Моя (с)нежная ошибка (СИ) - Снегова Анна

А когда его руки дерзко, больше не спрашивая и не извиняясь, начинают хаотично бродить по тебе, гладя и сжимая всё, что только найдут, как будто утверждая своё право собственности на этом всём — больше не хочется останавливать. Совсем наоборот.

— Дерек, Дерек, слушай… — я с трудом нашла момент между поцелуями, чтобы спросить. — Я тоже хочу! Можно?

— Чего? — муж увлечённо работал над проблемой, как стянуть с меня рубашку так, чтоб не порвать и от меня за это не влетело. Поэтому не сразу сообразил, какого рожна мне опять надо.

— Ну… тоже кое-что хочу потрогать.

Он даже свои попытки бросил.

— Так. Заинтригован!

Всё ещё несмело я потянула руку и коснулась его волос. Чуть не застонала от наслаждения, как это было приятно — трогать вот так эти дикие лохматые пряди, по которым давно скучала хорошая расчёска.

— М-м-м… Злючка. Поправь меня, если что-то опять недопонял. То есть я тут весь перед тобой, а ты из всего меня выбрала… волосы?

Я с восторгом собрала в кулак целую горсть, наслаждаясь упоительным ощущением владения. Это всё — теперь тоже моё. Что хочу, то и выбираю.

Дерек закатил глаза и позволил ещё минут пять над собой поиздеваться.

Но дальше его королевское терпение снова лопнуло. И какой из него после этого, скажите на милость, мудрый и терпеливый правитель?

— Вот это тоже совершенно, абсолютно необходимо! — заверил Дерек, проникновенно глядя в глаза и пресекая любые попытки возражать на корню. В то время, как задирал подол моей рубашки, отчаявшись найти способ снять её без непоправимого ущерба. Себе.

Я откинулась на подушки и раскинула руки, счастливо улыбаясь. Довольная и мягкая, как глина.

— Всё, Ваше величество! Воля к сопротивлению окончательно подорвана. Можете делать, что вашей тиранической душе вздумается. Несчастный народ пока молча пострадает под невыносимым гнётом деспотии.

— Рика, ну правда надо! — обеспокоенно поглядывая на мою реакцию, заявил муж, разводя мои ноги и усаживаясь посередине. — Если будешь сухая, потом больнее будет. Ну, в теории. Я как-то с девственницами тоже раньше не особо дело имел…

Я резко прекратила улыбаться.

Приподнялась на локтях и уставилась на мужа не менее проникновенным взглядом начинающего инквизитора.

— А с кем имел?

Муж, кажется, тоже понял, что запахло жареным. Потому что поспешно спросил:

— Злючка, а давай будем считать, что у нас с тобой сейчас дружный коллективный первый раз?

— Нет уж! А давай мы лучше сейчас дружно посчитаем и вспомним, сколько у тебя было до меня шлюх⁈ — взвилась я.

Вместо ответа обвиняемый применил грязный приём отвлечения внимания.

Подтянул меня за коленки к себе и влез рукой под подол.

— А-а-ах…

Я откинула голову, жмурясь до звёздочек перед глазами.

— Мать твою за ногу! Рика! Да ты мокрая, как будто это тебя сегодня в океан окунули!.. Чтоб я ещё раз поверил в скромность невинных принцесс…

— Ещё раз не получится! — заверила я, задыхаясь. — Я тебя раньше прикопаю, если ты только посмотришь… м-м-м-м…

Что я там дальше собиралась сказать, уже было совершенно неважно.

Ничего не было важно, кроме моего любимого мужчины и его рук. Кроме жадных взглядов на обнажённой коже. Кроме радости, которая после мучительных, горьких как полынь недель друг без друга была сладкой, как мёд.

Его глаза вдруг снова оказались совсем рядом. Сверкнули на меня лукавой усмешкой.

— Эй, Злючка! Руку дай.

— Заче-е-ем?

— На всякий случай. Предупредить, так сказать. Кто вас, развратных девственниц, знает. Ещё испугаешься потом.

И схватив мою руку за запястье, бесцеремонно потянул её куда-то вниз.

Очнувшись от первого шока, я испуганно поглядела на мужа.

— Ой. Дерек, я… а как? Я же не смогу… я же…

Нет, к бедствиям таких масштабов меня мама определённо не готовила!

Я запнулась, когда увидела, как он на меня смотрит.

С такой… нежностью и гордостью — как будто любуется моим смущением. Как будто, как и я, пытается запомнить каждый миг этой безумной ночи.

И тогда я вздохнула, затихла и стала ждать. Доверчиво отдаваясь в его руки — так же, как доверила собственную жизнь там, у алтаря.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Забыл сказать! — очень серьёзно, без капли смеха в карих глазах сказал вдруг Дерек и погладил меня по щеке. Переместил руку на моё обнажённое бедро, поудобнее устраивая под собой. — Я же тебя тоже.

А потом вошёл в моё тело — одним мощным толчком выбивая из меня последние страхи и сомнения. Так же быстро, дерзко и уверенно, как вошёл в мою жизнь.

И тогда я наконец-то поняла то, что должна была понять ещё месяц назад, делая шаг через заснеженный портал прямиком в неизвестность.

Не стоит бояться незнакомого будущего.

Вполне возможно, там ожидают удивительные сюрпризы.

Глава 11

Тихо-тихо, как кошка на мягких лапах, подкрадывался рассвет нашей новой жизни. В которой не будет больше места молчанию и недопониманию, холоду и одиночеству.

За окном слабо моросил дождь. Его разрозненные ноты сливались в тихую симфонию.

Я сладко потянулась, и не сразу поняла, почему стало холодно. Одеяло соскользнуло от этого легкого движения… с каких это пор я сплю голая⁈

Память ту же услужливо подсказала, с каких. И чем больше я вспоминала, тем больше краснела.

Подтянула одеяло повыше, ныряя глубже в тёплую негу нагретого нами гнёздышка. А потом решилась-таки повернуть голову…

И там никого не было.

Никого. Не было. Рядом.

В утро после нашей первой брачной ночи, так его — перетак!!!

Я решила, что королевам, вроде бы, и неприличными словами ругаться не положено, не то, что выходить из себя, теряя приличествующее положению душевное равновесие… но как только я встречу Дерека, он у меня основательно огребёт.

Кое-как вымылась остывшей водой.

Кое-как в спешке натянула первую попавшуюся одежду.

Дождь усиливался, а внутри меня ни с того ни с сего усиливалась тревога. Какой бы он ни был сумасшедший, мой муж, но оставить меня одну после такой ночи — было бы слишком даже для него.

Я вспоминала его поцелуи, его безумные торопливые прикосновения, его полные затаённой нежности взгляды — ведь это не положено, суровому властителю, в самом-то деле, быть таким нежным! — и тревога начинала разъедать меня изнутри, как соль рану.

Чуть не влетела в поднос с завтраком, оставленный заботливыми слугами под дверью. Небось уже весь дом знает, что король с королевой помириться изволили?..

Минутному смущению я не позволила затмить четкость разума.

Думай, Рика, думай.

Куда мог пойти твой чокнутый, твой ненормальный, твой совершенно необходимый тебе сейчас и любимый до боли муж?

Практически слетела с лестницы в общий зал, перескакивая через ступеньки. Запоздало, по удивленным взглядом деловито снующих туда-сюда слуг понимая, что даже не причёсана как следует.

Плевать.

На запястье начинает наливаться болью брачный браслет. Знаки, прочерченные магией на коже, наполняются бирюзовым светом, цепочка волн будто живая, словно вот-вот выплеснется волшебная вода, вынесет на берег кого-то… или что-то… Свет темнеет, становится темно-синим — это уже не ласковое море на моей руке, а бурный океан, суровый и смертельно опасный.

Я так застываю у подножия лестницы, завороженная этим зрелищем на своей руке, отрешившись от всего, что раскаты грома за окном заставляют меня подпрыгнуть.

Почему так быстро наползли свинцовые тучи?

Разговоры в общем зале стихли. Кто-то подбросил дров в очаг, кто-то принялся зажигать свечи.

Ко мне подковылял и почтительно склонился бывший регент. В уголках глаз его пряталась понимающая ухмылка, когда он едва заметным взглядом окидывал мой неприбранный вид. Но в его ожидающей позе было лишь уважение моей королевской персоне, — отлично воспитанному лорду не пристало терять лицо при виде… эм-м-м… некоторой экстравагантности монарших особ.