Я думала, я счастливая... - Марина Безрукова

пустынного пляжа. Тимофей неторопливо побежал рядом.

* * *

Беременность Сони проходила тяжело. Николай сбился с ног, разрываясь между работой и домом. Соня нисколько не притворялась, ей действительно, было плохо. Зачастила к ним неотложка, а потом пришлось даже лечь в больницу под капельницы. Соня стала совсем прозрачной и невесомой. На работе свалились неожиданные проверки и многотомные отчеты, до позднего вечера Николаю приходилось разъезжать по отдаленным объектам, выискивая возможность вырваться к любимой, чтобы увидеть ее хотя бы на полчаса. Переживал страшно и за нее, и за ребенка. Однажды даже заговорил о том, что может, и не надо этого ничего, раз его девочке так плохо. Соня только слабо улыбнулась в ответ.

— Дурачок ты, Коленька… Как это не надо? Я выдержу, вот увидишь, и рожу тебе сыночка.

Иногда вырваться с работы не было никакой возможности. Соня не упрекала. Она терпеливо ела больничную холодную кашу, жидкие супы и пила коричневый переслащенный чай. Николай успевал позвонить ей, чтобы узнать о самочувствии, пытался ее подбодрить и успокоить. Не ожидал такой силы в хрупкой невесомой девушке. Ко многому оказался не готов. Двадцать с лишним лет назад он и дороги не знал в больницу, слыхом не слыхивал медицинских терминов и назначений. Ему казалось, что беременность — это что-то естественное и простое. Тамара некоторое время ходила с животом, причем всё время работала, а потом раз! и Николай встретил ее на ступеньках роддома со свертком с пышным розовым бантом. Его особо и не подпускали к дочке. Разве мог бы Николай следовать графику, который соблюдала жена? Только погулять с коляской иногда ему доверяли, а больше и ничего. С тех пор всё так изменилось, и ему было трудно, а порой, и страшно от потока информации о партнерских родах, контрактах, выборе больницы и врача. Он стал плохо спать, а по ночам его преследовали сны, что он не успевает отвезти Сонечку в роддом, и они теряют ребенка.

Измученное переживаниями сердце вечерами прыгало в груди, как мячик. Пришлось достать лекарства. Тамара заваривала ему еще какую-то траву, но названия ее он не помнил, а спрашивать постеснялся.

Однажды совершенно не успевал к Соне, а хотелось ее порадовать апельсинами. Она ждала их уже два дня, но проекты Николая не отпускали. Он нервничал, злился, но не мог даже отпроситься с работы. Что он скажет? Что жена в больнице? Тогда все всполошатся и начнут расспрашивать о Тамаре, а сознаться, что они разошлись, и он теперь беспокоится о девушке — почти ровеснице своей дочери — не мог. Знал, никто не поймет. Трудно противостоять в одиночестве мнению окружающих, которые нацепили плотные шоры и не представляют, что жизнь иногда не спрашивает, хочешь ты любить или нет. Распоряжается тобой, как марионеткой.

Позвонил Лёльке и попросил навестить Соню. Услышав, что Соня находится в роддоме, дочь многозначительно замолчала.

— Пап… а вы…а ты хорошо подумал, зачем тебе это на старости лет? — поинтересовалась она без энтузиазма.

— Оль, ты что?! Как ты можешь такое говорить?

— Ну, просто забавно услышать, что у меня будет брат или сестра. Ты уже вообще-то вполне мог числиться дедушкой. Это как-то естественнее…было бы…

Николай возмутился: родная дочь списала его со счетов! Но выяснять отношения времени не было.

— Лёлька, я прошу, передай Соне апельсины. В ее положении…

— Нет, пап, я занята! — прервала его Ольга. — Мне некогда ехать на другой конец города. Не умрет твоя Соня без апельсинов. Мама же как-то справлялась. Она никогда не рассказывала, что ты бегал к ней с передачками… И вообще… мог бы заранее в известность поставить… насчет радостного пополнения в семействе, — обиженно фыркнула она в трубку.

Николай устало опустил руки. Но уже через минуту собрался и стал прикидывать, как ему перенести проверку объекта на завтра. Тогда сегодня впритык, но он успеет к Соне. Увидеть ее и убедиться, что с ней и ребенком всё хорошо стало навязчивой идеей. На помощь Ольги он и так особо не рассчитывал, не ожидал только, что у нее возникнет глупая ревность и обида — вроде, взрослый человек, а туда же. Вырастили эгоистку. Неужели не могла предположить, что раз уж он решился уйти из семьи, то намерения у него самые серьезные? Ничего. Справится и один. Главное, это Сонечка и его сын, который спустя годы решил к нему вернуться.

Глава 18

Тамара открыла глаза, уже рассвело, сегодня обещали холодную, но ясную погоду. Вот солнце и старается, радует всех вокруг. Хотя это только Тамара млеет, а местные и внимания не обращают. Вон, для Жени голубое небо зимой — это ничего особенного. Пожил бы по полгода в темноте…

Она повернула голову. Женя еще спал. Тамара старалась лишний раз не шевелиться: непонятно, как теперь себя вести? Сделать вид, что так и надо? Или наоборот, показать, что это была ошибка. Она тихо рассматривала смуглую широкую спину. На гладкой коже была целая россыпь родинок. Вчера долго разговаривали, варили глинтвейн, а потом как-то само собой вышло, что оказались в постели. Никто никого не соблазнял, не было кокетства и флирта, просто тихие, задушевные разговоры, потом вдруг такой же тихий, осторожный поцелуй, а потом случилось то, что случается с двумя взрослыми и необремененными семейными узами людьми. Бывает некоторым и семья не помеха…

Женя оказался очень умелым и чутким любовником, а она, к своему удивлению, не испытывала ни смущения, ни неловкости. Всё было так, будто они уже не в первый год вместе и давно изучили друг друга — играли в унисон, как слаженный оркестр. Потом она, закутавшись в простыню, потягивала остывший глинтвейн и, поглядывая вскользь на Женю, размышляла: останется на ночь или уедет прямо сейчас?

— Ты слишком много думаешь, Тамар, — вдруг произнес Женя, укладываясь поудобнее.

Он подставил под голову руку и, улыбаясь, провел пальцами по ее обнаженному плечу. Тамаре было приятно. Вообще, удивительно, что она сейчас в постели не с мужем, а с мужчиной, которого едва знает. Вот бы Коля удивился ее легкомысленности… А что? Вот и у нее есть молодой любовник. Не двадцать лет разницы, конечно, но надо же с чего-то начинать. Сама над собой смеялась: при чем тут Коля? Она о нем и не вспомнила, когда страстно целовалась с Женей и растворялась в его горячих объятиях. Совершенно забыла на некоторое время, что официально всё еще замужняя женщина.

— А ты? — чуть помедлив, спросила Тамара.

— А я живу. И всё.

— А как же