Повесть о райской жизни - Вадим Проскурин

— Я все помню, — заявил он с гордостью. — У меня работа такая, чтобы все помнить. Давай лучше снова знакомиться. Меня Алик зовут.

— Сергей, — представился я и протянул руку.

— Знакомство надо обмыть, — заявил Алик и щелкнул пальцами.

Колыхнулась портьера и в комнате появилась гурия с подносом в руках. Непривлекательная какая-то гурия, лицо вроде в порядке, фигура тоже, но какая-то она не такая, не пригожая, как раньше говорили. Может, это из-за похмелья так кажется?

Интересно, как получается, что гурии всегда предугадывают желания клиентов? Причем заранее предугадывают… Эта девчонка должна была еще минуты две назад понять, что Алик хочет выпить, меньше никак не выходит — надо графинчик наполнить, рюмки на подносе расставить, огурчики разложить… Ой, да это же водка… брр…

— Извини, Алик, — сказал я. — Водкой не похмеляюсь.

— Пивка? — предложил Алик.

Я отрицательно помотал головой и почувствовал, что амброзия хоть и снимает похмелье, но не полностью. Может, действительно стоит пивка дерябнуть?

Я резко вскочил с кровати, метнулся к портьере, распахнул ее и, конечно же, никого там не обнаружил. Никакой гурии-официантки с пивом в руках.

— Серега, ты чего? — забеспокоился Алик.

Я неопределенно пожал плечами.

— Так, — сказал я. — Неважно.

Я вышел из комнаты, прошел по коридору и выбрался на террасу над бассейном. Интересно, куда подевалась моя одежда? Здесь-то она не нужна, но не буду же я вечно в раю тусоваться. Опасное это место — привыкнешь к райской жизни, потом никогда отсюда не выберешься.

В прошлый свой визит я, помнится, прыгал в бассейн прямо с этой террасы. Тут не очень высоко, метров шесть всего-то, но повторять этот эксперимент сейчас не хочется, состояние здоровья не располагает. Интересно, существует какая-нибудь специфическая магия, которая похмелье убирает? Наверняка существует. Ни за что не поверю, что снять похмелье труднее, чем мертвеца оживить. Может, стоит к Лене обратиться?

И тут я вспомнил все, что произошло вчера вечером. Лена. Нас не связывало ничего, кроме прошлого и секса, так мне казалось вчера, но теперь я подумал, а может, не все было так плохо? Может, между нами все-таки есть что-то еще? Может, наши отношения еще не полностью себя исчерпали? Может, это не просто реакция на пережитое потрясение, а настоящая любовь, то самое большое светлое чувство, которое воспевают поэты? Почему мне сейчас так не хватает Лены? Или это похмелье действует?

Нет, я не буду сейчас ее звать, повод не тот, да и душевное состояние не способствует. Сначала надо спокойно разобраться в своих чувствах, а потом все станет ясно само собой — любовь, не любовь… А пока я попробую спокойно пожить, позаниматься своими делами… Кстати, о делах.

Я телепатически связался с Головастиком.

«Привет!» отозвалась она. И мгновением спустя удивленно спросила: «Ты что там делаешь?»

«Не знаю», смущенно ответил я. «Выпил вчера лишнего…»

«Ну ты даешь!» хихикнула Головастик. «Ты там долго не задерживайся, а то…»

«Конечно. Я только оклемаюсь немного…»

«Если хочешь, иди ко мне», предложила Головастик. «Оклемаешься в комфорте. К Лене, небось, стыдно возвращаться?»

Я замялся, не зная, как описать словами то, что произошло вчера. Головастик почувствовала мое смятение и тревожно спросила:

«С Леной что-то случилось?»

«Мы расстались», сказал я.

«Так быстро?» удивилась Головастик. «А может, оно и к лучшему. А то у нас тут такое творится…»

«Что творится? Рассказывай».

«Только лично. В раю о таких вещах лучше не думать».

«Хорошо», сказал я. «Иду».

10

Догадки Головастика, которыми она так и не поделилась, были правильными. Следующий шаг противника она предугадала абсолютно точно.

Чудо в Лос-Анджелесе заинтересовало только бульварных журналистов, но второе чудо, в Нью-Йорке, пробудило ФБРовцев от спячки. Они провели расследование и быстро убедились, что столкнулись не с обыкновенным шарлатанством, а с чем-то совершенно необъяснимым в рамках привычных понятий. Они доложили начальству и бюрократическая машина завертелась.

Обычно такая большая машина, как ФБР, раскручивается медленно и неторопливо, на полные обороты она выходит за несколько дней, а то и недель. Но Бомж заметно ускорил процесс. Он несколько раз являлся разным чиновникам, вплоть до самого директора агентства, кого-то даже сводил на экскурсию в рай, и вчера вечером (в США еще был день) о происходящих событиях доложили президенту страны.

Головастик рассчитывала, что Бомж лично явится к президенту и проведет вербовочную беседу самостоятельно. С самого утра Головастик следовала за президентом по пятам, невидимая и нематериальная, она ждала, когда появится Бомж, но Бомж так и не появился.

Очевидно, он рассчитывал как раз на такое поведение противника. Бомж являлся ФБРовцам чуть ли не каждый час, но высокопоставленных чиновников избегал, единственным исключением стал директор ФБР, которому Бомж прочитал короткую проповедь и сразу исчез. Бомж явно опасался засады.

Что хуже всего, он охотно делился своими опасениями с собеседниками.

— Люди много грешат, — говорил он, — чаша терпения отца моего вот-вот переполнится. Сатана явился в мир в облике прекрасной телом блудницы…

Услышав эти слова в пересказе Головастика, я невольно расхохотался.

— Что ржешь? — недовольно спросила Головастик. — Ты не лошадь.

— Извини, — сказал я. — Но почему он назвал тебя блудницей? Ты теперь деньги берешь?

— Да иди ты… — буркнула Головастик. — Это он для драматизма добавил. Прекрасной телом… льстец хренов.

— Да хватит тебе скромничать! — запротестовал я. — У тебя прекрасное тело.

— Еще один льстец, — усмехнулась Головастик. — Но ближе к делу. По версии Бомжа, Сатана явился в мир, чтобы устроить конец света, в котором никто не выживет и не спасется.

Я вдруг заметил, что сижу с открытым ртом.

— Мощно задвинул, — прокомментировал я, обретя дар речи. — Почти как Жириновский.

— Жириновский отдыхает, — махнула рукой Головастик. — В общем, адский Сатана явился в мир и строит козни. А чаша грехов человеческих переполняется, Сатана черпает из нее силу и теперь стал настолько силен, что даже богу приходится его опасаться.

— Погоди! — встрепенулся я. — А под какого бога косит Бомж — под отца или сына?

— Хороший вопрос, — улыбнулась Головастик. — Один товарищ так его и спросил, а Бомж ответил, что три ипостаси — картина очень упрощенная, вроде как разложение вектора по трем координатам, что на самом деле все сложнее и концепция триединства придумана не зря… Короче, ушел от ответа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});