за холодной водой и льняными тряпками для перевязки; Моргейна, ни словом не возражая, покорно уселась в тени рядом с Игрейной, а тем временем на поле выехали конные всадники, дабы явить зрителям свое искусство. Артур произнес небольшую речь о новом Каэрлеонском легионе, призванном возродить славу Рима и спасти страну от недругов. Экторий, его приемный отец, так и сиял. Дюжина всадников продемонстрировали новообретенные умения: они останавливали коней на полном скаку, осаживали их, разворачивались кругом, срывались с места одновременно.

- После этого, - торжественно возгласил Артур, - никто больше не дерзнет утверждать, что кони годятся лишь в качестве тягловой силы! - Он улыбнулся Гвенвифар. - Как тебе мои рыцари, госпожа моя? Я назвал их так по образцу римских equites - так именовались знатные воины, представители сословия всадников, имеющие собственных коней и располагающие достаточными средствами, чтобы снарядить коня в поход.

- А Кэй - просто вылитый кентавр, - похвалила Игрейна, обращаясь к Экторию, и старик заулыбался от удовольствия. - Артур, хорошо ты поступил, подарив Кэю одного из лучших своих скакунов!

- Кэй - слишком хороший воин и слишком верный друг, чтобы чахнуть в четырех стенах, - решительно объявил Артур.

- Он ведь твой приемный брат, верно? - промолвила Гвенвифар.

- Да, так. В первой своей битве он был ранен и с тех пор боялся, что судьба ему отныне - безвылазно сидеть дома с женщинами, - объяснил Артур. Ужасная участь для воина, что и говорить. А вот верхом он сражается не хуже любого другого.

- Смотрите-ка! - воскликнула Игрейна. - Легион разом сокрушил все мишени - в жизни не видела такой скачки!

- Сдается мне, против такого натиска ничто не устоит, - промолвил король Пелинор. - Жалость какая, что Утер Пендрагон не дожил до этого дня, мальчик мой... прошу меня простить, король мой и лорд...

- Друг моего отца вправе называть меня как сочтет нужным, дорогой мой Пелинор! - тепло отозвался Артур. - Однако ж заслуга здесь не моя, но друга моего и конюшего, Ланселета.

Сын Моргаузы Гахерис, живой, улыбчивый паренек лет четырнадцати, поклонился Артуру:

- Лорд мой, можно я пойду на конюшню и погляжу, как их будут расседлывать?

- Ступай, - разрешил Артур. - Когда же он встанет под наши знамена рядом с Гавейном и Агравейном, тетушка?

- Возможно, что уже в этом году, ежели братья обучат его воинским искусствам и приглядят за ним первое время, - отозвалась Моргауза - и тут же воскликнула: - Нет! Ты, Гарет, никуда не пойдешь! - и попыталась ухватить пухлого шестилетнего малыша, но тот ловко увернулся. - Гахерис! А ну, приведи его назад!

Артур со смехом развел руками.

- Не тревожься, тетя, - мальчишек так и тянет в конюшни, точно блох к собакам! Мне рассказывали, как сам я прокатился на отцовском жеребце, когда мне еще и шести не исполнилось! Сам я ничего такого не помню; это случилось незадолго до того, как меня отправили на воспитание к Экторию, - проговорил он, и Моргейна вдруг похолодела, вспомнив прошлое: светловолосый мальчуган лежит неподвижно, точно мертвый, и в чаше с водой промелькнула чья-то тень... нет, все исчезло.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});