Заводской район - Арнольд Львович Каштанов

голос Ани.

Голос был тихим. Может быть, ему показалось? «Конечно, показалось», — подумал он, прислушиваясь. Как просто и ясно все, и как хорошо, и можно ли быть таким безнадежно скучным? И можно ли любить такого человека? Ему казалось, что завтра он станет другим — любым, каким угодно, лишь бы не наскучить Ане, лишь бы она любила его. Нет, она не сможет, она уже разочаровалась…

— Аркадий… Ты спишь?

Глава седьмая

Владимир Корзун

Сохраняя невозмутимость, Корзун неторопливо пересек полутемный и пустой вестибюль ресторана и стал подниматься по лестнице в зал. Жена пыталась взять его под руку, но навстречу им бежали встречать молодоженов нарядные парни и не давали ей поравняться с мужем.

Молодожены приехали на двух серо-голубых машинах. На антеннах за багажниками развевались голубые и розовые ленты. Машины остановились перед крыльцом. Жених, совсем еще мальчик, бережно вел под руку невесту в фате, уставшую от общего внимания, но привлекательную и заразительно счастливую.

Молодые шли быстро и на лестнице догнали Корзуна. Жена толкнула мужа в спину: «Быстрее!» — но он ничего не чувствовал и не слышал. Он волновался, а от волнения всегда цепенел и потому казался особенно монументальным. Так Корзуны и появились в зале на шаг впереди молодых. Жених догадался немного задержаться, чтобы дать Корзунам время исчезнуть с пути. Шеренга гостей втянула их в себя, оркестр заиграл туш, и молодые пошли, осыпаемые цветами.

Корзун еще не вышел из оцепенения и ничего не воспринимал. Минута, которая должна была принести торжество, пропадала даром. Он пережил ее раньше, неделю назад, когда получил приглашение на свадьбу к молодому Грачеву. Сколько человек с завода могли получить приглашение? Может быть, десять или двадцать из тридцати тысяч. И сегодня, когда они с женой одевались, их одежда неожиданно приобрела для него особое значение. Она уже принадлежала не только им, но была частью картины «На свадьбе у Грачева». Корзун чувствовал уважение к своим вещам. Жена тоже была частью этой картины, что помешало Корзуну привычно прикрикнуть на нее, когда она замешкалась перед входом.

Будет ли на свадьбе прежний директор? Семь лет старший Грачев занимает его место. Прежнего директора Корзун видел-то всего три раза за много лет работы, да и то издали, во время митингов, но он твердо знал: прежний директор был директор, казалось, он всегда был директором, и никто не задумывался и не вспоминал, был ли до него другой директор. Старики знали о нем много историй, почти легенд, в которых он был крутым, карающим быстро, как молния, и не ошибающимся хозяином. Тогда был порядок. Корзун любил пересказывать молодым эти истории, подчеркивая в них решительность прежнего в сравнении с нерешительностью теперешнего. Нет, против того Грачев слаб. Слишком высоко стоял для Корзуна тот, чтобы его мог заменить знакомый-перезнакомый Грачев, недавний начальник цеха и предзавкома, почти ровесник, который выдвинулся на глазах у всех.

Но все сомнения в Грачеве рассеялись, когда Корзун получил приглашение на свадьбу его сына. Правда, в торжестве был неприятный привкус. Корзун старался не вспоминать о том, что попал-то он на свадьбу случайно. Старший Грачев, стараясь сделать ее поскромнее, выбрал столовую-ресторан на окраине района. Как водится, послали приглашение администрации. Заведующая пойти не захотела, отдала пригласительный билет жене Корзуна. Вот как он сюда попал. Этого никто не знает, а увидят его здесь многие. Он уже и сам забыл, что приглашен как муж повара. Да не в этом дело — увидят, не увидят. Важно, что он здесь… Но привкус оставался. Тем более шеф-повар тоже здесь, что наполовину обесценивает присутствие самого Корзуна. Шеф-повар будет подходить к ним как к своим.

Толпа гостей в голом пространстве зала беспорядочно шевелилась, распадалась на кучки. Радостно и шумно встречались знакомые. Корзуны как оказались около стены, так и не двигались с места. Корзун тоже высматривал знакомых в толпе. Громко хохочет шеф-повар, пристроился к какой-то компании. Этот нигде не пропадет. Корзун уже сердился, что шеф-повар не подходит к ним. А там — Брагина посреди зала с маленьким старикашкой разговаривает. У всех на виду, себя показывает. Тесть ее — давний друг Грачева, оттого-то она здесь. И эти брат и сестра, интеллигенты, рядом с ней стоят. В старикашке что-то знакомое… Грачев к нему подходит…

Корзун так и не узнал в «старикашке» бывшего своего директора. Он заметил в беспорядочном общем течении направленное движение к стеклянной стене. Вдоль нее во всю длину зала был накрыт стол, и надо было занять места не слишком близко, но и не слишком далеко от новобрачных. Корзун издали наметил два стула и, подхватив жену под локоть, устремился к ним. Они оказались у стола первыми, и хоть какая-то женщина громко говорила всем: «Садитесь, садитесь, товарищи, пожалуйста, садитесь», жена локтем прижала руку Корзуна и шепнула:

— Погоди.

Тут вокруг задвигали стульями, и Корзуны сели. Грачев торопливо обходил гостей за их спинами, около некоторых задерживался. Корзуну он положил руку на плечо и сказал полушепотом:

— Следить, следить, следить за рюмками, следить, вон там не налито, следить…

Совсем простым дядькой оказался Грачев. Однако голова у него — будь здоров. Ведь один только раз он видел Корзуна на совещании и, поди ж ты, запомнил. А Корзун не верил раньше, когда говорили, что директор помнит наизусть все заводские телефоны.

Начались тосты. Иные из них были похожи на речи, и тогда шеф-повар с середины стола кричал:

— Регламент!

Остряк… Грачев опять пробрался на другой конец стола, к молодежи, обнял сзади сколько сумел обхватить:

— Молодежь, а от вас никто ничего не скажет? Все мы, старики?

— Вот Костя у нас!

Поднялся обрубщик Климович. Этот здесь, наверно, как друг жениха или невесты. Невеста на другом конце стола даже вилкой по бутылке застучала, чтобы все стихли. Климович, понятное дело, волновался, волосы на лбу взмокли. Достал бумажку. Конечно, у Грачева все как надо организовано…

Я поднимаю свой бокал,

Чтоб явью для обоих стал

Высокий, светлый идеал

Любви и верности святой…

Стихи были длинными. Потихоньку снова стал усиливаться гул голосов. Шеф-повар не очень громко, но все-таки сказал:

— Регламент.

— Потише, товарищи, — сказал ему Корзун.

Между Костей и Корзуном сидели Брагины, соседом его был Аркадий. Хотя Корзун и относил Аркадия к самым безнадежным интеллигентам, разумея под этим племя хитрое и паразитическое, за столом он всегда настраивался доброжелательно к ближайшему соседу и недоброжелательно к более отдаленным.

— Это шеф-повар, —